Добравшись до центра города, всадник опять привязал кобылу в темной аллее и уже через пару минут взбирался по шатким ступеням лестницы, ведущей в редакцию «Демократического вестника».
Все журналисты уже разошлись по домам. Даже для них было уже слишком позднее время. На месте оставался только один главный редактор. Старательно тыча одним пальцем в клавиши пишущей машинки, он все еще корпел над статьей для следующего номера. Это был уже довольно пожилой человек. Волосы его давно поседели и поредели, взгляд стал мутным от бесконечного чтения еще влажных от типографской краски гранок. Радость и гордость настоящего репортера давно уже не согревали его усталую душу. И сейчас он абсолютно равнодушно посмотрел сквозь треснувшее стеклышко очков на возникшего на пороге Дестри. Тот, улыбаясь и поглаживая кончиками пальцев опереточные усы, бесшумно проскользнул в комнату.
— Чего надо, приятель? — недовольно нахмурился редактор.
— Хочу предложить вам материал для одного славного скандальчика, — ответил Гарри. — Ну-ка, взгляните и потом скажите, как это вам?
Главный редактор пробежал глазами несколько строк, подскочил на стуле как ужаленный, потом уселся поудобнее и продолжал читать дальше. Закончив, поднял глаза на Дестри и некоторое время пристально разглядывал его. Затем вскочил, пронесся мимо него в кабинет и принялся лихорадочно копаться в столе, где у него годами копились образцы почерков всех, кто хоть что-то собой представлял. Выбрав один из них, сравнил его с подписью в самом низу листка.
После этого старик рассеянно смахнул со стола все, кроме драгоценного письма, так, что многочисленные листочки, словно осенние листья, закружились в воздухе, и схватился за телефон.
Дестри направился к двери, но успел услышать напоследок, как за его спиной старик редактор сдавленно прохрипел:
— Остановите станок! Немедленно, олухи!
Заметив, что посетитель готов уйти, редактор мертвой хваткой вцепился в него:
— Эй, приятель, куда же вы? А ваша история? Где вы это взяли?
— У него в сейфе, — кинул через плечо тот.
— Как?! Что? Погодите минутку! Вы хотите сказать, что взломали его сейф?!
— Только ради общественного блага, — с улыбкой заявил Дестри. — Ну а теперь пока! Сделайте из этого что-нибудь лакомое!
— «Сделайте лакомое!» Тоже мне, сказали! Да это самый лакомый кусочек, какой я только видел в жизни! Пойдет на первую полосу! Их проклятая компания вылетит в трубу!
Дальше Дестри не стал слушать. Быстро сбежав вниз по лестнице, он выскользнул на улицу, добежал до первого фонаря и вытащил из кармана смятый листок с двенадцатью фамилиями. Три из них были уже вычеркнуты. Он усмехнулся и провел жирную черту по четвертой.
Глава 16
Под жаркими лучами солнца склон холма раскалился до такой степени, что Гарри, пожалев Фиддл, спешился и повел ее за собой. Кобыла налегке послушно последовала за ним след в след, осторожно опуская копыта в горячую, как лава, пыль. Добравшись до гребня, он остановился и, сворачивая цигарку, принялся неторопливо рассматривать открывшуюся перед ним панораму. Впереди до самого русла разлившейся реки, где кипела грязновато-коричневая пена, тянулся крутой и обрывистый спуск. Вода поднялась так высоко, что почти захлестывала узенький деревянный мостик, перекинутый через реку. Повернув голову, Дестри посмотрел на долину.
Тут и там внизу пасся скот. Отбившиеся от стада коровы лениво жевали жвачку. На таком расстоянии они напоминали тусклые мазки на картине художника. Но внимание Гарри привлекло другое — густое, клубящееся облако пыли, быстро двигающееся в его направлении. Он знал, что это такое: шесть всадников, которые гнались за ним. Это-то и заставляло его то и дело озабоченно поглядывать на гнедую кобылу.
До сих пор она держалась молодцом, сделала все, чтобы он мог оторваться от преследователей. Но от Дестри не укрылись признаки ее глубокой усталости; и хотя Фиддл все так же рвалась вперед, в темных глазах гнедой красавицы пропал тот блеск, который придавал ей особое очарование и которым он все время любовался. Кроме того, ему показалось, что она немного похудела — бока запали, под лоснившейся от пота шкурой стали чуть заметно видны ребра.
