Блуд на крови. Книга вторая - Лавров Валентин 13 стр.


Менял свою фамилию, женился на богатой, оформлял страховку и сыпал яд. Вас, мадам, он уже застраховал? Стало быть, скоро лежали бы в обрамлении венков на Смоленском кладбище. А пока снимите ротондочку. Спасибо! Какие особые приметы? Да, действительно, здесь снизу кусочек оторванного меха.

— Я эту ротонду приобрела у купца Финогенова, что живет на Васильевском острове. Он продал после смерти жены, — объяснила дама.

На другой день купец Финогенов объяснил:

— Купил у буфетчика Патрышева, что торгует в Курске. И еще вот эти золотые часы дамские, браслет и бриллиантовые серьги.

Выяснили, что все это находилось на Калужной в день убийства.

Нагрянули к буфетчику и нашли множество ворованных вещей. Оказалось, что он — родственник бывшего барского кучера Леонтия из деревни Рядное. Буфетчик сразу же признался, что скупает краденое. А предъявленные ценности приобрел у приятеля Леонтия — кабатчика Мартына Колчина.

Всех названных арестовали. Следствие установило: Леонтий, после снятия его с кучерской должности, затаил на барыню и Матвея лютую злобу. Случайно узнав, что Наталья Дмитриевна едет получать крупные деньги, подговорил на злодейство Мартына Колчина. Тот два дня выслеживал барыню на пустынной дороге. И вот ему повезло: Наталья Дмитриевна и Матвей спали, а лошади шли шагом.

Прирезав барыню, Колчин раздел и обобрал ее, а труп сбросил в ближайший овраг. Леонтию он передал брошь, а тот уже, для отвода глаз, подсунул ее в карман поддевки, когда заглянул в дом Матвея. Все остальное Колчин сбыл Патрышеву.

Признаться, что для тех простодушных времен преступники заметали следы весьма хитро. Если бы не случай, так и сгнил бы на каторге безвинный человек.

ЭПИЛОГ

Решением правительствующего Сената Матвей Фролов был признан невиновным и восстановлен во всех правах. Он получил завещанный Натальей Дмитриевной земельный надел и десять тысяч наличными. Лигина выделила богатое приданое Параше. На Рождество 1865 года молодых поставили под венец. Вскоре Матвей продал землю в Рядном, купил небольшой, но уютный дом в Москве на Старой Басманной. Супруги вместе прожили долгую и счастливую жизнь. У них выросло пятеро детей. Старший из мальчиков стал профессором Московского университета.

РОКОВОЕ СХОДСТВО

ВАЛЕНТИНЕ ТОЛКУНОВОЙ

2 ноября 1876 года Окружной суд Петербурга с раннего утра осаждали толпы любопытных. Среди собравшихся преобладали изящно одетые дамы. Они напирали на судебного пристава, который с помощью полицейских с трудом сдерживал могучий напор. Дамы требовали: «Пропустите, ведь это такое необычное преступление!»

Пристав, боясь, что толпа раздавит и его, и полицейских, принял решение: «Пропустить пятьдесят человек на балкон!»

Едва освободили проход, как… Впрочем, предоставим слово очевидцу—  известному адвокату Н. П. Карабчвескому: «С писком, с визгом, не щадя своих модных туалетов, устремляются шумной ватагой все эти искательницы сильных ощущений и спешат занять лучшие места. За ними приливает другая волна разношерстной публики, которая довольствуется всяким местом, готова занять самое неудобное положение, лишь бы послушать пикантные подробности.

Наконец все занято: на хорах, внизу, в местах, отведенных для адвокатов и для лиц судебного ведомства—  всюду полно. Зала суда превра—

щалась в залу театра — ждут начала спектакля…

Опять на сцене «роман действительнойжизни», роман, полный сенсационных подробностей и интимных разоблачений с кровавой, трагической развязкою в конце».

Это грустная история о беззащитной девушке, которую судьба безжалостно перемалывала в своих жерновах.

ПОД ЛИПАМИ

В Озерской волости, среди речушек с живописными берегами, среди густых лесов и поросших камышом и осокой болот, стояло богатое село Никольское. Славилось оно своими замечательными сапожниками.

