— И никакого скота, который когда-либо принадлежал Шаттоку.
— Шатток никогда не видел этих коров.
— Прекрасно. По рукам.
Пока Райли шел к выходу, Хардкасл провожал его долгим взглядом. «Вот ты и попался, молодой мудрец», — думал он.
С того момента, как Райли появился в городке и проявил интерес к белоголовым коровам, Хардкасл увидел в нем орудие для сокрушения Дэна Шаттока.
В общем, Мартин Хардкасл был человеком трезвомыслящим и не глупым. Но подобно многим, кому достаточно долго сопутствовал успех, он уверовал в свою абсолютную непогрешимость и считал, что все его решения и поступки безоговорочно правильны. Мартин свирепел, если кто-нибудь становился на его пути. Удача, как ни странно, не изменяла ему до того дня, когда он пришел к Дэну Шаттоку свататься к Марии. Разозлил его не столько отказ, сколько то невероятное изумление, с которым Шатток встретил его предложение. Мартин полагал, что о его домике у реки никому не известно, и за те месяцы, пока он таращился на Марию, уверовал в то, что в его намерении нет ничего невозможного. В конце концов он богатый человек, и уж если на то пошло, так же богат, как и Шатток, а вдвоем они могли бы контролировать всю округу. Наблюдая за Марией, встречаясь с ней то тут, то там в городке, он убедил себя в том, что его присутствие кое-что для нее значит. Себя же всегда считал красивым мужчиной и каждый раз с удовольствием разглядывал свое изображение в зеркале. Так почему бы не увлечься им? А в их захолустье если не она, то кто же еще?
С того времени, когда на улицах Нью-Йорка Мартин выступал за Тома Пула, он неуклонно поднимался по лестнице успеха. Его не волновало, что некоторые ступени устилали трупы тех, кто попадался ему на пути. Крепкими кулаками и собственной головой прокладывал он себе дорогу. Подкупленный избиратель и наемный громила стал ночным сторожем в игорном доме, потом игроком, хозяином борделя и наконец владельцем собственного игорного заведения.
Понимая, что более могущественные воротилы не дадут ему развернуться в Нью-Йорке, Мартин уже подыскивал местечко, где бы мог безоговорочно выйти на первые роли в обществе, но смерть человека, которого он ограбил, сделала его отъезд безотлагательным. Он перебрался в Питсбург, затем оказался в Сент-Луисе, Новом Орлеане и, наконец, по железной дороге двинулся на Запад, где в отдаленных городишках содержал игорные заведения.
Внезапное рождение Римрока дало ему шанс: он поселился в нем, открыл свой салун, потом приобрел еще один и быстро преуспел. Салуны всегда были переполнены, а в домике у реки кипела бурная жизнь, там же совершались умопомрачительные земельные сделки. Хардкасл купил платную конюшню, мясную лавку, магазин. Немного занимался куплей-продажей скота, а позади конюшни держал корраль, где каждую неделю проходили аукционы по продаже животных.
В тот день Мартин покинул ранчо Дэна Шаттока, дрожа от ярости, которая постепенно переросла в ненависть. Стремление завладеть Марией не оставляло его ни на минуту.
Конечно, девушка не знала о его встрече с Шаттоком, и он был уверен, что Шатток не расскажет девушке о ней. Несмотря на это, решил при первой возможности объясниться с Марией.
Мартин был неглуп и понимал, что Шатток не бросал слов на ветер, когда грозил ему публичной поркой, если он заговорит с Марией.
Значит, чтобы заполучить Марию, ему надо сокрушить Дэна. Но только не своими руками! Орудием для уничтожения ненавистного гордеца послужит молодой скотовод с его белоголовым стадом.
Когда Райли покинул салун, Валентц подошел к стойке.
— Где-то я видел этого господина раньше, не могу только припомнить, где.
— Когда вспомнишь, — сказал Хардкасл, — приходи ко мне. И никому, кроме меня, ни слова.
