— Иначе поступить мы не могли, раз узнали, что в этом есть необходимость, — просто ответила девушка. — Зачем же лишний день держать в тюрьме беднягу, если он не сделал ничего дурного?
— Но откуда вам стало известно о такой необходимости? — спросил Кадфаэль. Он приехал сюда задать именно этот вопрос, и она ответила ему предельно откровенно, не подозревая, как важен ее ответ.
— Мне рассказали об этом. Сюда приехал один молодой человек, повсюду разыскивающий женщину по имени Гуннильд, которая во время прошлогодней ярмарки в Шрусбери пробыла в каком-то пустом доме несколько дней. Он не ожидал, что встретит ее здесь — и это было для него большой удачей. Я, узнав, в чем дело, сразу же послала Гуннильд в сопровождении слуги к лорду шерифу. Вот и вся моя заслуга. Этот молодой человек попросил ее откликнуться и тем самым доказать, что она не умерла. Это, по его словам, могло спасти невиновного человека.
— Это делает ему честь, — сказал Кадфаэль, — что он так печется о справедливости.
— Вы правы! — горячо поддержала она Кадфаэля. — Мы не первые, кого он посетил. Он добрался даже до Крэсаджа, а уж потом попал к нам.
— Вам известно его имя?
— Я раньше его не встречала. Он сказал, что его зовут Сулиен Блаунт из Лонгнера.
— Он спросил именно вас?
— О нет! — Этот вопрос удивил ее и позабавил, и Кадфаэль уже не был убежден, что его настойчивые расспросы не насторожили девушку. Впрочем, у нее не было причин молчать. — Он спросил моего отца, но отец как раз отлучился из дому, а я находилась во дворе. Так что это вышло совершенно случайно, что он заговорил со мной.
«Приятная случайность, — подумал Кадфаэль, — оказавшая неожиданную поддержку попавшему в беду человеку».
— А когда он узнал, что эта женщина находится здесь, он попросил у вас разрешения поговорить с нею? Или предоставил это вам?
— Да, у них был разговор в моем присутствии. Он объявил, что разносчик Бритрик сидит в тюрьме и что ей необходимо появиться и доказать, что он никогда не причинял ей вреда. И она это охотно сделала.
Теперь девушка стала серьезной, но сохраняла прежнюю открытость, прямоту — по ее умному ясному взгляду было видно, что она наконец уловила в расспросах брата Кадфаэля более глубокую цель и была озадачена этим. Однако даже сейчас она не видела оснований для того, чтобы уклониться от ответа — по его мнению, правда не могла причинить вреда. Поняв это по ее глазам, Кадфаэль, не колеблясь, задал последний вопрос:
— А разговаривали ли они наедине?
— Да, — ответила Пернель. Глаза ее, золотисто-карего оттенка, устремленные сейчас на Кадфаэля, были чуть светлее ее каштановых волос. — Вернее, я не знаю. Гуннильд поблагодарила его и вышла проводить. Сулиен Блаунт сел на лошадь и ускакал. Я была в доме с детьми. Я предлагала гостю задержаться — близилось время ужина. Но он не остался.
Да, она пригласила его отужинать с ними. Он ей понравился, и теперь она размышляла, зачем этот монах из Шрусбери расспрашивает так подробно о Сулиене Блаунте из Лонгнера, восхитившем ее своим великодушием и желанием спасти невиновного человека.
— Мне не известно, о чем они говорили, — сказала Пернель, — но я уверена, — она сделала ударение на этом слове, — что вреда от этого никому не будет.
— Думаю, что я в состоянии догадаться о теме их разговора, — промолвил Кадфаэль. — Очевидно, молодой человек попросил Гуннильд, когда она явится в замок к шерифу, не упоминать о том, что он разыскивал ее, а сказать, что об аресте Бритрика по обвинению в ее смерти она узнала из пересудов на рынке. Такое и на самом деле могло случиться, но не так скоро.
— Возможно, — сказала Пернель. Щеки ее пылали. — Я верю, что он сделал это бескорыстно и не хотел, чтобы его хвалили за его усердие в розыске Гуннильд.
