— Друг! — ответил подоспевший Люрбек, не моргнув глазом.
— Пароль! — потребовал Фанфан, преграждая дорогу штыком.
— Морис, Менэн, — ответил без запинки приехавший.
Это был правильный ответ. Фанфан опустил ружье, а Люрбек вынул из седельной сумки паспорт с печатью королевских войск, в котором значилось, что его обладатель — датский дворянин — может беспрепятственно передвигаться и пересекать французскую линию фронта.
— Проходите, господа! — объявил Фанфан.
— Спасибо, — ответил Люрбек. — Но скажите, мой храбрец, вы не могли бы мне сообщить, где и как мне найти лейтенанта Д'Орильи?
— Охотно, монсеньер, — с готовностью отозвался Фанфан, — господин лейтенант сейчас, как и каждый вечер, в гостинице «Золотой экю», где обычно играют офицеры. В деревне всего одна гостиница — единственный дом, где ночью горит свет: я почти уверен, что вы найдете лейтенанта Д'Орильи там. Он приходит ночевать обычно не раньше, чем на рассвете.
Путешественник не дождался конца фразы Фанфана, и, пришпорив лошадей, он и его спутник устремились вдоль главной улицы к гостинице.
— Странный господин! — пробормотал Фанфан. — А, впрочем, какое мне дело!
И, продолжая стоять на посту, он снова углубился в мысли о Перетте.
Объяснение, которое Фанфан дал Люрбеку, было абсолютно точным. Действительно, Робер находился в гостинице «Золотой экю», которую превратили в игорный дом и где он был одним из самых постоянных посетителей. Вынужденное бездействие лагеря разбудило в нем дурные привычки, заглохшие в условиях войны. Он играл на большие суммы и проигрывал с печальной неизменностью. Те средства, которые были у него с собой, растаяли почти мгновенно, и он уже занял сумму, равную трем месяцам его жалованья; на письмо к Тарднуа не было ответа. Ему пришлось в тот вечер уже ставить на честное слово. Он чувствовал, что падает в пропасть. Бледный, с потным лбом и лихорадочным взглядом, он продолжал играть. Только что он в один момент проиграл две тысячи ливров, из которых у него не было в кармане ни одного су.
Вдруг Робер ощутил, что чья-то рука легла на его плечо. Он обернулся с безумным видом. У него вырвался крик:
— Это вы?! — Здесь!
— Ну, да, это я, дорогой друг! — с улыбкой отвечал датский вельможа. — Я возвращался из Фландрии, где был по своим личным делам, и случайно узнал, что полк Рояль-Крават квартирует здесь поблизости. Мне не захотелось возвращаться в Париж, не выразив моему самому близкому другу радость, с которой я его увижу живым и здоровым после столь тяжкой кампании.
— Вы очень добры, — рассеянно пробормотал лейтенант Д'Орильи, теребя галун на отвороте мундира.
— Я вижу, что у вас какой-то озабоченный вид… Нет ли каких-нибудь неприятностей?
Офицер ответил, пожав плечами:
— Нет смысла от вас скрывать… У меня большие карточные долги, а мой висельник-управляющий не шлет мне денег.
— Ну, о чем говорить! — вскричал Люрбек. — Я могу дать вам взаймы…
— Нет, нет, друг мой, — быстро возразил Робер, — прошу вас…
— Ну что за чепуха! Скажите, сколько?
— Десять тысяч ливров, увы!
Шевалье Люрбек невольно крякнул. Он не думал, что сумма так велика. Но он мгновенно овладел собой и сказал:
— Я выдам вам вексель. Хотите?
— О, друг мой! — воодушевленно и благодарно вскричал Робер.
А в глазах Люрбека в это время загорелся странный свет…
На игорном столе валялись брошенные карты. Люрбек сел за стол и отбросил их небрежным движением в сторону. Лотом вынул и положил на сукно карманный письменный прибор, открыл свой портфель и достал оттуда лист бумаги, на котором начертал: «Выплатите по просьбе господина маркиза Д'Орильи сумму в десять тысяч ливров.
Кавалер Люрбек. «
— Благодарю вас, дорогой друг.
