С одной стороны, он пытался оградить себя от неприятностей со стороны жены, ну, и от всяких авантюристок, шантажисток и любительниц поживиться за чужой счет, с другой…
— Очевидно, случилось так, что он совершенно перепутал все ваши планы? — сочувственно спросил Мейсон.
Она повернулась к нему с сердитым выражением лица и негодующе сказала:
— Это прежде всего доказывает, что вы не знали Джорджа… Мистера Сейбина.
— Но разве он не испортил вам жизнь?
Она покачала головой.
— Мне неизвестны его намерения до конца, но я не сомневаюсь, что он руководствовался какими-то благородными мотивами.
— И вы не испытываете горечи?
— Никакой. После нашей встречи с ним я прожила самые счастливые два месяца за свою жизнь. Именно поэтому меня так потрясла трагедия… Впрочем, вы ведь приехали слушать не про мое горе!
— Я хочу все понять, — мягко сказал Мейсон.
— Да я вам уже все рассказала. У меня были кое-какие деньги, которые мне удалось отложить за счет строгой экономии. Конечно, я понимала, что человеку уже под шестьдесят и вряд ли он может рассчитывать найти работу. Я сказала, что финансирую его в какой-то мере, если он намеревается открыть бакалейный магазин в Сан-Молинасе. Он объездил весь город, но пришел к выводу, что ему здесь не пробиться. Тогда я предложила ему самому подыскать что-то более подходящее.
— Что потом?
— Он поехал подыскивать место.
— Вы получали он него письма?
— Да.
— Что он писал?
— О бизнесе он писал немного и туманно. Его письма были чисто личными. Ведь мы были женаты меньше недели, когда он уехал. И что бы там не выяснялось, он меня любил! — Она сказала это просто, без драматизма, не разрешая своему горю затмить все.
Мейсон кивнул, предлагая ей продолжать.
— А сегодня утром я взяла газету и увидела портрет Фраймонта С. Сейбина и сообщение об убийстве.
— Вы сразу его узнали?
— Да. Правда, кое-какие моменты не вязались с образом человека, роль которою он играл. Уже после нашей женитьбы я часто удивлялась, как он мог быть неудачником. Понимаете, в нем оказалось столько спокойной силы, природной прозорливости. И потом он ни за что не хотел дотрагиваться до моих денег. Упорно отговаривался, откладывая разговор на потом, уверяя, что у него кое-что осталось. Вот когда его деньги иссякнут, он будет жить на мои.
— Но вы не подозревали, что в действительности у него огромные средства?
— Нет, все мои наблюдения не вылились даже в сомнения. Просто я их автоматически отметала. Когда же прочитала газетное сообщение, они получили логическое объяснение. Отчасти я была подготовлена к этому, когда прочитала в газете про охотничий домик в горах… и увидела его фотографию.
— Разумеется, за последнюю неделю вы не получали писем?
— Наоборот, я получила письмо в воскресенье, десятого числа. Оно было отправлено из Санта-Дель-Барры. Он сообщил, что ведет переговоры о помещении, из которого получится идеальный склад. Письмо было радостное, заканчивалось тем, что он надеется вернуться через несколько дней.
— Как я полагаю, вы не слишком хорошо знакомы с его почерком и…
— Я не сомневаюсь, — ответила она, — что письмо написано мистером Сейбином… Джорджем Вэйллманом, как я привыкла его называть.
— Но факты доказывают, — заметил Мейсон, — что тело лежало в домике, простите меня за такую неделикатность, она вынужденная, Мисс Монтейт. Так вот, данные показывают, что он был убит в пятницу, шестого сентября.
— Как вы не понимаете? — сказала она устало. — Он проверял мою любовь, испытывал ее и продолжал играть роль Вэйллмана. Ему хотелось удостовериться, что я люблю его, а не охочусь за его капиталом. Никаких помещений он и не думал снимать. Письма были написаны заранее, он организовал дело так, чтобы их посылали мне постепенно, из разных мест.
— Это последнее письмо при вас?
— Да.
— Могу я взглянуть на него?
Она кивнула головой, но потом передумала и решительно сказала:
— Нет!
— Почему?