А она поступила так, как он хотел?
— Да, не осуждайте ее за это: он имел право обратиться к ней с подобной просьбой.
Быть может, подумал Кадфаэль, вставая со скамьи, это была даже необходимость! Он поблагодарил Пернель за то, что она уделила ему столько времени, и стал прощаться, но она протянула руку, удерживая его:
— Брат, вы не должны уезжать, не подкрепившись. Если вы не желаете остаться у нас до обеда, то позвольте хотя бы угостить вас вином. Мой батюшка на летней ярмарке купил французского вина. Сейчас я дам распоряжение Гуннильд.
Не дожидаясь его согласия, она быстро поднялась с места и прошла через холл к двери. «Ну что ж, — подумал он. — Я получил от нее то, на что рассчитывал. Она не поскупилась на ответы и не испугалась меня. Теперь настал ее черед задавать вопросы».
— Мы не будем ничего говорить Гуннильд, — мягко сказала Пернель по возвращении. — У нее была такая тяжелая жизнь, пусть она забудет о неприятностях и ничто ей о них не напоминает. Она стала мне доброй подругой и преданной служанкой. А кроме того, она любит детей.
Женщину, вышедшую из кухни с оплетенной бутылкой и бокалами, можно было назвать скорее худой, нежели стройной, но ее плавные движения были полны изящества. На ней было простое темное платье. На ее овальном лице оливкового оттенка, обрамленном белой головной накидкой, выделялись выразительные черные глаза. Гуннильд со сдержанным любопытством посмотрела на Кадфаэля, потом перевела взгляд на Пернель, и в глазах ее засветилась любовь.
Видно, Пернель была не только ее госпожой и подругой, но и заменяла ей дочь, которой у нее никогда не было. Гуннильд ловко накрыла на стол и вежливо удалилась. Да, она добралась до гавани и не собиралась дальше плыть по бурному морю жизни, особенно с таким бродягой, как Бритрик. Ведь когда Пернель выйдет замуж, она наверняка возьмет ее с собой, а может, ее услуги потребуются и младшей сестре. А возможно, Гуннильд и сама еще потом выйдет замуж. Тогда это будет спокойный брак двух немолодых слуг, которые достаточно долго прослужили вместе и решили провести вдвоем остаток дней.
— Знаете, — сказала Пернель, обращаясь к брату Кадфаэлю, — какая удача для нас иметь в доме такого человека, как Гуннильд! Да она и сама довольна своим местом. А теперь, — продолжала девушка, не скрывая того, что для нее представляло особый интерес, — расскажите мне о Сулиене Блаунте. Мне кажется, вы должны знать его.
И Кадфаэль поведал все, что, по его мнению, ей было интересно узнать о бывшем бенедиктинском послушнике, о его доме, семье и недавнем решении Сулиена жить в миру. О находке тайно захороненных останков на Земле Горшечника Кадфаэль сказал лишь в двух словах, упомянув, что земля эта перешла от Блаунтов сначала к аббатству в Хомонде, а потом к их обители, она была какое-то время заброшена, а недавно во время пахоты там обнаружили труп женщины, и сейчас власти проводят расследование. Так что вполне естественно, сказал он, что Сулиен Блаунт, семье которого принадлежал раньше этот участок, старается избавить от подозрений невиновного человека. Понятна и заинтересованность настоятеля Шрусберийского аббатства: ведь монахи нашли останки и перезахоронили их. Пернель, широко раскрыв глаза и вся обратившись в слух, внимала пожилому монаху, сидящему возле окна и излагающему эту волнующую историю.
— Значит, его матушка так тяжело больна? — дрогнувшим голосом спросила Девушка, и в глазах ее светилось сочувствие — Но она, по крайней мере, должна быть рада, что ее сын наконец вернулся домой.
— У нее есть старший сын, он летом женился, — сказал Кадфаэль, — и в дом пришла молодая невестка — она позаботится о свекрови; но, конечно, леди Доната очень рада возвращению младшего сына.