Почему вы отвергаете такую возможность?
Уголки губ Вулфа поползли вверх:
– Опять ваше основное упущение, инспектор: извращенное представление о невозможном. Вы будете с пеной у рта отвергать как невыполнимое такое
явление, как одновременное нахождение человека в двух разных местах, хотя любой изобретательный мошенник это «организует» без особого труда. Но
вы считаете допустимым, чтобы такая молодая особа, даже после того, как изучили ей разговор с мистером Гудвином и со мной, могла спрятать на
себе этот тяжеленный кусок трубы, который она заблаговременно где то подобрала с намерением размозжить им череп мужчины? Нелепо. Абсурдно, если
хотите знать.
И Вулф махнул рукой, как бы прогоняя столь глупую мысль.
– Конечно, все это теоретические рассуждения, теперь же, когда этот негодяй послал мне динамиту вместо кукурузы, всякие сомнения рассеялись, так
что можно говорить и о вещественных доказательствах… Поскольку мисс Мак Леод знала, кто убил Фабера, но ни за что не согласилась бы назвать его,
и это не был один из ее троицы, оставалось одно решение: ее отец. Ну а раз она была так уверена, я же видел и слышал ее, когда она ответила, что
«они не убивали», значит она видела Мак Леода на месте преступления. Сомневаюсь, чтобы он об этом знал, потому что… но это уже не существенно.
Вот все, что…
Вулф замолчал, потому что Кремер поднялся и пошел к моему столу. Он взял телефонную трубку, набрал номер и через какую то долю секунды сказал:
– Ирвинг? Инспектор Кремер. Мне нужен сержант Стеббинс.
Еще одно небольшое ожидание.
– Пэрли? Соединись с Кармелем из офиса шерифа. Попроси его взять Дункана Мак Леода и задержать… Да, да, и без всяких проволочек… Да, отец Сьюзен
Мак Леод… Пошли двоих людей к Кармелу и скажи, чтобы они отправились за ним сразу же по прибытии. Предупреди Кармела, чтобы был поосторожнее,
Мак Леод обвиняется в убийстве, он способен оказать сопротивление… Нет, с этим можно подождать. Я скоро приеду, максимум через полчаса, а то и
раньше.
Он положил трубку, полуобернулся к Вулфу и загремел:
– Вы знали обо всем этом еще два дня назад, днем в среду!
Вулф кивнул:
– И вы тоже знали со вчерашнего утра. Все дело в интерпретации фактов, а не в знании их. Будьте любезны, садитесь. Как вам известно, я люблю,
чтобы глаза собеседника были на уровне моего лица. Благодарю вас. Да, совершенно верно, уже днем в среду, когда от нас ушла мисс Мак Леод, я был
почти уверен в личности убийцы, но я из предосторожности решил встретиться с тремя ее молодыми людьми в тот же вечер, чтобы исключить
возможность того, что один из них скрывает что то существенное. Они и правда ничего не знали…
Когда вы пришли вчера утром с этим непристойным ордером, я вручил вам составленный нами документ по двум причинам: избавить мистера Гудвина от
тюрьмы и разделить с вами мои знания. Я не был обязан делиться так же их объяснением. В любой момент со вчерашнего полдня я ожидал, что услышу о
том, что мистера Мак Леода забрали в тюрьму, но нет.
– И тогда вы решили поделиться своим пониманием фактов с ним вместо меня?
– Мне эта мысль понравилась, – раза три кивнул головой Ниро Вулф, – вы хорошо сказали. Я предпочитаю это выразить иначе: я просто решил не
принимать решения. Сообщив вам все факты, которыми я располагал, я выполнил свои гражданские обязанности и обязанности частного детектива,
работающего по лицензии. Но я не был обязан ни юридически, ни морально возложить на себя роль Немезиды. С моей стороны можно было всего лишь
предположить, что Кеннет Фабер наговорил Мак Леоду, будто он обесчестил его дочь, но ведь он распространил эту клевету среди ее друзей, и у
мистера Мак Леода был убедительный мотив его наказать.
