Куда я сейчас отправлюсь, зависит только от вас одной. Сейчас я скажу вам одну вещь…
Распахнулась дверь, на пороге стоял Ниро Вулф. Он подошел к своему столу, внимательно глядя на Сью, и заговорил:
– Я Ниро Вулф. Будьте добры пересесть вот в это кресло.
Кивком головы он указал ей красное кожаное кресло, обошел вокруг своего стола и уселся. И только после этого посмотрел на меня.
– Сделаешь то, что в твоем вкусе?
Ну, как я говорил, мне надо было поразмыслить, почему он так настаивал, чтобы я принял Сью в кабинете. Будь я в нормальном состоянии, я бы сразу
сообразил или хотя бы заподозрил, каковы намерения Вулфа. Полагаю, что в делах общих мы с ним понимаем друг друга менее чем с полуслова, и
полностью доверяем один другому, но, как он заявил Паркеру, это была «моя личная афера», которую я обсуждал с кем то в его кабинете, лишив его
возможности устроиться в его обожаемом кресле. Перед тем я ему сказал, что все, сказанное мною Кремеру, было истиной с начала и до конца.
Естественно, Вулф занял наблюдательный пост возле отверстия в нише.
Я посмотрел на него.
– Я сказал, что надеюсь. А что, если я слышал, как сдвинулась панель, и избегал скользких вопросов?
– Каких еще «скользких»?
– О'кей, ваша взяла. Но я полагаю, она имеет право знать.
– Согласен.
Сью уселась в красном кресле.
– Мисс Мак Леод, я без ведома мистера Гудвина подслушивал ваш разговор. Я слышал все, что было сказано. И все видел. Хотите пожаловаться?
Она поправила руками волосы, но вид у нее все еще был не безупречный.
– Почему?
– Почему я слушал? Чтобы узнать, в какую трясину угодил мистер Гудвин. И узнал. Вмешался я потому, что положение невыносимое. Вы либо безмозглое
создание, либо василиск. Намеренно или по глупости вы создали для мистера Гудвина настолько…
Я решил вмешаться:
– Вы сами говорили, что это мое дело.
Вулф продолжал смотреть на Сью.
– Это действительно его дело, но сейчас уже возникла угроза для меня. Я завишу от него. Я не могу работать должным образом, не говоря уж об
удобствах, без него. А он только что сказал вам, что возьмет отпуск. Это было бы крайне неудобно для меня, но все же выносимо, даже если бы
отпуск оказался довольно продолжительным, но сейчас я понял, что существует реальная опасность потерять его навсегда, а это было бы катастрофой.
Я с этим не могу примириться. Благодаря вам, он в смертельной опасности.
Он повернулся:
– Арчи, теперь это наше общее дело.
Я приподнял брови:
– Вы отступаете. А Паркер и его счет?
Он поморщился, но махнул рукой.
– Перейдем к делу. Близко или нет, но ты все же знал мисс Мак Леод на протяжении трех лет. Она убила этого человека?
– Нет и да.
– Это не помогает.
– Понимаю. «Нет» благодаря массе разрозненных фактов, включая испытание детектором лжи, которому я ее только что подвергнул, которое, конечно,
вы поднимете на смех, но все же… «Да» главным образом потому, что она здесь. Почему она явилась?.. Она говорит для того, чтобы я изменил свои
показания и подтвердил ее о том, что у нас с ней там было назначено свидание. Тут нужно поразмыслить. Если она убила Кена и станет просить кого
угодно и о чем угодно, тогда, конечно, она смертельно напугана, но если не убивала, зачем приходить ко мне и признаваться в том, что она была в
аллее и видела Кена убитым? Странно, очень странно. Подведя итог, два против одного, что она не убивала. Второе очко в пользу «нет», по моему
мнению, заключается в том, что когда женщина от кого то беременеет, то для нее совершенно естественно заставить этого человека на ней жениться.
И как можно быстрее. Ей требуется отец для будущего ребенка, а не убитый любовник. Безусловно, она не стала бы его убивать, если только…
– Какая глупость, – громко возмутилась Сью, – я же не беременна!
Я вытаращил глаза:
– Вы же сами сказали, что Кен говорил вам, будто он сообщил мне…
Она кивнула:
– Кен был способен наговорить кому угодно что угодно.
– Но вы то предполагали, что вы забеременели?
– Разумеется, нет. Как я могла такое предполагать? Имеется единственная возможность забеременеть, со мной этого не могло случиться, потому что
мы с Кеном никогда не были в таких отношениях.
Глава 3
Как любой другой человек, я люблю тешить себя мыслью, что я всегда в точности знаю, почему так думаю или поступаю, но иногда так не получается.
Именно так случилось на этот раз. Я имею в виду не то, почему я ей поверил, что она не была беременна, и почему знала, что не может быть в
положении. Я знаю почему. Все дело было в том, как она это заявила и как при этом выглядела. Я же знал ее целых три года. Но если так, то я
должен был вычеркнуть второе очко в пользу «нет», о котором я только что говорил Ниро Вулфу, а я все же не стал считать шансы равными. Почему?
Сдаюсь, не знаю. Возможно, все дело в том, что любой нормальный мужчина, а я отношусь к их числу, имеет подсознательную уверенность, что
незамужняя женщина, твердо знающая, что она не может быть беременна, менее способна пойти на преступление, нежели такая, которая сомневается.
Признаю, что хороший честный детектив не должен в своей работе руководствоваться подсознательными чувствами, но как этого избежать, а?
Поскольку Вулф притворяется, будто считает меня большим анатомом психологии молоденьких привлекательных женщин, он тут же повернулся ко мне и
скомандовал:
– Арчи?
И я утвердительно кивнул головой.
Знатоки не имеют права отступать и колебаться, а как я только что говорил, я поверил Сью в отношении беременности.
Вулф хмыкнул, велел мне взять блокнот, разглядывал Сью секунд пять, затем принялся за дело.
Через час десять минут, когда Фриц пришел сказать, что ленч готов, я успел заполнить большую часть нового блокнота, а Вулф сидел с закрытыми
глазами, откинувшись на спинку кресла, губы у него были плотно сжаты. Было очевидно что он всерьез вознамерился работать. Сью ответила на все
его вопросы без видимого замешательства, но мне по прежнему казалось, что либо она подставляет свою голову под шишки, либо я. Или, как вариант,
мы оба.
По ее словам, она познакомилась с Кеннетом Фабером восемь месяцев назад на вечеринке на квартире Питера Джея. Кен не стал терять времени даром,
а через четыре месяца, в мае, заявил, что когда нибудь она станет его женой, года через два или три, когда она будет готова отказаться от работы
манекенщицы, если он докажет, что сможет содержать семью.
Из блокнота:
«Я зарабатываю более восьми сотен в неделю, в десять раз больше его, но, конечно же, если я выйду замуж, мне не удастся сохранить за собой свое
место. Я сомневаюсь, чтобы эта работа годилась замужним женщинам, потому что они должны иметь детей, а при этом, во первых, портится фигура. И
потом, кто будет смотреть за детьми?»
В июне, по просьбе Кена, она убедила отца предоставить ему работу на ферме, но в скором времени она об этом пожалела.
Из блокнота:
«Конечно, он знал, что летом на уик энды я приезжаю на ферму, и уже в первый же уик энд стало ясно, каковы были его мысли. Он решил, что на
ферме все будет иначе, чем в городе, ему проще будет вынудить меня пойти навстречу его желаниям; он пытайся заставить меня обещать ему не
назначать свиданий с другими парнями.