Слава Богу, не в другой город ехать, всего лишь пробежать несколько шагов по коридору. Ты скорее дойдешь туда, чем дозвонишься до него. Почему нас не соединяют?
— Оператор с коммутатора продиктовала мне текст телеграммы, которая была получена с борта «Монтери». Минуточку, я вам сейчас ее прочитаю.
Она прижала трубку к уху и распорядилась:
— Соедините меня с Детективным агентством Пола Дрейка. Хотя нет, передайте сами мистеру Дрейку, что адвокат Перри Мейсон ждет его у себя в кабинете.
Положив трубку на рычаг, она прочитала текст телеграммы:
— «Епископ Вильям Меллори был среди пассажиров из Сиднея на север тчк Сидел за моим столом тчк Ему около пятидесяти пяти — пятидесяти семи лет зпт вес сто семьдесят пять или сто восемьдесят тчк Сейчас среди пассажиров парохода нет тчк Была проведена проверка всех пассажиров». Телеграмма подписана «Капитан Е.‑Р. Йохансон».
Мейсон кивнул.
— Не сомневаюсь, что капитан самым тщательным образом проверил всех пассажиров. Он сразу понял, что дело очень важное.
— А не мог ли епископ где‑то сойти с парохода? — спросила Делла.
— Нет. Я верю словам капитана Йохансона. Раз он говорит, что епископа нет на его судне, значит, его там нет и не было.
— В таком случае люди Дрейка ошиблись, решив, что видели Меллори на €орту «Монтери» и что он не сошел с него.
— Если у него с собой были чемоданы, он мог… Не договорив фразы, адвокат замолчал.
Пару секунд он в упор смотрел в лицо своей секретарше, по всей вероятности не сознавая этого, потом сказал:
— Отправь новую радиотелеграмму капитану Йохансону. Пусть он сообщит, не остались ли на палубе или в багажном отделении чемоданы с наклейками епископа Меллори.
— Вы предполагаете, что он мог пронести на судно костюм для маскировки, переоделся и незаметно покинул корабль? — с сомнением спросила Делла Стрит.
— Он явился на борт в маскараде, — рассмеялся Мейсон.
— Как это?
— По отчетам агентов, — сказал Мейсон, — у него голова была забинтована. Я был в номере в отеле сразу же после того, как его увезли в машине «Скорой помощи». Одеяло лежало на кровати, на подушке и матрасе оставались контуры человеческого тела, но нигде не было видно следов крови. Меллори, видимо, ударили по голове мешком с песком, это вызывает контузию, но не проламывает череп. Вот и ответ, почему епископ забинтовал себе голову, да еще так тщательно, что лицо было почти все закрыто.
Делла с озадаченным видом посмотрела на адвоката и сказала:
— Но, шеф, ведь люди Дрейка уже знали, как он выглядит. Какой смысл скрывать черты лица от них?
Мейсон усмехнулся.
— А ты когда‑нибудь присутствовала при отплытии большого океанского судна?
— Нет, а что?
— От первой минуты до последней на палубе царит невероятная суматоха. Обалдевшие люди носятся с одурелым видом взад и вперед, на трапе не протолкаться, все кричат, матросы не знают, кому и отвечать. Мимо контролеров непрерывной вереницей проходят все новые и новые пассажиры. Представь себе на минуту, что ты детектив и что ты видела, как человек в черной одежде с белой повязкой на голове поднимается на палубу. В суматохе ты не в состоянии внимательно следить за лицами тех, кто снует мимо тебя. Бессознательно ты будешь высматривать человека с забинтованной головой в черной одежде, и, если человек, за которым ведется наблюдение, спустился по сходням в сером твидовом пальто или же в неприметном клетчатом костюме и в самой обычной фетровой шляпе, низко надвинутой на лоб, ты непременно пропустишь его мимо себя, даже не бросив на него второго взгляда. Не забывай, что времени на размышление и разглядывание пассажиров нет, ситуация меняется постоянно.
Не забывай, что времени на размышление и разглядывание пассажиров нет, ситуация меняется постоянно. В такой обстановке отца родного можно не заметить, а не то что какого‑то малознакомого человека.