Кобыла нуждалась в отдыхе. Даже ее неукротимый дух начал сдавать, не в силах выдержать напряжение этой бесконечной погони, которая продолжалась вот уже скоро тридцать шесть часов — с тех самых пор, как шестерка вооруженных всадников выследила Дестри, когда он возвращался из города, и бросилась за ним, надеясь схватить.
Поскольку было ясно, что Фиддл не выдержать преследование до конца и не уйти от погони, Гарри устроился на ближайшем пне передохнуть и хладнокровно обдумать дальнейшие действия.
Можно было, например, укрыться где-нибудь среди обломков скал, подпустить их поближе и встретить огнем, как только они поднимутся на гребень холма и окажутся в пределах досягаемости винтовки. Но в этом случае, даже если ему повезет, он успеет разделаться лишь с двумя или тремя из шести преследователей. Останутся еще четверо, которые могут окружить его и дождаться из города подкрепления. Обдумав все хорошенько, Дестри выпустил огромный клуб дыма. Его белое облако еще не рассеялось, когда он решил, как ему быть.
Выбрав наиболее пологую тропинку, сбегающую в долину, Гарри спустился вниз и перешел вздувшуюся реку по узенькому, шаткому мостику, ведя Фиддл в поводу. Вода прибывала прямо на глазах, яростно крутилась в водоворотах и выплескивалась на мост так, что кое-где доски уже потемнели, стали скользкими. Гнедая кобыла осторожно перешла вслед за хозяином на другую сторону, делая маленькие, аккуратные шажки, а добравшись до противоположного берега, остановилась, повернула назад благородную голову и долго смотрела в сторону холма, будто чувствуя, что именно оттуда приближается опасность, угрожающая им обоим.
Надо было спешить. Дестри потянул лошадь за собой по узенькой стежке, которая змейкой петляла между причудливыми отрогами скал. Благополучно взобравшись на плоскую, как крышка стола, площадку, словно по волшебству внезапно появившуюся перед ними, Дестри оставил Фиддл в сосновой рощице, а сам вернулся назад, к краю плато. Мост остался примерно в ста футах внизу прямо под ним. Гарри поднял глаза — там, на противоположном берегу, на гребне холма, где он был всего несколько минут назад, на фоне неба вырисовывались силуэты шести всадников. Шесть вооруженных людей, шесть взмыленных коней. Один держался немного впереди. Он первым увидел беглеца. По горам разнеслось гулкое эхо — это преследователи дружно завопили от радости, полагая, что добыча уже у них в руках.
Вокруг Дестри причудливо громоздились большие и не крупные осколки, рухнувшие вниз с утеса, возвышающегося за его спиной. Напрягая все силы, он подкатил к краю один из них, толкнул, и трехсотфунтовая громадина, увлекаемая вперед собственным весом, рухнула вниз, превратив мостик в мешанину щепок. Фонтан брызг поднялся на несколько метров вверх, а скалы содрогнулись от страшного грохота.
У всадников на холме вырвался еще один вопль, но Гарри не обратил на него ни малейшего внимания. В это время он был занят тем, что незаметно подкатывал к краю обрыва еще одну такую же громадину, посмеиваясь над яростью одураченной шестерки, которая осыпала его градом пуль, к счастью не причинявших ему ни малейшего вреда. Ведь пуля, выпущенная из винтовки, когда стрелок одной рукой удерживает поводья беснующейся лошади, редко попадает в цель. Смертоносные «пчелки» со злобным жужжанием роились вокруг Дестри, а он, пыхтя от напряжения, возился с огромным камнем, сбрасывая его вниз.
Этот валун, описав в воздухе дугу и прихватив с собой еще один, чуть поменьше весом, с грохотом рухнул как раз туда, куда и хотел Гарри. Пролетев чуть дальше, чем первый, он окончательно уничтожил то, что еще оставалось от мостка, с такой легкостью, словно тот был сделан из соломы. Кипевший вокруг поток довершил начатое. Казалось, чьи-то исполинские руки яростно сокрушили хрупкие остатки, река тотчас же их подхватила и потащила за собой.
Таким образом, благодаря сообразительности Дестри дальнейшее преследование его стало невозможным.
