— Кто это? — в ужасе вскрикнула Фульвия, которая тоже заметила подходивший корабль. — Что это за судно? Не несет ли оно нам новых бед?
Гортатор долго пристально всматривался в очертания шедшей прямо на островок триремы, и его угрюмое лицо вдруг осветилось лучом бурной радости.
— Я узнаю его, узнаю этот корабль! — воскликнул он, весело потирая руки. — Это — трирема Гако, моего лучшего друга, которому я спас жизнь в бою с греческими пиратами. Подожди меня здесь, Фульвия… Я побегу на берег и попробую криком привлечь к себе внимание кормчего.
Слетев вихрем с лестницы и пробежав по широким песчаным дюнам, отделявшим старую крепость от морского берега, гортатор через несколько минут был на берегу, сложил ладони рупором и крикнул во весь голос:
—Эй, на корабле!
— Огэ-эй! — ответили с триремы. — Кто зовет?
— Есть на борту человек по имени Гако?
— Да, хозяин корабля.
— Эй, Гако, давай к берегу, ко мне! — Я — твой друг, Сидон! Сидон из Тира!..
— Сидон? — послышался изумленный голос. Вслед за тем с борта триремы по чьей-то команде скользнула в воду легкая шлюпка, в которую тотчас же соскочило несколько гребцов.
Пять минут спустя шлюпка была уже у берега, и среднего роста мужчина, в широком плаще черной шерсти, с радостным криком бросился в объятия гортатору.
— Сидон! Ты? Каким ветром занесло тебя сюда? Я думал, что ты все еще торгуешь в Карфагене. Но где же ваш доблестный красавец капитан? Где Хирам? Почему я его не вижу?
— Увы! — ответил со вздохом Сидон. — Я не только не знаю, где он. но не вполне уверен в том, что он жив.
— Как так? Что случилось? — воскликнул пораженный Гако.
— Ты, наверно, еще не знаешь, что Хирам недавно провинился кой в чем перед Гермоном, одним из могущественнейших членов Совета Ста Четырех, и должен был бежать. Минувшей ночью, перед рассветом, на наше судно напала карфагенская трирема, и когда я по поручению хозяина плыл на лодке сюда, к берегу, его судно было взято на абордаж, а сам хозяин или убит, или же — что я считаю очень возможным — взят в плен…
— Как? Хирам опять в руках карфагенян? — воскликнул высокий седой воин, неожиданно выдвигаясь из рядов прибывших вместе с Гако лиц.
Сидон обернулся к нему и устремил на него вопросительный взор.
— Ах! — воскликнул он вдруг радостно. — Я узнаю тебя, — ты тот самый предводитель легионеров, которые так помогли Хираму на вилле Гормона. Это ты дал моему хозяину счастливую возможность бежать из пиршественного зала? Но скажи мне, благородный воин, как и почему ты находишься сейчас на судне моего друга, Гако?
— Ну, понятно почему: я хорошо знаю, что после моего вмешательства в пользу Хирама Гормон не пощадил бы меня. И так как я свободный наемник, не связанный ни отечеством, ни какими бы то ни было личными привязанностями. те я счел, что гораздо лучше проститься с Гермоном и с Карфагенской республикой и предложить свой меч тому. кто в нем больше нуждается.
— Слушай, благородный воин! — в волнении воскликнул Сидон. Неужели ты предоставишь Хирама, который, быть может, еще жив, его печальной участи и не попытаешься вторично спасти его?
— Я и мои двенадцать человек к твоим услугам! — просто ответил солдат.
— О великий, великий Мелькарт! — воскликнул Сидон, поднимая к небу руки. — Я вижу, ты никогда не обходишь своей милостью людей, вверивших свою участь свободным волнам, из которых ты, о божественный, родился!
— А много ли людей у тебя? — осведомился воин, только что предложивший свои услуги.
— Десять человек, — ответил Сидон. — С той дюжиной, которую даешь мне ты, у нас набирается сила, вполне достаточная для того, чтобы попытаться вырвать из рук карфагенян нашего господина. Подождем, какие вести принесут нам гонцы.
