У Деллы Стрит, личного секретаря Перри Мейсона, лукаво поблескивали глаза. Правую руку она держала за спиной.
— Доброе утро, мистер Мейсон, — сказала она.
Сидевший за столом адвокат поднял голову и, заметив блеск в глазах Деллы Стрит, откинулся на спинку вращающегося кресла.
— Ну что? — спросил он.
— Мне нужны сведения.
— Какие?
— Не могли бы вы, шеф, объяснить мне принцип работы телефона? Каким образом голос преобразуется в электрические колебания, которые идут по проводам, а потом снова превращаются в слышимый звук, так что кажется, будто голос идет из трубки?
— Конечно, могу. Просто нужно бросить десятицентовик в специально предназначенную для этого прорезь.
— А не знаете ли вы, — продолжала Делла Стрит, — почему, когда в Нью‑Йорке полдень, в Лос‑Анджелесе только девять утра?
— Естественно, знаю. Потому что жители Нью‑Йорка встают на три часа раньше.
— А вот еще один вопрос, — сказала Делла. — Почему в Калифорнийской пустыне даже в жаркие дни вершины гор покрыты снегом?
Лоб Мейсона недовольно сморщился.
Ты слишком взрослая, чтобы тебя отшлепать, и слишком ценный сотрудник, чтобы тебя уволить. Но, может быть, ты все‑таки скажешь, какого дьявола…
— Вы же совсем недавно жаловались, — перебила его Делла, — что судебная практика превратилась в рутину и идет по накатанной дорожке, совеем как газетная хроника, где об убийствах, кражах и изнасилованиях сообщается изо дня в день одними и теми же словами, только имена пострадавших разные. И я решила убедить вас, мистер Мейсон, что появилось что‑то новенькое.
— Что общего, — спросил Мейсон, — между снегом на вершинах калифорнийских гор и новшествами в судебной практике?
Делла Стрит вынула руку из‑за спины и помахала тщательно отпечатанной брошюрой.
— Вот здесь тридцать семь вопросов, которые могут задать ваши дети. А вы можете на них ответить? — Она перевернула страницу. — А вот пятнадцать физических явлений, которые не всегда правильно объясняют, и пятьдесят интересных фактов, которые вообще мало кто может объяснить.
— Насколько я понимаю, — перебил ее Мейсон, — на последней странице договор с пустой строчкой для подписи и квитанция для наложенного платежа.
— Не договор, — возразила Делла, — а купон, и, если поставить на нем свою подпись, можно получить подробную информацию о брошюре «Практическая физика для родителей». На ней напечатано имя «Гвинн Элстон» с адресом и номером телефона, по которым ее можно найти.
— По‑твоему, я должен поставить там свою подпись, — серьезно заметил Мейсон, — и начать готовиться стать папашей?
— Не обязательно, — сказала Делла Стрит, — потому что мисс Элстон сидит в приемной и терпеливо ждет.
У нее нет визитной карточки, и она дала мне брошюру, потому что там есть ее имя и адрес.
— Ну что ж, — недовольно произнес Мейсон, — боюсь, тебе придется в конце концов сообщить мисс Элстон, что меня не интересует… Ну‑ка, посмотрим все же! — Мейсон взял брошюру и стал читать. — Скажи ей, что мне наплевать, почему кит пускает фонтан, выплывая на поверхность, почему некоторые животные впадают зимой в спячку, почему летом день длиннее, чем зимой… Кажется, я обойдусь и без знания того, почему вода в пористом глиняном кувшине остается дольше холодной, чем та, которая стоит рядом в простой стеклянной бутылке.
— Дело не в этом, — ответила Делла Стрит. — Мисс Элстон вовсе не собирается продать вам книжку, а хочет узнать, можете ли вы расшифровать для нее несколько китайских иероглифов и… содержится ли стрихнин в скомканном лоскуте.
— А что за скомканный лоскут?
— Он у нее в кошельке.
— Ей надо знать, есть ли в нем стрихнин?
Делла Стрит кивнула.
— Почему?
— Кто‑то пытался ее отравить.
— Может быть, чья‑то разъяренная жена? И это все? — спросил Мейсон без тени иронии.
— Кажется, пока все, но я уверена, что выплывет и еще что‑нибудь. Вид у этой дамы очень расстроенный и слегка возбужденный. Хотя идет дождь, она не промокла. Видно, оставила плащ в машине. А какие у нее ножки!..
— Сколько ей лет? — поинтересовался Мейсон.
— Двадцать с хвостиком. Должна сообщить вам лично и под большим секретом, шеф, что она довольно лакомый кусочек! В ее наружности нет ничего вызывающего или чувственного, зато есть и то и се, и пятое и десятое: большие выразительные глаза, голос, который звучал бы весьма соблазнительно, если бы не казался слегка испуганным.
Мейсон серьезно спросил:
— Как, по‑твоему, Делла, есть ли хоть какая‑нибудь вероятность, что это дело хоть на одну десятую так интересно, как ты его тут расписала?
— Почему‑то, — заметила Делла Стрит, — мне кажется, что оно гораздо интереснее, хотя должна признаться, что постаралась его несколько приукрасить.
— А ведь всего час назад, — проговорил Мейсон, — я сетовал, что наша судебная практика становится нудной. Что ж, поглядим на нее. Пожалуйста, Делла, впусти мисс Элстон.
Делла Стрит бесшумно выскользнула за дверь, ведущую в приемную.
— Боюсь, мисс Элстон, — сказал Мейсон, — я не на рынке, чтобы…
— Боже сохрани! — испуганно посмотрела девушка. — Я вовсе не собираюсь торговаться. Я… Мне кажется… меня собираются убить. Мне предстоит стать, как говорится, тем самым препятствием.
— То есть жертвой?
Она кивнула.
— Продолжайте, — попросил Мейсон.
— Мне неловко надоедать вам с предысторией, мистер Мейсон, но вам необходимо знать ее, иначе то, что я расскажу, покажется просто бредом и вы сочтете меня жертвой больного воображения.
Адвокат наклонил голову в знак того, что слушает.
— Головная фирма всячески содействует нам в продаже, занимается рекламой и составляет списки перспективных лиц, чтобы мы не тратили времени, бессмысленно обивая пороги. Списки, которые присылают нам — иногда по почте, иногда диктуют по телефону, — это примерно десять человек в день.