— Совершенно верно.
— Это пытались сделать и раньше, — сухо произнес адвокат, — но безуспешно. Я не просто упрямый человек. Я делаю это из принципа.
В больших стального цвета глазах Браунли мелькнуло выражение холодного веселья.
— Я все это прекрасно понимаю, адвокат, но если только вы изучали мою семью, тогда вы наверняка занимались и моей особой. В таком случае вы должны были понять, что я принадлежу к породе безжалостных противников, которым опасно перебегать дорогу, тем более что к намеченной цели я иду напролом, не считаясь ни с чем и ни с кем.
— Ваши рассуждения не отличаются последовательностью, — усмехнулся Мейсон. — Сейчас вы рассуждаете о последствиях, об итогах, а минуту назад уверяли в другом, что намереваетесь удержать меня от того, чтобы я взялся за это дело.
— Так оно и есть.
Вежливо‑недоверчивая улыбка Мейсона была красноречивее ответа.
— Я хочу вас удержать от необдуманного шага, — поспешил добавить Браунли, — потому что вы бизнесмен. Противная сторона не располагает достаточными материальными средствами для борьбы. Они рассчитывают на то, что им удастся заинтересовать адвоката, который имеет собственные деньги и пожелает работать в долг в ожидании хороших дивидендов. В случае, если я докажу вам, что у вас ни малейшего шанса на выигрыш, я полагаю, вы достаточно расчетливы, чтобы не ввязаться в эту авантюру.
— Знаете, мистер Браунли, я не встречал человека, который сумел бы убедить меня, что мне не удастся выиграть судебный процесс, если я за него взялся. Извините, в этих вопросах я предпочитаю сам делать выводы.
— Поймите меня правильно, мистер Мейсон. Я не такой болван, чтобы воображать, будто сумею пресечь ваши попытки установить законность притязания этой лжевнучки. Нет, я просто хочу сказать, что вы ровным счетом ничего не выиграете даже в том случае, если вам каким‑то чудом и удастся это доказать. То, что девушка моя внучка, еще ничего не значит. Дженис уже совершеннолетняя, и я не обязан ее содержать. Единственным преимуществом того., что девушку признали бы моей внучкой, было то, что она могла надеяться что‑то получить после моей смерти. Поэтому, мистер Мейсон, я, составляя завещание, по которому основная доля моего состояния переходит к внучке, мисс Дженис Браунли, я особо оговариваю в завещании, что своей внучкой считаю девушку, которая в настоящее время проживает в моем доме. Это сводит на нет вопрос о том, является ли наше родство кровным или же нет. В любом случае деньги по завещанию будут принадлежать ей. Конечно, я понимаю, что вы сможете оспаривать данное завещание. По этой причине завтра утром я официально передам три четверти моего состояния признанной мною внучке, оставив себе лишь пожизненную ренту. Четверть состояния будет передана моему внуку Филиппу Браунли.
Холодные неулыбчивые глаза Браунли с торжеством смотрели на адвоката.
— Полагаю, адвокат, теперь вы сами увидели, что этот юридический орешек вы раскусить не в силах. Мне думается, вы слишком разумный бизнесмен, чтобы пытаться биться лбом о кирпичную стену. Я хочу, чтобы вы поняли, что в моем лице вы натолкнулись на такого же безжалостного и упрямого противника, как вы сами. Повторяю, я ни перед чем не останавливаюсь, когда принимаю какое‑то определенное решение. В этом, я полагаю, я сходен с вами. Но случаю было угодно, чтобы в этом деле все козырные карты оказались у меня на руках. Я приложу все усилия, чтобы использовать их как можно эффективнее. А теперь, мистер Мейсон, разрешите пожелать вам спокойной ночи и сказать вам, что знакомство с вами доставило мне огромное удовольствие.
Ренволд Браунли сжал холодными как лед пальцами широкую ладонь адвоката.
Мейсону же пришло в голову, что пальцы старика холодны как сталь.