Валентц очень удивился, потому что Райли не показался ему такой важной птицей. Он принял наполненный стакан, оперся на стойку и попытался сосредоточиться. Как только он увидел Райли, сразу узнал его. Несомненно, тот очень изменился. Был тогда моложе. Кто же он? Ответ на вопрос крутился где-то совсем близко, но никак не давался.
Но не только Хардкасл строит в этот момент свои каверзные планы. В городке был еще человек, вынашивавший неожиданный для всех проект, — Страт Спунер, разгуливающий напротив салуна.
Глава 5
Только к вечеру маленький караван Гейлорда прибыл на ранчо. Дорога была долгой и трудной и порядком вымотала всех, но последние мили Райли прибавил шагу, поскольку стремился добраться до дома засветло. Надо успеть осмотреть местность и выяснить, не заезжал ли кто без него. За последние годы жизнь его совершенно переменилась. С полным основанием он считал себя законопослушным гражданином, но его друзья были преступниками, оказались в тяжелейшем положении и как никогда нуждались в его помощи.
На ранчо ничего не изменилось. Вместе с Крузом Райли поднялся на плоскую возвышенность и осмотрелся. Но кроме следов оленя и крадущегося за ним кугуара — горного льва, ничто не привлекло его внимания. Правда, они немного задержались на вершине, чтобы полюбоваться красотой заката.
Низкая, поросшая осинами и соснами гора Свит-Алис-Хиллз закрывала вид на восток. Но на западе и севере земля была словно в огне… Заходящее солнце озарило колдовским светом фантастическое нагромождение розовых и красных скал. Среди них темные полосы каньонов, как черные пальцы, тянулись к реке Колорадо.
С изумлением, не отрывая глаз, разглядывал Круз захватывающую картину, открывшуюся перед ним, потом перекрестился.
— Это дьявольская земля! — прошептал он. — Я слышал о ней, но не представлял себе ничего подобного!
— Мы на высоте в восемь тысяч футов, — тихо сказал Райли. — Здесь я начал строиться, здесь буду жить. Внизу перед нами каньон Фейбл, там есть где укрыться скоту в самое суровое зимнее время. Остальное время стадо будет пастись на плато или в долине, к северу. Там тысячи акров зеленых лугов, но нельзя держать слишком много животных — пастбища могут истощиться. Я видел такое: они зарастают чертополохом и полынью, не пригодными на корм. Слева плато Темного каньона. Оно простирается на сотни миль. Справа — вершина Уайлд-Кау-Пойнт. К северу — долина, с выходящими в нее каньонами. Там есть ручьи, и мы поставим пару небольших плотин для сбора воды, стекающей с гор. Белоголовые не дадут стаду разрастаться. Каждая корова этой породы нагуливает мяса гораздо больше, чем лонгхорны. В общем, герефордские — самые подходящие для этих мест. Они лучше развиваются, когда двигаются, добывая еду, и хорошо переносят здешние погодные условия.
«Джим Колберн, — подумал Райли, — знает об этом месте; если его вынудят обстоятельства, найдет сюда дорогу и придумает, как дать о себе знать».
Гейлорд посмотрел на Круза. Ему нравился этот стройный, тонкий, как кнут, мексиканец. Парень все подмечал, охотно и хорошо работал и был полной противоположностью Дарби Луиса, который уехал в Моаб за скотом.
Луис тоже был опытным ковбоем, но легкомысленный и импульсивный он принадлежал к числу тех, кто в один прекрасный день может бросить работу и поехать в город просто потому, что устал или у него накопились деньги. К тому же он слишком любил поговорить. Качество уже вовсе не желательное, если учесть, каких визитеров ожидал Райли.
Они сняли с лошадей поклажу и разбили лагерь. Снова и снова мексиканец осматривал местность и наконец произнес:
— Да, здесь очень красиво, амиго. Ничего удивительного, что тебе нравится этот край.