Теперь их мог подстеречь только один враг - скрытый темнотою обрыв возле Дэрен Ольчон, да еще несколько топких трясин между перевалами. Они, впрочем, могли только задержать их, не больше.
Оуэн остановился. Где-то здесь надо сойти с дороги. Он осматривался, как пес, потерявший след, и наконец сделал первый шаг в густую траву; взрослые без единого слова последовали за ним.
Вдруг Оуэн снова замер прислушиваясь. Потом повернулся к Беньовскому и зашептал ему в ухо:
- Странно, очень странно. Просто не могу этого понять, но впереди кто-то есть!
- Впереди? Невозможно! Там ни жилья, ни пастбищ. Может быть, отбившаяся от стада овца?
- Нет, это не овца.
- А что же тогда?
- Схожу посмотрю. Подержите мою лошадь. Оуэн отдал уздечку и скользнул в темноту. Легко,
привычно перепрыгивал он с камня на камень, бесшумно ступал по сухой траве. Через каждые несколько ярдов останавливался, чтобы прислушаться.
Да, впереди кто-то есть! Теперь он уже в этом не сомневался. Но кто?
Он лег на землю и пополз, стараясь дышать ровно и бесшумно. Внезапно послышался голос - совсем близко, всего в нескольких ярдах:
- Уверяю вас, я что-то слышал, сержант.
Оуэн замер. Неужели его услышали? Нет! Следующая фраза подтвердила его опасения - отряд был обнаружен, вероятно, в тот момент, когда они сворачивали с тропы.
- Мне тоже что-то такое послышалось, сэр. Только я думаю, это какая-нибудь отбившаяся овца. К тому же сейчас все тихо. Уже минут пять ничего не слышно.
- Послушайте, сержант, просто глупо поджидать их среди этих проклятых скал! Я давно говорил, что надо перекрыть дороги.
Дальше Оуэн слушать не стал. Он отполз назад и шепотом сообщил Беньовскому:
- Там патруль. Как раз у нас на пути. Просто не везет. И они нас слышали.
- И услышат снова, как только мы двинемся с места... Ты прав, чертовское невезение. А другой дороги нет?
- Только вон через тот перевал, - Оуэн указал пальцем на огромную гряду над их головами, густо черневшую на фоне ночного неба. - Пожалуй, я попробую найти дорогу, но они все равно нас услышат.
- Если не отвлечь их чем-нибудь, - ответил Беньовский с мрачной усмешкой. - Этим займусь я. Пью поведет мою лошадь, а ты, лишь только поднимется шум, веди отряд через гору. Я вас догоню... если смогу.
- Что вы придумали? Беньовский еле слышно засмеялся:
- Поиграю с ними в ночных эльфов - кажется, так это называется по-английски. Красным курткам придется нынче побегать за... как это?.. за волшебными огоньками. Сейчас увидишь. К счастью, мы прихватили с собой фонарь. А я все сомневался, пригодится ли он.
Беньовский отошел назад и что-то зашептал остальным. В ответ послышался общий ропот - никто с ним не соглашался, он, очевидно, не желал слушать. Потом отвязал от седла незажженный фонарь и исчез в темноте.
А через несколько минут в ночи вдруг вспыхнул огонек. Вспыхнул и запрыгал, заплясал по горному склону. У Оуэна перехватило дыхание - он один знал, насколько близок этот светлячок к краю пропасти и еще - насколько близок он к солдатам и их ружьям.
- Сумасшедший! - проговорил мальчик.
- Очень храбрый человек, - откликнулся Пью.
- И он знает, что делает, - добавил Таппер. Выстрел.
Все вздрогнули. Огонек упал, на мгновение исчез, но появился снова - в другом месте.
Выстрел. Еще. И еще.
Канонада разнеслась среди гор. Фонарь выплясывал свой издевательский танец, исчезал, появлялся вновь, то плыл куда-то вверх, то стремительно летел вниз, как будто его и вправду кружила по воздуху сказочная фея.
Оуэн глядел завороженный. Как мог этот человек сознательно привлекать на себя ружейный огонь? И как удавалось ему увернуться от пули, будто он и впрямь заколдован?.. Пью сильным толчком напомнил ему, что им тоже еще предстоит нелегкая работа.
Ночь, казалось, была полна криками и выстрелами.
Солдаты, забыв себя от ярости и азарта, палили по фонарю, который словно продолжал насмехаться над ними.
