- Вы? Каким образом, Рауль? - спросил Атос.
- Конечно, ведь она соскочила с бревна для того, чтобы бежать ко мне.
- Вам остается только одно средство, милый Рауль: жениться на ней и этим
искупить свою вину, - сказал д'Артаньян.
- Ах, сударь, вы смеетесь над искренним горем, это очень дурно, - ответил
Рауль.
И, чувствуя потребность остаться одному, чтобы выплакаться, он ушел в свою
комнату, откуда вышел только к завтраку.
Дружеские отношения обоих приятелей нисколько не пострадали от утренней
стычки, а потому они завтракали с большим аппетитом, изредка посматривая
на Рауля, который сидел за столом с влажными от слез глазами, с тяжестью
на сердце и почти не мог есть.
К концу завтрака было подано два письма, которые Атос прочел с величайшим
вниманием, невольно вздрогнув тгри этом несколько раз. Д'Артаньян,
сидевший на другом конце стола и отличавшийся прекрасным зрением, готов
был поклясться, что узнал мелкий почерк Арамиса. Другое письмо было
написано женским растянутым и неровным почерком.
- Пойдемте фехтовать, - сказал д'Артаньян Раулю, видя, что Атос желает
остаться один, чтобы ответить на письма или обдумать их. - Пойдемте, это
развлечет вас.
Молодой человек взглянул на Атоса; тот утвердительно кивнул головой. Они
прошли в нижнюю залу, в которой были развешаны рапиры, маски, перчатки,
нагрудники и прочие фехтовальные принадлежности.
- Ну как? - спросил Атос, придя к ним через четверть часа.
- У него совсем ваша рука, дорогой Атос, - сказал д'Артаньян, а если бы у
него было вдобавок и ваше хладнокровие, не оставалось бы желать ничего
лучшего...
Молодой человек чувствовал себя пристыженным. Если он два-три раза и задел
руку или бедро д'Артаньяна, то последний раз двадцать кольнул его прямо в
грудь.
Тут вошел Шарло и подал д'Артаньяну очень спешное письмо, только что
присланное с нарочным.
Теперь пришла очередь Атоса украдкой поглядывать на письмо. Д'Артаньян
прочел его, по-видимому, без всякого волнения и сказал, слегка покачивая
головой:
- Вот что значит служба. Ей-богу, вы сто раз правы, что не хотите больше
служить! Тревиль заболел, и без меня не могут обойтись в полку. Видно,
пропал мой отпуск.
- Вы возвращаетесь в Париж? - живо спросил Атос.
- Да, конечно, - ответил д'Артаньян. - А разве вы не едете туда же?
- Если я попаду в Париж, то очень рад буду с вами увидеться, - слегка
покраснев, ответил Атос.
- Эй, Планше! - крикнул д'Артаньян в дверь. - Через десять минут мы
уезжаем. Задай овса лошадям.
И, обернувшись к Атосу, прибавил:
- Мне все кажется, будто мне чего-то не хватает, и я очень жалею, что
уезжаю от вас, не повидавшись с добрым Гримо.
- Гримо? - сказал Атос. - Действительно, я тоже удивляюсь, отчего вы о нем
не спрашиваете. Я уступил его одному из моих друзей.
- Который понимает его знаки? - спросил д'Артаньян.
- Надеюсь, - ответил Атос.
Друзья сердечно обнялись. Д'Артаньян пожал руку Раулю, взял обещание с
Атоса, что тот зайдет к нему, если будет в Париже, или напишет, если не
поедет туда, и вскочил на лошадь. Планше, исправный, как всегда, был уже в
седле.
- Не хотите ли проехаться со мной? - смеясь, спросил Рауля Д'Артаньян. - Я
еду через Блуа.
Рауль взглянул на Атоса; тот удержал его едва заметным движением головы.
- Нет, сударь, - ответил молодой человек, - я останусь с графом.
- В таком случае прощайте, друзья мои, сказал д'Артаньян, в последний раз
пожимая им руки. Да хранит вас бог, как говаривали мы, расставаясь в
старину при покойном кардинале.
Атос махнул рукой на прощание, Рауль поклонился, и Д'Артаньян с Планше
уехали.
Граф следил за ними глазами, опершись на плечо юноши, который был почти
одного с ним роста. Но едва Д'Артаньян исчез за стеной, он сказал:
- Рауль, сегодня вечером мы едем в Париж.
- Как! - воскликнул молодой человек, бледнея.
- Вы можете съездить попрощаться с госпожой де Сен-Реми и передать ей мой
прощальный привет. Я буду ждать вас обратно к семи часам.
Со смешанным выражением грусти и благодарности на лице молодой человек
поклонился и пошел седлать лошадь.
А Д'Артаньян, едва скрывшись из поля их зрения, вытащил из кармана письмо
и перечел его:
"Возвращайтесь немедленно в Париж. Дж. М."
- Сухое письмо, - проворчал Д'Артаньян, - и не будь приписки, я, может
быть, не понял бы его; но, к счастью, приписка есть.
И он прочел приписку, примирившую его с сухостью письма:
"Р.S. Поезжайте к королевскому казначею в Блуа, назовите ему вашу фамилию
и покажите это письмо: вы получите двести пистолей".
- Решительно, такая проза мне нравится, - сказал Д'Артаньян. - Кардинал
пишет лучше, чем я думал. Едем, Планше, сделаем визит королевскому
казначею и затем поскачем дальше.
- В Париж, сударь?
- В Париж.