Где-то внутри послышался скрип открываемой двери, и приглушенный женский голос обеспокоенно спросил:
— Кто здесь?
— Меня зовут Стивенсон, — отчетливо сказал Кейн. — Мне нужен мистер Нэш, директор банка.
— Его нет, он сейчас в Далласе.
— Можно мне с вами поговорить? — сказал он. — Это очень важно.
— Уже поздно, мистер Стивенсон. Не могли бы вы зайти завтра утром?
— Нет. Речь идет… о жизни вашего отца. Щелкнул засов, и не успела тяжелая входная дверь
отвориться полностью, как Кейн по-кошачьи скользнул
в дом и захлопнул ее за собой.
— Но позвольте, что же…
— Вы одна? — спросил Кейн.
— Да. Что вам нужно?
Кейн прислонился к двери. Он надеялся застать их обоих, но так, пожалуй, было даже лучше. В ярком свете нескольких ламп перед ним стояла Стелла Нэш — девушка, за которую Чарли поплатился жизнью.
Ей было около двадцати пяти лет. Узко посаженные зеленые глаза, рыжие волосы, высокая стройная фигура. Пухлые чувственные губы были выпячены в недовольной гримаске. Простое домашнее платье слегка открывало выпуклую грудь.
— Мисс Нэш, — неторопливо начал Кейн, — я собираюсь побеседовать с вами об одном деле.
— Ни о чем я беседовать не стану, — высокомерно возразила она. — В этом городе все чтят закон, мистер Стивенсон, и я требую, чтобы вы удалились. Вы воспользовались именем моего отца и хитростью проникли в дом. Поэтому я…
— Стелла, — сказал Кейн, и глаза его блеснули. — Я решил тебя изнасиловать.
— Что? — задохнулась она.
— Ты красивая женщина. В тебе столько прелести и очарования, что ни один мужчина не в силах перед тобой устоять. Да, пожалуй, я тебя изнасилую…
В ее широко открытых зеленых глазах промелькнула тень паники. Но Кейн заметил в них и другое: зарождающуюся догадку.
Он схватил ее за руку, втащил в комнату и мгновенно понял: это та самая комната. Под окном, напротив входа, стоял широкий диван с подушками. Не отпуская ее руки, он на секунду обернулся и посмотрел на дверной проем. Наличник с правой стороны был свежевыкрашен.
— Уходите! — воскликнула она. — Сейчас же уйдите прочь, не то я позову на помощь!
По улице пронесся такой порыв ветра, что затрещал весь дом. По стеклам забарабанил дождь,
Кейн зло улыбнулся.
— Можешь орать сколько хочешь, — сказал он. — На этот раз Ван Барен вряд ли тебя услышит,
Ее начинавшаяся было истерика тут же прекратилась. Она замерла и смерила его взглядом.
— Кто вы? — спросила она совершенно ровным голосом.
— Меня зовут Кейн.
Она медленно склонила голову.
— Мне следовало догадаться раньше. Вас ищут за убийство. Вы это знаете?
Кейн кивнул. Глаза его быстро обшарили комнату:
мебель, двери, возможные укрытия. Рядом с креслом стоял низкий стол, накрытый белой вязаной скатертью. На нем был поднос с чашкой чая и сахарницей.
— Вы и есть друг Чарли Катца, не так ли? Глаза его сделались ледяными.
— Да.
— Чего вы все-таки добиваетесь? — она по-прежнему сохраняла видимое спокойствие, но ее грудь под платьем порывисто вздымалась.
— Я ездил в Хондо, — медленно сказал он. — Мне известно все об этих мошенниках. Как же вы с отцом попали в их компанию, Стелла? Ваш отец что, финансирует Ван Барена?
— Чепуха! — вскинулась она. — Что вы можете знать? Вы лжец и убийца!
Он стал приближаться к ней. Она попыталась увернуться, но он ухватил ее за плечо и толкнул к дивану. Стелла оглянулась назад, затем в смятении повернулась к нему.
— Что вам нужно?! — закричала она. Кейн снял куртку, и его резко очерченные губы растянулись в жестокой ухмылке.
— Я хочу узнать, много ли удовольствия Чарли получил в обмен на две пули в животе…
Его рука мгновенно ухватила ее за платье, и в следующее мгновение оно оказалось разодранным до пояса. Она инстинктивно прикрыла голую грудь руками, и у Кейна зазвенело в ушах от ее пронзительного вопля.