Никольцы похвалялись: «Мы всякие сапоги сшить можем! Хромовые — до самой смерти не истоптать, аль липовые — разок к теще на блины сходить». И это было истинной правдой! Про хромовую обувку всякий знает, а про липовые напомнить не грех. Шились они с бумажной подошвой и с прокладкой луба от липы и с таким же задником. Стоили они гроши, а выглядели как натуральные кожаные — блеск и красота!

Конечно, далеко в них не уйдешь, вот и пошла отсюда поговорка про «липовую работу» как про бессовестную: «Лишь бы мерку снять да задаток взять!»

Захар Кириллов липовых сапог не шил, а выходили из его рук новомодные мужские штиблеты. Слава о его золотых руках далеко летела, даже в Кимрах у него были заказчики — большие люди: учителя гимназии, полицмейстер Городилов, священник отец Аркадий.

Но кроме этой профессии, была у Захара душевная услада. Держал он пасеку. Когда досужие люди спрашивали: «А сколько у тебя, добрый человек, ульев?», Захар отвечал: «Не знаю! Пчела не уважает счета. А вот медком угостить могу!»

Сам он любил в тишине летнего вечера придти в пчельник, сесть со своей семьей в тени лип за стол, вдохнуть полной грудью ни с чем не сравнимый запах меда, пить из самовара чаек и вести неторопливую беседу, спросить у супруги-разумницы полезного совета. Да и то сказать, детишек у Захара трое: старшей Анюте тринадцатый годок пошел. Лицо у нее красивое, задумчивое, темная коса толста — в полено. Говорит редко, зато работает споро: любая работа складно получается.

Жена Анфиса лицом и повадками — точь-в-точь как Анюта. Даже моложавостью, стройностью ее сбиться можно: не за мать, за старшую сестру незнающие люди принимают.

Болтают ногами, сидя на лавке, два мальчишки темноголовых: одному три года, другому пять лет. Это сыновья Захара. Вот всех их обдумать надо, кому чего купить. Заботы эти, впрочем, малые: достаток в доме сапожника хороший. Не только себе хватает, даже своей сестре Марии, что в Кимрах живет, Захар помогает: при каждой встрече пятерку, а то и десятку подбросит. В городе — это не то что в деревне, там все дорого, за все платить надо. А мужу сестры — Андрею Абрамовичу, задаром, дружбы ради сшил весною новые сапоги. Со скрипом наладил! Шагает, так за версту слышно. А это тоже уметь надо.

…Пчелы, натрудившись за день забираются в ульи. Солнце завалилось за горизонт и фиолетовой краской расцветило легкие перьевые облачка на горизонте. Соловей так отчетливо громко защелкал в орешнике, что в ушах ломит.

— Ну, засиделись мы, — потягивается Захар. — А мне ведь завтра к обеду следует штиблеты уряднику Степанову закончить. Надо встать пораньше. Малышня, шасть по палатям!

Анюта — та дело свое знает: всем уже постелила, перины пуховые взбила, свежее полотенце к умывальнику повесила.

Отец любит дочь. Он ласково улыбается и говорит Анфисе:

— Мать, а невеста у нас складная растет. Весело погуляем на свадьбе!

Увы, мечты отцовские оказались напрасными. Погулять не пришлось. Судьба распорядилась иначе.

СТРАШНАЯ ТРАПЕЗА

Перед самым новым годом, проснувшись как всегда с первыми петухами, Захар долго от страха не мог придти в себя.

— Что с тобой, муженек? — участливо спросила Анфиса.

Покачивая задумчиво головой, Захар молвил:

— Плохой сон мне привиделся. Будто открывается дверь нашей избы и входит в дом ангел, но только не светлый, а весь какой-то темный. «Что тебе?» — спрашиваю. «Да вот, за вами пришел. Собирайтесь в дальнюю дорогу», — «Может, только за мною?» — «Я ведь сказал, Захар: за всеми вами. Вы теперь в другом месте нужны. Не возьму лишь вашу Анюту. У нее путь иной».

Назад Дальше