Судья кивнул и изрек:
— Благодарю вас за это заявление, мистер окружной прокурор. Вы так хорошо объяснили нам задачи вашего учреждения. Мисс Арлингтон, пройдите, пожалуйста, вперед.
Нелл Арлингтон неохотно встала.
— Вы уже принимали присягу, — пояснил судья Лапорт, — поэтому займите место свидетеля.
Нелл Арлингтон прошла вперед.
Мейсон задал вопрос:
— Вы уже давали показания относительно того, что часто выполняли обязанности секретаря подсудимой, что имели доступ к спискам ее возможных клиентов, которые она получала, поэтому иногда сообщали ей эти данные, если она звонила по телефону.
— Да, — хрипло подтвердила свидетельница.
— И когда эти данные передавались вам по телефону, вы записывали их и потом рассылали сообщения?
— Да.
— Я заметил, что в списке, который содержит имя миссис Фрэнклин Гиллетт, проживающей по Трибли‑Уэй, 671, одиннадцать имен вместо десяти, что запись с адресом на Трибли‑Уэй — последняя в списке, и, похоже, запись эта сделана на другой пишущей машинке, нежели остальные десять. Полагаю, мисс Арлингтон, вы добавили это имя уже после того, как список был получен по почте. И теперь, прежде чем ответить на вопрос, вспомните, что находитесь под присягой, что имена в этом списке могут быть легко проверены через центральное бюро и, наконец, что шрифт каждой пишущей машинки так же индивидуален, как почерк человека, и эксперт, изучив этот документ, без труда установит, что шрифт, которым напечатано это имя, принадлежит именно вашей пишущей машинке.
Последовало долгое молчание, и Нелл Арлингтон призналась:
— Да, это имя впечатала я.
— А причина, по которой вы сделали это, — сказал Мейсон, — состояла в том, что вы начали что‑то подозревать. Вы хотели узнать, кто живет по этому адресу.
— Просматривая вещи человека, которого я считала своим мужем, я нашла водительское удостоверение на имя Фрэнклина Гиллетта, где был указан именно этот адрес — Трибли‑Уэй, 671. Возраст человека, описание его внешности совпадали точно. Я не знала, что и подумать. Не знала, вымышленное это имя или здесь что‑то другое. Мне хотелось узнать, что за всем этим кроется, поэтому я вписала это имя, зная, что моя подруга Гвинн Элстон позвонит по этому адресу и я смогу все узнать так, чтобы она не догадалась, что здесь у меня личный интерес.
— Но, — предположил Мейсон, — что‑то произошло, что заставило изменить ваши намерения?
— Да, произошло, — согласилась женщина. — И вы сами знаете, что именно. Мужчина, которого я считала своим мужем, был двоеженцем. И я оказалась одной из двух его жен. Мой муж, или мужчина, которого я считала своим мужем, узнал, что Гвинн должна звонить по этому, второму его адресу, и, естественно, предположил, что она узнает о его двоеженстве и все расскажет мне. И задумал убить ее, чтобы она не могла сделать этого. Он приготовил джин с тоником и добавил туда стрихнина. Я ничего не знала об этом, до тех пор пока Гвинн не покинула дом и не ушел он сам, пока я не нашла пузырек с таблетками стрихнина, который он оставил, после того как взял его из аптечки. Я думала, Гвинн вылила этот отравленный напиток в раковину умывальника. И мне казалось, что муж сделал этот напиток чересчур крепким… Когда Гвинн вернулась в тот вечер домой, да еще с оружием, я почувствовала, что пришло время открыть все карты. Сначала я пыталась заставить ее рассказать мне все, но она не сделала этого. Я видела, что она лжет.
И я подложила ей в молочные гренки веронал. Когда она крепко заснула, я забрала оружие и вышла, чтобы разыскать мужа.
— И как вы начали отыскивать его? — поинтересовался Мейсон.
— Мне было известно, что в течение некоторого времени он жил тем, что брал дань с Джорджа Белдинга Бакстера.
Я не знала причины этого и решила выяснить ее, поехав в имение Бакстера. Взяла с собой револьвер, который вытащила из‑под подушки Гвинн, когда та заснула. Я была уверена, что мистер Бакстер владеет ключом от этой тайны… ну, и мне почему‑то казалось, что там я найду своего мужа.
— И вы нашли его там?
— Я подъехала как раз в тот момент, когда мой муж выходил из дома. Я поймала его, как говорится, с поличным.
— И?.. — спросил Мейсон.
— Он увидел меня. Захотел узнать, что мне здесь нужно, и когда я обвинила его… ну, сказала, что знаю, что он хочет убить меня, он набросился на меня и принялся душить. Я нажала на спусковой крючок револьвера. Он повалился назад, на газон. А я… я просто развернулась, выехала через открытые ворота и вернулась домой. И снова засунула револьвер под подушку Гвинн.
Мейсон с чем‑то вроде поклона повернулся к Гамильтону Бюргеру:
— Думаю, что на этом вопросы защиты можно закончить.
— …А Коллингтон Холси, — продолжал Мейсон, — вынужден был жить как обманщик. Находясь в постоянном страхе. И все его человеческие природные способности были скрыты под маской, которую он вынужден был постоянно носить. Оба брата должны были платить шантажисту. За восемнадцать месяцев до всего этого Гиллетт безумно влюбился в Нелл Арлингтон. К тому времени он слегка подустал от рутинной домашней жизни с законной женой. И решился на двоеженство, поняв, что, если ему не придется заниматься каким‑нибудь частным бизнесом, чтобы заработать на жизнь, шансы быть разоблаченным практически отсутствуют. Из‑за того что он так редко бывал дома, заскучавшая Нелл пригласила подругу, Гвинн Элстон, пожить у нее, и Гиллетт был весьма доволен этим.
Медленно, но неумолимо его затягивала паутина его же собственного жульничества. То, что он готов был дать Гвинн Элстон стрихнин, свидетельствует о том, что человек впал в отчаяние.