— Дворецкий, — добавил Браунли, — проводит вас до машины.
В эту же минуту дворецкий, по всей вероятности вызванный каким‑то секретным звонком, бесшумно отворил дверь библиотеки и поклонился Перри Мейсону.
Мейсон внимательно посмотрел на Браунли.
— Вы тоже адвокат, не так ли?
— Нет, но я пользуюсь советами самого лучшего юриста.
Мейсон повернулся, кивнул дворецкому и взял свой плащ и шляпу.
— Когда я закончу дело, — сказал он со спокойной уверенностью, — вы наверняка измените мнение об эрудиции и знаниях своих поверенных. Спокойной ночи, мистер Браунли.
Мейсон задержался перед входной дверью ровно столько, сколько потребовалось дворецкому, чтобы помочь адвокату надеть плащ. Дождь усилился и лил как из ведра, превратив поверхность подъездной дороги в сплошной поток воды. Под порывами ветра ветви деревьев качались в разные стороны, словно гигантские руки страшных чудовищ, молящих о помощи у надвигающегося шторма. Мейсон захлопнул дверцу машины, включил мотор и выехал из‑под защищающего от дождевого потока навеса под яростные удары бури.
Он переключил двигатель на вторую скорость и на всякий случай надавил ногой на тормоз, замедляя ход перед поворотом, и тут фары машины осветили человека, прижавшегося к стене под проливным дождем.
На черном фоне дома эта фигура выглядела неестественно белой, почти фантастической: стройный молодой человек, плащ его застегнут до самого подбородка, широкополая шляпа надвинута на глаза, вода ручейками стекает на плечи и спину юноши. Он протянул руку, и адвокат, резко затормозив, остановил машину.
Молодой человек подошел к нему: Мейсон сразу же отметил страшную бледность лица, лихорадочный блеск умных глаз.
Мейсон опустил стекло машины.
— Ведь вы мистер Мейсон, адвокат? — спросил молодой человек.
— Да.
— Я Филипп Браунли. Это вам что‑нибудь говорит?
— Внук Ренволда Браунли. — Да.
— Вы хотите со мной поговорить?
— Да.
— Тогда лучше влезайте в машину, чтобы не мокнуть под дождем. Может быть, вы поедете со мной в контору?
— Нет. И мой дед не должен знать, что я с вами разговаривал. Скажите, вы с ним поссорились?
— Да.
— В чем причина?
— Я бы предпочел, чтобы вы спросили об этом у деда.
— О Джен, не так ли?
— Джен?
— Ну да, о Дженис, моей кузине.
— Вообще‑то говоря, я не вправе обсуждать этот вопрос, особенно в настоящее время.
— В моем лице вы могли бы найти союзника.
— Мог бы, — согласился Мейсон.
— В конце концов, наши интересы в какой‑то мере совпадают.
— Говоря так, вы имеете в виду, что, по вашему мнению, девушка, живущая в настоящее время в доме вашего деда, в действительности не является Дженис Браунли, дочерью Оскара Браунли.
— Я имел в виду только одно, — повторил Филипп, — что мог бы стать вашим союзником.
Мейсон покачал головой.
— Извините, но в настоящий момент мне не о чем с вами говорить.
— Правда ли, что дедушка хочет завещать все свое состояние Дженис, оставив себе лишь пожизненную ренту?
— Этот вопрос я тоже предпочел бы не обсуждать сейчас. Но мне хотелось бы побеседовать с вами в более подходящее время. Не пришли бы вы в контору завтра утром часам к десяти?
— Нет! Я не смогу. Неужели вы не понимаете, что случилось! Дед нанял армию детективов, чтобы отыскать Дженис. Он пообещал вознаграждение в двадцать пять тысяч тому, кто ее найдет. Дженис они не нашли, но им не захотелось упустить столь заманчивый куш, поэтому‑то они и подсунули ему другую девушку. Она живет у нас уже два года. За. это время она околдовала его.