Но я не был обязан ни юридически, ни морально возложить на себя роль Немезиды. С моей стороны можно было всего лишь
предположить, что Кеннет Фабер наговорил Мак Леоду, будто он обесчестил его дочь, но ведь он распространил эту клевету среди ее друзей, и у
мистера Мак Леода был убедительный мотив его наказать. Вы согласны, что мое предположение являлось обоснованным и весьма возможным. Если так,
вопрос о моральной низости был спорным, и я не стал им руководствоваться.
Поскольку я поделился с вами всей имеющейся у меня информацией, я посчитал совершенно правильным предупредить мистера Мак Леода, что ему грозит
логическое разоблачение на основании этих фактов. Именно так я и поступил. Я использовал мистера Пензера в качестве моего посланника, потому что
не захотел привлекать мистера Гудвина. Он не знал о сделанных мною выводах, а если бы я с ним ими поделился, могли бы возникнуть разногласия в
отношении курса дальнейших действий. У него много сентиментализма и неумного рыцарства. Иной раз он может быть крайне несговорчив.
Кремер хмыкнул:
– Да а. Может. Итак, вы намеренно предупредили убийцу. Сказали ему, чтобы он подготовил ответы. Ерунда! Вы предполагали, что он смоется.
Вулф поморщился, он не выносил подобных словечек, но удержался от замечания.
– Нет. Ничего определенного не ожидал. Было бы напрасной тратой времени ломать голову о последствиях предпринятого мною шага, но если бы я стал
утруждать себя подобными мыслями, едва бы я предположил возможность того, что он попробует скрыться. Он не мог же забрать с собою ферму, да и
потом его дочь оставалась в смертельной опасности.
Понимаете, сознательно я над этим не задумывался, но подсознательно, видимо, да, потому что неожиданно, когда я вчера был занят в теплице
пересаживанием растений, меня осенило. Описание Солом Пензером окаменевшего лица Мак Леода, когда тот читал меморандум; упрямый эгоцентризм
человека, считающего себя праведником, динамит для расчистки участка от скал и старых пней; кукуруза; закрытая картонка; весьма неправдоподобно…
Я возобновил пересадку. Но все дело кончилось тем, что я все оставил и поспешил к подъемнику, чтобы спуститься вниз. Кукурузу доставили через
полминуты.
– Повезло, – сказал Кремер, – ваше чертово везение. Если бы угроза для Гудвина не исчезла, вы бы не стали тянуть, а наверняка сразу бы все
выложили… Ну да ладно, что об этом толковать. Они пригласят вас в прокуратуру, наверное, утром…
Как я понял, последнее относилось уже ко мне, потому что он добавил отнюдь не на литературном английском:
– Так что не вздумайте проваливаться.
Потом Вулфу:
– Что было бы, если бы бомб бригада установила, что в картонке нет ничего, кроме кукурузы? Вы воображаете, что сумели бы задурить мне голову,
да?
– Попытался бы.
– Великий боже. И еще толкуете о чьем то упрямом эгоцентризме!
Кремер покачал головой:
– Это везение с картонкой… Ведь любой человек, который так счастливо избавился от грозящей ему гибели, упал бы на колени и возблагодарил бы
бога. Не сомневаюсь, что вы станете делать: возблагодарите самого себя. Надо признаться, что вам не так то просто встать на колени, но…
Зазвонил телефон.
Я повернулся, схватил трубку, и хорошо знакомый мне голос попросил позвать инспектора Кремера. Я протянул инспектору трубку, сообщив:
– Пэрли Стеббинс.
Кремер взял ее.
Этот разговор был даже короче предыдущего в отношении картонки. Кремер произнес пяток слов и пару раз тихонько ругнулся. Положив на место
трубку, он повернулся, схватил свою шляпу и поспешил к выходу, но, не дойдя одного шага до порога, все же обернулся:
– Могу вам сообщить.