Не надо ли каких украшений? Вчера я приобрел кольцо с бриллиантами… Его продала принцесса Альба… Это старинная вещь, а какой бриллиант, сеньор маркиз! Какая игра…, точно радуга!
— Сегодня мне ничего не надо, Моисей, берите же деньги.
— Очень благодарен, сеньор маркиз.
— Теперь вот что, Моисей: у меня остается сто пятьдесят тысяч дуро, они мне сегодня не понадобятся, не возьмете ли вы их на сохранение на несколько дней, а может быть, и недель?
— Большая сумма, сеньор маркиз, но я охотно сделаю это, — отвечал старый еврей, не заметив, что к стеклу окошечка лавки прильнуло чье-то лицо, как будто высматривая, что у него делается. — Подождите минутку, сеньор маркиз, — прибавил старик.
— Что такое, Моисей?
— Я только напишу вам расписку.
— Мне от вас не нужно никакой расписки, Моисей.
— Благодарю, благодарю вас за такое доверие, сеньор маркиз, оно приятно сердцу старого еврея… Сто пятьдесят тысяч дуро без расписки! Да это капитал, который может дать возможность блестящего существования целой семье… И без всякой расписки! — вскричал старик, и на глазах его блеснули слезы радости. — Но я не могу согласиться на это, сеньор маркиз!
— Нет, пусть так; большая часть этих денег может мне понадобиться раньше, чем я ожидаю, — сказал молодой человек, — мне просто не хочется оставлять деньги при себе, и потому я принес их вам на сохранение. Прощайте, Моисей!
— Расписку, сеньор маркиз! Но Горацио уже ушел.
— Не взял расписки, — пробормотал Моисей, глядя ему вслед. — Ну, деньги его не пропадут, я сберегу их. Это, однако, большое доверие, я бы и десятой доли этой суммы никому не доверил бы. Он еще молод и неопытен, но не Моисей научит его горькому опыту.
Старик спрятал банковские билеты в железный шкаф; там только на верхней полке лежали деньги, а на остальных полках были драгоценные камни и разные другие ценные вещи; потом он снова сел к рабочему столу.
Вдруг дверь опять отворилась.
В лавку вошел изящно одетый мужчина с высматривающим взглядом и бледным безбородым лицом.
Моисей взглянул на него и подошел к узенькому прилавку, отделявшему его от покупателей. Вошедший был ему совсем незнаком.
— Вы торговец ценностями Моисей?
— Точно так, сеньор! Что вам угодно?
— У меня к вам есть дело, — важно сказал незнакомец, немного распахнув пальто и выставив напоказ дорогую шейную булавку, — но мне надо знать, делаете ли вы крупные покупки и хорошо ли платите.
— Я покупаю все, что имеет ценность и может быть хорошо продано, а насчет платы — никто другой не даст того, что я! Справьтесь об этом в Париже, Лондоне, Брюсселе… Что вы хотите продать?
— Наследство графа Лерма. Там одних бриллиантов будет на миллион.
— На миллион? — с удивлением спросил Моисей.
— Пожалуй, и на полтора. Кроме того, есть еще золотая и серебряная посуда на сто кувертов, шпага Филиппа II, украшенная бриллиантами и смарагдами, две шейные цепи чистого золота с бирюзой, пояс, убранный драгоценными камнями, — подарок султана, и многое другое.
— Богатое наследство!
— Мне поручила совершить эту продажу графиня, живущая обычно в Севилье; сейчас она приехала в Мадрид.
— Вы, вероятно, родственник сиятельной графини? — спросил Моисей.
— Нет, я ее доверенное лицо.
— Так, так!
— Но дело в том, что надо торопиться с продажей; графиня не хочет долго оставаться в Мадриде, — сказал незнакомец.
— Это невозможно, сеньор, я должен прежде увидеть вещи. Они тоже здесь, в Мадриде?
— Да, и я хотел бы знать, располагаете ли вы достаточными суммами, чтобы заплатить наличными?
Старый Моисей самодовольно усмехнулся.
— Если есть, что купить, сеньор, так найдутся и деньги, хотя бы понадобились и два, и три миллиона!
— И сумма у вас при себе?
— При себе? — с удивлением спросил Моисей.
