А ты как воевать-то без сигарет будешь?
— Ладно, Олежа, хватит лясы точить, пошли атомную бомбу готовить!
— А ты, киши, ничего здесь не трогай. А то взорвётся! Бум! Понимаешь? — Горин изобразил руками взрыв. — Понимаешь?
Аника-воин лишь устало мотнул головой, продолжал растирать грудь.
— Ты иди, посиди в той будочке, посиди, отдохни. Обратно ещё быстрее побежим.
Толстый тяжко вздохнул и поплёлся к будке, а мы — к установке.
— Леха, а может грохнем толстого и автомат заберём?
— Заманчиво, но они там наших перебьют. А мысль хороша! Не искушай, Олег, не искушай! А сможешь его по-тихому убрать?
— Элементарно. Я морально уже давно готов к этому, а технически нас этому с первого дня училища готовили.
— Давай пока не будем! Но у самого руки чешутся!
Тем временем мы подошли к установке.
— Значит так, Олег. Вот тебе щётка. Вот разъём почистить контакты, а потом пристыкуй, а я сигарет или бычкунов поищу.
— Издеваешься?
— Надо так. Делай.
Минуты две я добросовестно ширикал щёткой по контактам, потом присобачил их на место. Спустился вниз. Присел на станину, прислонился спиной и затылком к металлу. Сижу, жду и думаю, что же будет-то. Если не эти чмыри прибьют, так свои же матку наизнанку вывернут. Тьфу! Куда не кинь, везде клин!
— Олег! Ты где? — послышался голос Горина.
— Здесь я, Леха, под отбойником! Туточки!
— Кабель подключил?
— Ага.
Из-за угла вывернул Лешка. Морда красная, радостная, мокрая от пота, а в зубах сигарета и мне протягивает «Примину» целую.
— А я смотрю, что тебя нет там, где оставил. Грешным делом подумал, что ты пошёл кончать толстого.
— Кому он нужен? Сам помрёт от инфаркта. Ух ты! Ты где взял такое богатство? — спросил я, жадно прикуривая.
— Где взял, уже нет.
— Понял, не дурак.
— Кури и арбайтен, арбайтен!
— Яволь, герр гауптман!
Горин минут пять деловито полазил по ракете, по пусковой, что-то открывал, куда-то заглядывал. Потом кивнул мне.
— Пошли.
Во втором кунге, где сидел толстый с автоматом, была ГГС. Мы раскрыли дверь. Толстый насторожился, ствол на нас.
— Не боись, Маруся! Немцы далеко! Дай-ка мне микрофон.
— Что говоришь? — ствол по-прежнему на нас, но уже нет насторожённости во взгляде.
— Вон ту чёрную хреновину дай, говорю. Ай, спасибо, дорогой!
И уже в микрофон:
— Стартовая батарея! Готовность номер один! ОШ-10 пристыкован.
— Принято. Приступить к КФ. Горин и Маков ко мне! — раздался из динамика слегка хрипловатый, искажённый голос командира.
— Гусейнов! Адыль, Адыль?! — толстый выхватил у Горина микрофон и заметался по кунгу как курица. Пару раз ударился об аппаратуру головой и плечом.
— Дурень! Вот сбоку есть такая пимпочка, «тангента» называется. Нажал — говори, потом отпускай! — объяснил я ошалевшему воину новой освободительной армии Азербайджана. — Вот сюда жми, а сюда говори.
Воин Аллаха наконец-то справился с волнением и овладел техникой. Пульт ГГС взорвался азербайджанской скороговоркой.
— Якши, якши! — Толстый не только говорил в микрофон. Он жил разговором. Мимика, жесты, все свидетельствовало об этом.
— Я здесь остаюсь! — он повернулся к нам.
— Ну, парень, удачи тебе! Штаны береги! — Горин похлопал его по плечу. — Чтобы не случилось, ничего не трогай. Убьёт! Тут все заминировано.
У парня округлились глаза от страха.
— Ну что, старлей. Побежали?
— Побежали, кэп.
— Олег! У меня в заначке два литра коньяка есть, банка тушёнки. Если все закончится благополучно — ко мне.
— Я бы прямо сейчас начал.
— Ты второй раз за пятнадцать минут меня искушаешь. Прямо не человек, а змей какой-то.
— Так ты ведь тоже не Ева.
— Вот только не пустят ли нас после старта в расход?