Но не сомневайтесь, что я это понимаю как дружескую услугу и как долг не на длительное время. Как только управляющий пришлет мне денег…
— Прошу вас, Робер, перестаньте! Пусть это вас не беспокоит!
И, усаживаясь поудобнее за стол, он вырвал листок из записной книжки и произнес:
— Скажите, пожалуйста, по какой форме я должен составить вашу расписку?
И небрежным тоном господин кавалер Люрбек продиктовал Роберу Д'Орильи расписку, под которой Д'Орильи тут же поставил свою подпись. Она гласила: «Получена в долг от господина Шевалье де Люрбека сумма в десять тысяч ливров. Маркиз Робер Д'Орильи. «
Люрбек быстро спрятал расписку, которую протянул ему Робер, и оба стали собираться уйти из зала, уже опустевшего и полного табачного дыма, как вдруг Робер громко вскрикнул:
— Жасмин!
На пороге появился сообщник Люрбека, слуга из дома Д'Орильи.
— Наконец-то! — образованно воскликнул молодой маркиз. — Ты привез мне новости?
Лакей молча поклонился хозяину и неподвижно стоял, теребя шапку, со смущенным видом.
— Ну, говори же, мошенник! — приказал лейтенант.
Жасмин вздохнул с печальной миной и опустил голову.
— Меня привели к вам очень печальные обстоятельства, — сказал он, — дело в том, что управляющий Тарднуа, которому ваше высочество так доверяли…
Страшное предчувствие сжало грудь офицера. Он, задыхаясь, простонал:
— Ну, говори же!
— Так вот, Тарднуа заложил все земли вашего высочества, а также ваш дворец в Париже, и скрылся вместе со всеми вашими деньгами…
— Тысяча чертей! — прорычал Д'Орильи. — Ты врешь, наглец! Я тебя отучу лгать, негодяй!
И, схватив со скамейки хлыст с набалдашником из оникса, он поднял руку… Лакей наклонился, стараясь ускользнуть от удара. Люрбек, положив руку на плечо Робера, чтобы остановить его, сказал успокаивающе:
— Ну, ну, друг мой, не горячитесь! Этот человек не выглядит лжецом.
Лейтенант, как громом пораженный, рухнул на скамью и несколько минут сидел в прострации, закрыв лицо руками и совершенно подавленный. Кавалер Люрбек смотрел на него с загадочным видом.
Вдруг Д'Орильи, овладев собой, вскочил и подошел к Люрбеку.
— Кавалер Люрбек, — сказал он, — я не могу принять ваше предложение.
И, возвращая Люрбеку свою расписку, он хотел силком вложить ее в руку Люрбека. Но тот, мягко отстранив его руку, запротестовал:
— Раз уж у вас есть долги, не лучше ли будет, если вас от них избавит ваш верный друг, который хочет вам помочь?
— Но теперь я не знаю, когда смогу вернуть вам долг.
— Ну, пустяки! — сказал кавалер. — Вы выгодно женитесь и рассчитаетесь со мной.
— О, дорогой Люрбек!
— Вы обидели бы меня, если бы отказались!
Д'Орильи, успокоившись и убедившись, что все написано правильно, сунул вексель в карман. А Люрбек, заметив, что Жасмин собирается удалиться, с той же загадочной, но еще более угрожающей улыбкой пробормотал сквозь зубы:
— Ну, милый маркиз, теперь ты у меня в руках!
Несколько дней спустя приказом командования полк Рояль-Крават был отправлен обратно в Лилль, чтобы там предстать перед маршалом Морисом Саксонским. Полководец пожелал перед возвращением в Париж отблагодарить офицеров и солдат, которые особо отличились в боях во Фландрии.
Войска выстроились у выхода из города на просторной равнине, обрамленной тополями. Кавалерия стояла в два ряда, затем стояла пехота, а впереди нее — музыканты; впереди оркестра стояли солдаты, которые держали флажки.
Это было грандиозное зрелище: огромное каре всадников, над которым реяли штандарты, не шевелясь, с оружием наготове ожидало появления полководца.
Звуки труб взорвали воздух. Команда, многократно повторенная офицерами, прокатилась по рядам. Офицеры представляли свои подразделения.