— То есть я хочу спросить, вы не задержите графиню с уплатой?
— Ни малейшим образом, сеньор. Где можно будет увидеть вещи сиятельного графа Лерма?
— Пойдемте сейчас со мной.
— Сейчас? Нет, сеньор, сейчас этого нельзя сделать.
— Так назначьте время завтра утром, я предупрежу графиню и спрошу, будет ли ей угодно принять вас.
— Лучше всего завтра, пораньше, до открытия лавки, сеньор.
— Хорошо. Так, я надеюсь, мы уладим дело. Вы принесете необходимую сумму?
— Нет, сеньор, — отвечал Моисей, указывая на шкаф, — но вы можете не беспокоиться — чего не хватит, я возьму в банке, чтобы не задерживать графиню, если, конечно, порешим дело.
— Хорошо, так я предупрежу ее и сегодня же вечером сообщу вам ее решение, — сказал незнакомец, — я буду здесь через полчаса.
— Жду вас, сеньор, — сказал Моисей, поклонившись. Незнакомец ушел, старик смотрел ему вслед.
— Граф Лерма… — пробормотал он, — действительно какой-то граф Лерма умер несколько недель тому назад… И графиня уже торопится продать наследство? Гм, странно! Вообще, дело кажется мне не совсем ясным. Но подождем до завтра!
Он снова хотел сесть за работу, как дверь опять отворилась…
— Тс-с, Моисей! — тихонько сказал чей-то голос.
— Что такое? А, это ты, Захария? — сказал старик, увидев просунувшуюся в дверь голову еврея с черными пейсами и длинным горбатым носом; это был меняла Захария, имевший тут же неподалеку свою лавку. — Входи, — прибавил старик, — что тебе надо?
— Зачем к тебе приходил этот человек, Моисей?
— Дело есть завтра утром.
— Ты его знаешь?
— Сегодня видел в первый раз. Его прислала графиня Лерма для покупки у нее наследства.
— Что ты об этом думаешь? — спросил Захария, войдя в лавку. — А я ведь узнал его — это чиновник Толедского банка Бартоло Арко, которому так внезапно отказали от места после большой пропажи, потому что на него падало подозрение в соучастии.
— Бартоло Арко — ты ошибся, Захария!
— Не будь я Захария, если это не так! Ведь ты знаешь, что я прежде жил в Толедо у известного банкира Леви, и мне часто приходилось бывать в банке.
— Но к чему же он стал бы мне рассказывать о графине?
— Берегись, Моисей, он, наверное, и здесь замышляет грабеж!
— Грабеж?
— Да ведь в банке ему отказали от места именно из-за подозрения!
— Но какой же здесь может быть грабеж? Я только пойду с ним к графине. Мне показалось, что он просто ее возлюбленный.
— Все так, но что ты скажешь, если в твое отсутствие его помощники оберут твою лавку?
— Да я не пойду с ним ночью или вечером, я назначил утренний час.
— Ты умно сделал. Смотри, Моисей, не оставляй здесь на ночь всего, возьми ценные вещи с собой на квартиру. Мало ли что может случиться? Как только я увидел Бартоло Арко, мне сразу пришло в голову, что он опять что-то замышляет. Ты богатый человек, это все знают, и в твоей лавке найдется чем поживиться.
— Разве это так легко сделать, Захария? Ведь тут ставни на окнах, двери железные, стены тоже обиты листовым железом.
— Спокойной ночи, Моисей!
— Прощай, Захария!
Меняла ушел от старого единоверца, так как был уже девятый час и он заканчивал в это время свои дела.
Моисей тоже в эти часы запирал свою лавку. Старик подошел к окну, закрыл тяжелые железные ставни, погасил газ, оставив только один рожок над прилавком, и собрался уже потушить лампу на рабочем столе, как дверь быстро отворилась и вошел прежний незнакомец.
Он, казалось, шел очень быстро или был сильно взволнован. Глаза его блестели и беспокойно бегали, лицо было еще бледнее прежнего.
Моисей остановился за прилавком и вопросительно посмотрел на него.
— Я вернулся сказать вам, что графиня согласна, — сказал незнакомец. — Завтра в девятом часу утра я зайду за вами.