Делла Стрит кивнула, соглашаясь с доводами Мейсона. — Да, я допускаю, что нечто подобное могло бы произойти, но…
Ее прервал условный стук Пола Дрейка, подошедшего к кабинету адвоката.
Делла Стрит поспешила открыть дверь. Пол Дрейк кивнул ей и сказал тягучим голосом, как будто у него была головная боль или сильная простуда:
— Доброе утро, Делла. Следом за ним вошел Гарри.
Дрейк недовольным голосом сказал Мейсону:
— Вчера ночью ты не разрешил мне сделать последний глоток виски на дорогу, и вот результат! Можешь полюбоваться. Я совершенно болен.
Мейсон отметил его слезящиеся глаза, покрасневший нос, усмехнулся и заявил:
— Все дело в том, Пол, что ты хлебнул лишнего при первом заходе. Отсюда столь бурная реакция. А что скажете вы, Гарри? Как вы себя чувствуете?
— Превосходно. Хотя я и мои люди мокли под дождем несколько часов до вашего прибытия.
Дрейк скользнул в мягкое кресло, перекинул длинные ноги через один из подлокотников и, упершись спиной, посмотрел жалобно на Деллу Стрит, покачал головой и со вздохом сказал:
— Вот что получается, когда стараешься кому‑то услужить. Измотался, простудился, заболел, работая на этого неугомонного адвоката, и какая благодарность? Никакой. Ни капли сочувствия, просто собачья жизнь. Детектив трудится день и ночь за жалкие гроши, а адвокаты гребут лопатами бешеные деньги, хотя успех их работы полностью зависит от сведений, которые собирают им детективы.
Мейсон весело подмигнул Дрейку:
— Самое страшное в простуде — последствия. У некоторых больных появляется пессимистический взгляд на жизнь. Ты бы лучше подумал, Пол, о том, как тебе повезло, что у тебя такой замечательный работодатель. Но если тебе и правда так уж необходимо сочувствие, то пусть Делла Стрит возьмет тебя за руку и даже время от времени поглаживает ее, пока ты нам будешь рассказывать, что произошло.
Неожиданно Дрейк вздрогнул, его лицо исказилось в стремлении удержаться от чихания, глаза увлажнились, правая рука нырнула в карман за носовым платком, но он не успел его достать — в кабинете раздалось оглушительное «ап‑чхи». Справившись с приступом, детектив вытер нос и печальным голосом произнес:
— Эта особа Ситон исчезла, как сквозь землю провалилась! Всю ночь не появлялась у себя на квартире. Сегодня утром я тайком заглянул туда еще раз. Все осталось точно в таком состоянии, как при нашем последнем посещении.
Мейсон нахмурился:
— Как ты считаешь, Пол, не может она скрываться у кого‑нибудь в этом же доме? В квартире какой‑то приятельницы?
— Вряд ли. Ее зубная щетка и тюбик с зубной пастой остались в футлярчике на умывальнике. Она не могла выйти незаметно и купить себе новую, а если бы она позабыла взять с собой сразу, то наверняка потихоньку пробралась бы к себе домой из квартиры приятельницы.
— Тогда где же она?
Дрейк пожал плечами, его лицо опять исказилось в гримасе, и он поспешно зажал нос платком, а пальцами второй руки стал тереть переносицу. Так прошло несколько минут, потом напряжение ослабло, и с очередным вздохом Дрейк сказал:
— Ну что за подлость, Перри. И как не жаловаться на жизнь? Ведь каждый раз, если я успеваю поднести платок к носу, я не могу чихнуть. А если я чихаю, то не доношу платка до носа, даже не успеваю вытащить его из кармана. А вот нечто весьма странное, Перри. Около дома мы обнаружили еще двоих людей, также занимающихся слежкой.
— Полиция?
— Нет, вряд ли. Мои парни определили, что это частные детективы.
— Почему ты считаешь, что они следят за мисс Ситон?
— С полной уверенностью сказать не могу, но похоже на то.