Заметив, что всадники на другом берегу яростно размахивают винтовками и грозят ему кулаками, Дестри весело сорвал с головы широкополую шляпу и помахал им в ответ. Потом вернулся к кобыле, отвязал ее и медленно повел за собой через сосновый лесок, направляясь туда, где на фоне ослепительно синего неба чернел крутой склон холма, ведущий к самому хребту. Теперь он уже не торопился.
Добравшись до первого же ручейка, Дестри расседлал Фиддл, дал ей вволю напиться, позволил побродить по колено в воде и немного пощипать траву. Затем снова накинул тяжелое седло и, ослабив подпругу, пошел вперед, а умное животное неторопливо последовало за ним, то останавливаясь, чтобы схватить мягкими губами особенно аппетитный кустик, то торопливо нагоняя хозяина. Скоро кобыла расхрабрилась до такой степени, что легким галопом поскакала вперед, обогнав Гарри почти на полмили, а потом спокойно паслась на поляне, дожидаясь, когда он подойдет.
Так они и двигались вперед почти весь день, пока не спала жара. А когда наступил вечер и жгучее, безжалостное солнце стало понемногу клониться к западу, Дестри добрался до перевала Камбер. Через него, извиваясь меж отрогов двух высоких гор, лежала дорога в Уом, а у самого выхода из ущелья притулился небольшой постоялый двор. Поначалу, пока по перевалу не пролегла дорога, это был самый обычный покосившийся фермерский дом. Теперь же к нему пристроили два таких же кособоких навеса. Хозяин соорудил даже еще один этаж, который издалека напоминал надвинутую до бровей соломенную шляпу на голове простака.
Остановившись, Гарри огляделся и заметил мальчика, сидящего на изгороди вокруг загона. Как ни странно, на голове у парня вместо шляпы красовались только одни ее поля. Под стать головному убору была и рубашка, один из рукавов которой был оборван возле локтя, другой — возле самого плеча. Наряд завершали огромные мужские штаны, вероятно, отцовские, паренек просто закатал их до колен вместо того, чтобы укоротить. Но все это жалкое и бесформенное одеяние было не в состоянии скрыть природную ловкость и непринужденную грацию мальчугана. Мальчишка обернулся, и Дестри увидел веснушчатое личико уверенного в себе маленького мужчины. Твердый взгляд его голубых глаз как будто говорил: «А ну, попробуй тронь!»
— Доброго вам вечера, сэр! — сказал Гарри.
— И вам того же, — отозвался паренек.
— Мы с моей старушкой что-то изрядно притомились сегодня. Скажите, это, случайно, не гостиница?
— Да вы слепой, мистер, что ли? Не видите вывески? — проворчал мальчишка и прищурился, словно собирался добавить еще что-нибудь такое же ядовитое, например, предложить научить незнакомца читать, но, разглядев Дестри хорошенько, предпочел промолчать.
— А свободные места у вас есть?
— Только такие и есть. Сегодня здесь вообще нет ни одной живой души, — отозвался паренек.
— Вот и славно! Пожалуй, мы с моей старушкой у вас заночуем. Где тут конюшня — эта, что ли?
— Только одна и есть.
Видя, что незнакомец настроен решительно, парнишка соскочил с изгороди и присоединился к нему.
— А сдается мне, ваша кобылка от усталости едва на ногах стоит, — заметил он.
— Угу, — буркнул Дестри.
— Что с них толку, с этих кляч? — продолжал мальчишка. — Вот у Дестри лошадь — это я понимаю!
— А что у него за лошадь? — заинтересовался Гарри.
— А то не знаете? Цена ей аж девятьсот зеленых, и она стоит каждого доллара. Один богач там, внизу, в Уоме, взял да и подарил ее Дестри. Девятьсот долларов! — присвистнул он. — Это же куча денег!
— Да уж, — согласился Гарри.
— А вот если каждый месяц откладывать по тридцать зеленых, это сколько потребуется времени? — От восторга глаза у паренька стали почти квадратными. — Да, — протянул он, — бывают же люди, у которых денег куры не клюют!
— Бывают, — согласился Дестри. — А кто этот богач? Случайно, не один из владельцев прииска?
— Да разве вы его не знаете? Это ж сам Честер Бент! Он из тех, кто до чего ни дотронется, все превращает в деньги. И ему хватило мозгов, чтобы завести дружбу с Дестри. Так мой папашка говорит. Вы уж мне поверьте, мистер!