Да, кстати, Гако, далеко ты направляешься на своей триреме?
— Плыву в Иберию, чтобы распродать свои запасы оружия и ваз.
— Не уступишь ли ты мне одну из своих лодок, которая тебе в плавании по морю совершенно не нужна? А нам бы очень пригодилась, если придется вернуться в Карфаген.
— Выбирай любую! — ответил Гако. — Я обязан тебе жизнью, и нет ничего, что я пожалел бы для тебя. Вся моя трирема к твоим услугам, если понадобится.
— Нет, друг! — возразил Сидон. — Такой большой жертвы я не потребую от тебя. Простой шлюпки с меня будет вполне достаточно. Возвращайся на свой корабль и пришли сюда вместе с обещанной шлюпкой также и отряд этого воина.
Друзья распростились сердечнейшим образом, а минут через пятнадцать после того, как Гако отчалил от берега, на прибрежных дюнах уже высаживались рослые и дюжие нумидийцы, которые должны были пополнить маленький отряд старого гортатора.
Первая весть о Хираме пришла после полудня. Один из посланных Сидоном нумидийцев вернулся весь запыхавшийся и обливающийся потом.
— Наш господин… жив! — прохрипел он, едва переведя дух.
Дружный крик радости приветствовал это сообщение.
— Жив, — продолжал гонец, — но, как мне передали, ранен.
— Ну, эта беда не велика, — весело ответил Сидон. — Господин наш не такой человек, чтобы умереть от какой-то там раны. Но узнал ли ты, где находится Хирам?
— Да. Он заключен в крепостную тюрьму. Рыбак, видевший раненого вблизи, описал мне его лицо и доспехи так подробно, что ошибка совершенно немыслима. Что же сталось с нашими товарищами, оставшимися на судне вместе с Хирамом, то об этом я ничего не знаю! — ответил нумидиец, стирая пот со лба.
— Так, значит, наш хозяин заключен в крепость! — задумчиво сказал гортатор. — Это делает нашу задачу очень сложной!
— Не беспокойся! — положил ему руку на плечо прибывший с Гако воин. — На наше счастье, года два назад я служил как раз в этой крепости смотрителем и не только саму тюрьму знаю как свои пять пальцев, но имею некоторое представление и о потайных выходах из нее. Так что спасти Хирама мы сможем и небольшой ценой.
В этот момент из леса показался второй гонец, покрытый потом и пылью и напрягавший, по-видимому, последние силы, чтобы поскорее добежать до разговаривавших.
— Хозяин жив! — прокричал он еще издали.
Знаем! — ответил Сидон. — Ну, друзья, живо за работу. Как ни удачно складываются для нас обстоятельства, но дело все-таки будет очень сложное. Нужно приготовиться к нему как следует.
День прошел в приготовлениях к экспедиции на выручку Хирама. К ночи все было готово, и отряд поплыл вокруг острова, к полуразрушенной крепости.
X. НОЧНАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ
— Стой! Впереди огонь!
Глухой возглас Сидона прозвучал в тот момент, когда его наполненная вооруженными людьми лодка уже входила в небольшую бухту, на берегу которой находился форт, в тюрьме которого держали раненого Хирама. Гребцы подняли весла, и лодка тотчас же замедлила ход.
— Не может быть, чтобы нас здесь уже ждали! — продолжал Сидон. — Однако почти нет сомнений, что замеченный нами огонь горит на корабле, и, по-видимому, довольно крупном.
— Это, вероятно, тот самый корабль, который доставил сюда Хирама, — решил новый союзник Сидона, так неожиданно пришедший на помощь вместе с триремой Гако. — Вперед! Если нам удастся выполнить задуманный план до рассвета, то этого судна нам нечего бояться. Бухта достаточно широка, и его можно свободно обойти.
Лодка снова медленно двинулась вперед, бесшумно рассекая сонные воды бухты. Прошло несколько томительных долгих минут, и она плавно уткнулась в мягкий песок берега.
В этот момент ночную тьму прорезал крик.
— Слышал? — с тревогой в голосе обратился Сидон к старому воину. — Что это?
Наверно, какая-то морская птица! — ответил тот.