В такой суматохе мог пройти незамеченным целый кавалерийский полк.
Минут десять спустя, уже поднявшись на вершину, они оглянулись назад. Далеко внизу ружья разом выплюнули пламя в мерцающий неподалеку фонарь.
- Он сделал свое дело, - сказал Пью. - Надеюсь, им не удастся его окружить.
В этот момент ужасный вопль разнесся среди гор. Огонек взвился высоко в воздух, потом, кувыркаясь, покатился вниз и исчез, как погасшая ракета.
- Там как раз обрыв! - хрипло проговорил Оуэн,
Глава тринадцатая
Порошки и пилюли
- Да, это был храбрый боец и славный товарищ,- грустно проговорил Таппер, когда несколько часов спустя они собрались за завтраком в кухне.
- Может, он еще вернется, - сказал Пью. Аптекарь покачал головой:
- Прошло уже шесть часов. Останься он жив, давно был бы здесь. Сорвался в пропасть.
Пью кивнул. Надеяться бесполезно, надо глядеть в лицо фактам: еще один человек пожертвовал жизнью за дело чартизма. Беньовский погиб, чтобы спасти пушки.
Оуэн поднялся и отодвинул тарелку,
- Я пойду искать его... его тело.
- Я с тобой! - Том вскочил из-за стола, забыв об усталости.
- Только один вопрос, - сказал Оуэн, отворяя дверь: - Кто он такой был, этот Беньовский?
Мужчины переглянулись. Таппер заговорил горестно:
- Думаю, что теперь можно и рассказать. Этот человек звался майор Беньовский. Его выслали из Польши, и он явился сюда, чтобы...
Он умолк, прислушиваясь к шагам во дворе. Все вскочили. Пью схватился за пистолет. - Не стрелять! - прошептал аптекарь.
Они ждали молча. Шаги послышались ближе, медленные, тихие шаги, будто из последних сил тащилось раненое животное.
- Доброе утро, друзья! Завтрак для меня оставили? В дверях стоял Беньовский.
Кровь запеклась у него на лбу, одежда была изорвана, облеплена грязью и покрыта репьями. Несмотря на все это, несмотря на смертельную бледность и воспаленные глаза, поляк и сейчас оставался учтивым кавалером. Он с трудом оторвался от дверного косяка, однако заставил себя пройтись по кухне своей прежней щегольской походкой - такой волей обладал этот человек.
- Выпей немного бренди, - предложил Таппер.- Слава Богу, ты цел! А мы уже не надеялись увидеть тебя живым.
- Думали, что вы свалились в пропасть, - добавил Оуэн. - Как вам удалось выбраться?
- Дайте ему сначала поесть, а потом приставайте с расспросами.
- Пустяки, - сказал Беньовский. - Я могу и говорить и есть. Все было не так страшно.
- Но вы спасли все дело! - горячо настаивал Пью.
- Короче говоря, они едва не окружили меня, прижав к самому краю скалы. А мне вовсе не хотелось лететь вниз, ей-ей, не хотелось! Просто я собирался еще кое-что сделать в этой жизни. Оставался единственный выход - притвориться, что я слетел. Тогда они бы не стали искать мое тело, по крайней мере до утра.
- Но я слышал твой крик.
- Вы не ранены?
- Немножко. Они задели меня еще раньше-раз или два. А крик? Пришлось, знаете ли, сыграть комедию. Я просто швырнул вниз фонарь, а эти дураки решили, будто я свалился вместе с ним. На самом деле я просто лежал на земле в нескольких шагах от них и ждал, когда они уберутся восвояси. А потом добирался домой через эти бесконечные горы и овраги...
Таппер поставил перед ним тарелку мяса, зажаренного с яйцом, и Беньовский с жадностью стал есть. Потом аптекарь сказал задумчиво:
- Не нравится мне все это. Откуда взялись в этих местах солдаты? Неужели правительство выследило нашу ферму?
- Это немыслимо, - сказал Гонт.
- Абсолютно невозможно, - согласился Пью. - Кроме нас, едва ли дюжина чартистов знает про нашу ферму. А те, кто знает, - все отборный, проверенный народ.
- Значит, здесь просто совпадение. Но мы должны быть вдвойне внимательны.
- Самое трудное впереди, - снова заговорил Гонт: - надо распределить оружие среди людей.