— Письмо очень личное, — ответила она.
— Я понимаю, что в мои дела рано или поздно вмешаются полицейские. Но я постараюсь не придавать его письма огласки до последней минуты.
— Это случится очень скоро, — невесело усмехнулся Мейсон. — Поймите, если он кому-то действительно поручил посылать вам письма, то, возможно, как раз этот человек видел его последним в живых.
Она не ответила.
— Когда вы поженились? — спросил Мейсон.
— Двадцать седьмого августа.
— Где?
Несколько минут она молчала в задумчивости, наконец произнесла:
— Мы пересекли мексиканскую границу и поженились.
— Могу ли я узнать, почему?
— Джордж… Мистер Сейбин сказал, что по некоторым соображениям он предпочитает оформить брак там… и…
— Да?
— Мы должны были венчаться вторично в Санта-Дель-Барре.
— Почему там?
— Он признался… он… что его бывшая жена добилась развода, но решение еще не оформлено, то есть законно он еще не свободен, поэтому могли возникнуть сомнения относительно правомочности нашего брака. Он сказал, что… В конце концов, мистер Мейсон, это уже личное дело!
— И да, и нет, — ответил Мейсон.
— Что ж, вы можете как угодно смотреть на это. Выходя за него замуж, я понимала, что формальное заключение брака сомнительно с точки зрения закона. Но усматривала в нем всего лишь дань условностям. И меня это не волновало, поскольку я была уверена, что в самом ближайшем будущем мы все переоформим уже совершенно законно.
— Значит, вы считали свой брак незаконным?
— Нет, — ответила она. — Когда я назвала его сомнительным, то имела в виду, что брак бы выглядел незаконным, если бы мы регистрировались здесь. Все это трудно объяснить… да и вряд ли уже это так важно.
— А что в отношении попугая? — спросил Мейсон.
— Мой муж… мистер Сейбин всегда хотел иметь попугая.
— Сколько времени у вас живет попугай?
— Мистер Сейбин привез его домой в пятницу второго числа. За два дня до своем отъезда.
Мейсон задумчиво посмотрел на ее решительный профиль.
— Вы знаете, что мистер Сейбин приобрел этого попугая в Сан-Молинасе?
— Да.
— Как зовут попугая?
— Казанова.
— Вы читали о попугае, найденном в охотничьем домике?
— Да.
— Вам известно что-нибудь о том попугае?
— Нет.
— Понимаете, мисс Монтейт, — нахмурившись сказал Мейсон, — ваши слова лишены смысла.
— Я понимаю, — ответила она. — Именно поэтому я считаю, что нельзя судить мистера Сейбина на основе того, что нам пока не известно. У нас мало фактов.
— Вы что-нибудь знали о том охотничьем домике? — спросил Мейсон.
— Да, конечно, мы там провели два медовых дня. Мой муж… мистер Сейбин сказал, что знаком с владельцем этого домика и тот предоставил его на несколько дней в наше распоряжение. Оглядываясь назад, я понимаю, насколько было абсурдным предположить, что человек, не имеющий работы… Ну да ладно, у него имелись какие-то причины поступить таким образом, и я их принимаю.
Мейсон хотел было что-то сказать, но передумал.
— Сколько времени вы жили в домике? — спросил он.
— Субботу и воскресенье. Мне нужно было в понедельник вечером быть на работе.
— Так ваш брак был зарегистрирован в Мексике, а оттуда вы прямиком отправились в охотничий домик?
— Да.
— Скажите, говорил ли ваш муж, что знаком с этим домиком, с его расположением?
— Да, он говорил, что уже как-то прожил в нем целый месяц.
— Он называл имя владельца дома?
— Нет.
— И вы не пытались узнать?
— Нет.
— Вы поженились двадцать седьмого августа?
— Да.
— И приехали в домик вечером того же дня?
— Нет, утром двадцать девятого. Путь-то ведь был не близкий.
— Вы там кое-что оставили из своих вещей?
— Да.
— Специально?
— Да, мы уехали в спешке. К нам пришел кто-то из соседей, а мистер Сейбин не захотел с ним встречаться. Наверно, он не хотел, чтобы соседи узнали про меня.