Он ударил ее по щеке и повалил на диван. Она кричала не переставая, но он невозмутимо срывал с нее одежду, пока она не осталась в одной нижней юбке. Она вся съежилась от страха.
Кейн дал ей новую пощечину, пожирая ее своими маленькими глазками.
— У тебя ещё есть шанс, — сказал он. — Говори… Иначе…
Глаза ее закатывались от страха. Кейн схватил ее за запястья и развел руки в стороны. Она лежала, не в силах пошевелиться, поневоле выставив напоказ обнаженную грудь, беззащитная и жалкая.
Кейн навалился на нее. Увидев, как затуманились ее глаза, он понял, что она вот-вот лишится чувств. Он с трудом проглотил слюну, борясь с подступившей к горлу тошнотой: ему вдруг представилось, как на этом диване, истекая кровью и хрипя, лежал Чарли с двумя кусками свинца в животе.
— Говори! — прошипел он, срывая с нее юбку. Она всхлипнула и застонала, побелев от ужаса.
— Хорошо, — выдохнула она, — я расскажу. Ради Бога, перестаньте…
Он приподнялся, схватил разорванное платье и бросил ей на живот, но по-прежнему не отпускал ее.
— Я слушаю.
— Это… Ван Барен заставил нас! Он… Она разразилась слезами. Кейн бесцеремонно потряс ее, понимая, что время не ждет.
— Скорее!
— Отец переписал часть банковских денег на себя. Ван Барен узнал об этом и заставил его украсть еще большую сумму. На эти деньги он и основал свою компанию…
Кейн опять встряхнул ее:
— Дальше!
— Он обещал расплатиться. Обещал, но так и не сделал этого! Наоборот, он связал нас еще сильнее…
Ее душили слезы.
Кейн поднялся. Злость его понемногу отступала. Он посмотрел вокруг, взял с кресла плед и накинул ей на плечи. Она словно не заметила этого.
Вдруг она принялась быстро-быстро говорить:
— Папа хотел его разоблачить! Но он об этом догадался, и людей, которых папа отправил в Хондо, повесили! Кейн вспомнил виселицу в Хондо и рассказы о казни.
— Ван Барен держал нас в руках! Папа не осмеливался предпринять что-нибудь еще: он знал, что если недостачу обнаружат, то Ван Барен выйдет из воды сухим! Вот тогда и приехал Чарли Катц…
Кейн сосредоточился:
— И что?
— Бухгалтер отца заметил, что денег не хватает… И отец… убил его! — Последние слова Стелла почти прокричала. — Ему была невыносима мысль о тюрьме! Ван Барен хорошо усвоил это и использовал для нажима. Вдова бухгалтера стала пить. Чарли Катц повстречал ее в каком-то баре, и она призналась ему в своих подозрениях. Катц стал доискиваться… правды. Ван Барену сообщили об этом, а заодно и о том, что Чарли — техасский рейнджер. Тогда он запаниковал… И приказал, чтобы мы… чтобы мы…
— Все, — крикнул Кейн. — Хватит! Она, рыдая, встала; плед упал на пол, но она не обратила на это внимания.
— Нет, — воскликнула она, — это не все! Ван Барен привез сюда умирающего Чарли, уложил его на диван, сорвал с меня одежду и ударил по лицу. А потом… повернулся и выстрелил в своего помощника из револьвера Чарли, который оказался у него в кармане. Потом выстрелил еще два раза — в дверь. Это было как в страшном сне… Я не могла понять, в чем дело… Он заставил меня сказать, что… что…
— Хватит, — негромко сказал Кейн.
Подойдя к небольшому красивому секретеру, он порылся в нем, нашел лист бумаги, карандаш и принялся писать. Она безостановочно плакала.
Через минуту он протянул ей бумагу:
— Подпиши!
Она взяла карандаш. На листок упали слезы. Она подписала, он сложил его и сунул в карман, покосившись на нее.
Он понимал ее слабость, ее стремление считаться респектабельной девушкой, принадлежать к высшим светским кругам Форт-Уорта.
Неужели она зашла так далеко лишь из боязни бесчестья и разорения? Или же эта история была примером того, как можно вызвать катастрофу, используя чужую мелкую оплошность?
— Что ваш отец делает в Далласе? — спросил он.