— С чего бы это? — удивился сам предмет разговора. — К тому же я слышал, этот самый Дестри сейчас в тюрьме.
— Он?! Да разве ж вы не знаете, что он уже вышел?
— Я только что приехал.
— Должно быть, далеко уезжали, мистер! — фыркнул мальчишка и подозрительно покосился на Гарри. — Хотите сказать, что даже не слышали о Дестри?
— Нет. А что?
— Ух ты! Ну вы даете! Да ведь Дестри на свободе!
— Неужели?
— Точно.
— Так он убежал?
— Вот послушайте, сейчас расскажу. Лежит, значит, Дестри в тюрьме, смотрит на небо в крупную клетку, и так ему это вдруг надоело, что он взял да и крикнул надзирателя.
— И тот пришел?
— А то нет! А вы не пришли бы, коли за вами послал сам Дестри?! Держу пари, не найдется такого идиота, который вздумал бы его рассердить, а тем более сидеть и ждать, покуда Дестри сам за ним явится! Так и надзиратель. Уж будь спок, тут же прибежал как миленький! Вот Дестри ему и говорит, — ваша, мол, тюрьма у меня поперек горла. «А что такое? — сразу заволновался надзиратель. — Если что-то не нравится, так и скажите!»
Тогда Дестри возмутился: «Черт знает что! Да ту кукурузную лепешку, что мне принесли к завтраку, впору свиньям скормить». Ну а надзиратель испугался. «Сию минуту, — говорит, — тотчас распоряжусь! Больше такого не повторится!»
Но на Дестри нашло. «А потом, — спрашивает, — какого черта вы вваливаетесь с завтраком в такую рань?!» Надзиратель совсем сник, бормочет: «Так я им передам, что по утрам вы любите поспать». А Дестри в ответ: «Нет, приятель, это все ерунда! Посидел я в вашей дурацкой старой тюрьме, и надоело мне это, сил нет. Так что уж вы меня извините!»
Надзиратель захныкал: «Зачем вы так? Вот увидите, я приму меры, мы новую тюрьму построим, вам понравится. А пока домой съездите, отдохнете, и все такое!» На том они и порешили. Пожали друг другу руки, и Дестри вернулся домой. А потом знаете, что он сделал?
— Понятия не имею.
— Притворился, будто он стал такой запуганный, точь-в-точь кролик. Говорят, кое-кто даже плевался, когда его видел! Все уж смеяться начали. Даже бывшие присяжные, которые мигом удрали из города, когда прослышали, что он возвращается, и те расхрабрились — вернулись назад. И вот тогда началось! Тут-то он им показал!
— Что — всем сразу?
— Не, сначала троим. Одного насмерть прикончил, другого покалечил, так что ему жизнь не мила, третьего просто-напросто выгнал вон из города. А всем остальным показал, что они, дескать, у него на крючке, и крепко! Вот полиция и поднята на ноги, все рыщут вокруг, надеются напасть на след! Да только ему на это плевать! Никто глазом моргнуть не успеет, как он со всеми разделается! Вот он какой! А вы, мистер, о нем и не слышали?
— Да нет, кое-что слышал. Только вот не верилось.
— Мой папашка говорит, что лучше взглянуть в дуло винтовки, чем в глаза Дестри! Знаете, он какой? Только посмотрит, и ты упадешь замертво! Если, конечно, захочет!
— Да неужто?!
— Папашка говорит, так змеюка смотрит на птичку — та даже с места сойти не может. Но Дестри — только на тех, кто ему зло сотворил! Сначала посмотрит, а у того ноги отнимутся, а потом раз — и нету! — со смаком закончил паренек.
— Вот умора! — Гарри рассмеялся.
— Может, и так, мистер, да только не для тех бедняг, которые попадаются ему в руки.
— И как же он это делает? — поинтересовался Дестри.
— Папашка говорит, этому можно научиться. Просто надо стараться очень долго смотреть на кого-то и не моргать. Я тоже тренируюсь. В школе!
— И как, получается?
— Пока не очень. Но я не сдаюсь. Вот увидите, все получится! Только бы было у нас побольше мальчишек моего роста, а то практиковаться не на ком! Ну вот, мистер, мы и пришли. Снимайте со своей животины седло, а я подброшу ей вволю сена!