36» выразить без точек и римских знаков, то получится число «1336» – ваш агентурный номер. Текст был вам опасен, а номер нужен как паспорт шпиона, как пропуск на ту сторону, как пароль для связи с другими агентурными разведчиками. Это, конечно, «пустяк», о котором незачем говорить, не так ли?
Лицо Вегенера вмиг покрылось красными пятнами, ногти пальцев врезались в ладони. Он взглянул на майора и голосом, полным бессильной злобы, ответил, резко выдыхая слова:
– Да! Этот паспорт в виде дарственного адреса, прикреплённого к рукоятке пистолета, служил мне верой и правдой в течение нескольких лет. Такие пистолеты свободно продавались во всех магазинах Европы, и он прошёл со мной пять стран, пять границ и нигде не вызвал подозрений… И только в вашем Союзе… Ох, и Союз!.. – подавился ненавистью Рихард.
– Для нас не плох, а вот для вас действительно – ох! Итак, это уже похоже на правду. Дальше.
– Всё. Я сказал всё.
– Ну зачем же такая скромность? Отчего бы вам не рассказать об убийстве ещё двух офицеров?
– Господин майор! Я честно признался во всём. Клянусь вам! – патетически воскликнул Рихард.
– Положим, далеко не во всём, и то с моей помощью… Хорошо. Как вы были одеты, когда ваша нога впервьи ступила на нашу землю?
– В обыкновенной форме германского десантника: комбинезон, шлем, снаряжение.
– Это вы считаете формой десантника? – спокойно переспросил майор, любезно протянув Вегенеру фотографический снимок.
Вегенер отшатнулся: с открытки на него, как из зеркала, смотрело добродушное лицо человека, стоящего в парусиновом реглане на ступеньках Мурманской Центральной сберкассы. Остекляневшвми глазами Вегенер уставился на майора:
– Вы ещё… вы… вам… – пролепетали побелевшие губы.
Майор любезно улыбнулся:
– Совершенно верно. Нам всё известно. Правда, тогда вам удалось ускользнуть от внимания моих коллег. Честно говоря, они не ожидали от нашего зарубежного «гостя» того, что он в первые же часы пребывания в СССР совершит зверское убийство лейтенанта Петрова. Покойный жестоко поплатился за свою болтливость и доверчивость, а вам удалось улизнуть и усугубить свою вину ещё двумя убийствами офицеров, имевших несчастье учиться в одном училище с Петровым, вернее – попасть в часть, где маскировался его подлый преемник… Ну-с, «Рихард Вегенер», – усмехнулся майор, не скрывая презрения и ненависти, – теперь вы будете говорить, начиная с упоминания своего подлинного имени?
Сдержав дыхание, тот долго исподлобья смотрел на майора и тяжело выдохнул:
– Да. Меня зовут Коллинг…
Вскоре его судили. Как «шпиона одной из иностранных разведок» – так было сказано в газетах.