— Не думаю. Без нас — это железо мёртвое.
— А Сергей?
— Он по пояс деревянный. Как памятник. Кроме как задницу лизать, больше ни на что не способен. Посмотрим.
Вот и оперзал. Оттолкнули охрану. С улицы толком не разглядеть в полумраке, только слышны голоса.
— Смирнитский — контроль функционирования проведён. Боечасть в норме.
— П-18. Провёл круговой поиск. Цель обнаружил. Азимут 300, дальность 100.
— Офицеру наведения. Цель номер один. Азимут 300, дальность 100.
— Смирнитский обнаружил цель номер один. Азимут 300, дальность 100, высота — 3? РС? — щёлкнули штурвалы.
— Петров (он за оператора РС по дальности). Есть цель по углу, азимуту, дальности. Цель без помех. Одиночная, скорость — ноль, высота — 3.
Из темноты раздался голос командира:
— Цель номер один одиночную уничтожить одной ракетой! Метод «К-3»!
Леха зашептал мне на ухо:
— Готова только одна — пятая.
— Смирнитский! Пятая — пуск! — снова раздался напряжённый голос командира.
Командир уставился в индикатор, рядом с ним Гусь. От экрана лица у них казались мёртвыми. Сине-зелёными. Повисла гробовая тишина. Слышно лишь, как шумят приборы, и стук собственного сердца гремит, шумит в ушах, струйки пота бегут по спине. Вдалеке раздался шум стартующей ракеты. Я вздрогнул от неожиданности.
Раздался голос Смирнитского.
— Цель уничтожена. Расход — одна.
— Ну что, попал?! — Гусь напряжённо вглядывался в полумрак на Смирнитского, затем на командира.
— Отбой готовности личному составу. Собраться в курилке, — командир встал со своего кресла и потянулся, разминая спину.
— Ну что, попал? Говори, попал или нет?! — Гусь подпрыгивал от нетерпения.
— Попал. Радуйтесь! — командир был мрачен.
Леха включил свет. Мимо меня пронёсся радостный Гусь — за ним спешила вся наша-его охрана. Распахнул дверь на улицу. Споткнулся, с трудом удержался на ногах и что-то закричал. От радостных криков победителей и стрельбы в воздух заломило в ушах.
— Ну что, пошли получать награды! — голос командира звучал громко, еле перекрывая шум на улице, но было видно, что он устал. Мы все устали от этого налёта и этой жизни.
Снаружи ослепительный свет резал глаза. Неподалёку была расположена беседка-курилка, оплетённая виноградом. Рядом танцевали победители, лихо вскидывали полусогнутые руки к груди, стучали в бубны. Забавно. Это же надо, на войну и с бубнами! Ну, артисты! Для них война что-то вроде развлекаловки. В воздух периодически кто-то на радостях стрелял из автомата, выпуская целый магазин.
Собрались все наши в курилке. Откуда-то появилась пачка «Верблюда» — «Кэмела». Пустили по кругу.
Леха сидел рядом со мной, и так ненавязчиво, непринуждённо положил полупустую пачку к себе в карман.
Все сидели и курили молча. Никто не проронил ни слова. Не было обычной радости, как обычно после старта. Зампотеха не было.
Командир внимательно смотрел в сторону ДЭСки.
— Идёт, — облегчённо вздохнул Боб. — Не тронули звери.
Зампотех шёл, вытирая руки ветошью, куртка была обрызгана машинным маслом.
— М-да, а могла бы не взлететь!
— Если бы дизеля не запустились или заглохли, то намотали бы нам кишки на шею. Тьфу!
Тут до всех дошло, что могло бы быть, если бы зампотех не запустил полуразвалившиеся дизельные установки. Судя по его испачканной форме, мы были на грани этого. Пока пронесло. Посмотрим, что дальше из этого роя получится.
— Слышишь, Олег, а толстый так и сидит в кунге. Надо бы посмотреть, может и украдёт чего-нибудь. За этими воинами Аллаха нужен глаз да глаз, — Леха встал, затянулся и одним щелчком умело отправил окурок в урну. — Скорее всего в кунге придётся дезинфекцию делать. Штаны у него, наверное, воняют.
— Командир, мы до старта и обратно.
— Только быстро.
Мы быстрым шагом дошли до места старта. Ракеты на привычном месте не было. Опалённая земля, обгоревшая, обуглившаяся местами краска.