А что слышно о епископе?
— Веб еще не пришел в себя в Ресивинг‑госпитале, но дежурный хирург сказал, что ничего серьезного нет. Как только он придет в сознание, его переведут в частную больницу. Я узнаю куда и сообщу тебе.
— За мисс Ситон ты установил наблюдение?
— Можешь не сомневаться. Двое моих людей караулят ее дом: один у парадного выхода, второй у черного. Очень жаль, что ты не разрешил мне воспользоваться моим методом, Перри. Мы бы заставили ее оправдываться, и тогда…
— Ты плохо разбираешься в рыжеволосых, Пол. Все будет хорошо. Узнай все, что возможно, о семье Браунли и позвони мне, как только у тебя появится что‑нибудь новое.
— Да, я кое‑что узнал о епископе. Он приплыл шесть дней назад на «Монтери» и прожил четыре дня в «Палас‑отеле» в Сан‑Франциско. Затем он приехал в наш город.
— Ну что ж, посмотрим, удастся ли тебе что‑нибудь в Сан‑Франциско узнать: кто навещал его в отеле и все прочее. Повторяю, держи меня в курсе всех новостей. Я пробуду в конторе еще около часа. Потом мы с Деллой отправимся куда‑нибудь поесть.
Мейсон положил на место телефонную трубку и возобновил свое хождение по кабинету. Однако не успел он сделать пару поворотов, как Делла Стрит возбужденно сказала:
— Обождите, шеф! Вы оказались правы. Вот оно!
— Что?
— Объявление.
Адвокат подошел к столу своей секретарши, опустил руку ей на плечо, наклонился, глядя на объявление, которое она подчеркнула карандашом.
В нем было написано:
«Если дочь Чарльза В. и Грейс Ситон, которая раньше жила в Рино, Невада, свяжется с ящиком ХУЗ Лос‑Анджелесского Игхаминера, она узнает нечто весьма важное для себя».
Мейсон присвистнул и спросил:
— В колонке личных сообщений, а?
Делла Стрит кивнула, подмигнула ему и сказала:
— Как видите, у меня оказалось гораздо больше доверия к вашему чутью, чем у вас самого. Раз вам показалось, что она сказала правду в отношении объявления, я решила, что мне стоит покопаться в газетах более тщательно. Вот поэтому, не обнаружив ничего подходящего в разделах о предложениях работы, я просмотрела личные объявления.
— Давай теперь посмотрим «Тайме», нет ли там чего‑нибудь еще. Когда было помещено это объявление?
— Вчера.
Мейсон взял «Тайме» за то же число, быстро проверил колонку личных объявлений и, присвистнув от удивления, протянул газету Делле.
— Посмотри‑ка сюда.
Они, не сговариваясь, принялись читать вслух:
— «Требуется информация, которая поможет мне связаться с Дженис Ситон, которой исполнится двадцать два года девятнадцатого февраля. Она дипломированная медсестра, рыжеволосая, голубоглазая, привлекательная, рост пять футов один дюйм. Является дочерью Чарльза В. Ситона, который погиб шесть месяцев назад в автомобильной катастрофе. Премия двадцать пять тысяч долларов первому человеку, который сообщит исчерпывающие данные. Ящик ABC „Лос‑Анджелес тайме“. Делла Стрит взяла ножницы и вырезала оба объявления.
— Ну? Что скажете?
Мейсон широко улыбнулся.
— Как тот соус, который я приготовил во время последнего пикника: он получился у меня полным комков, которые никак не желали расходиться.
Она посмотрела на него и сказала:
— Готовить соусы — это не разбираться в убийстве, шеф, верно?
— Как тебе сказать… Меня учил знаменитый повар из нью‑йоркского ресторана, а соус назывался «Тысяча островов».
— Может быть, эти комочки и есть тысяча островов?
— Может быть. Позвони Полу Дрейку, предупреди его, что собираешься идти со мной обедать. Не говори про объявления. Посмотрим, обнаружит ли он их сам.
Не говори про объявления. Посмотрим, обнаружит ли он их сам. И договорись с ним о встрече здесь сразу же после обеда.
— Послушайте, шеф, а не покупаете ли вы подойник раньше коровы? Мы собрали довольно‑таки большую информацию о самом епископе, но ничего не узнали для него. В конце‑то концов, его интересовало дело об убийстве человека, произошедшем двадцать с лишним лет назад!
Мейсон задумчиво наклонил голову.
— Да, по его словам, его интересовало именно это. Но я чую что‑то куда более важное в ветре, и этот запах все усиливается. Более того, меня волнует то, что запах делается слишком сильным. Я попытался сложить два и два, Делла, и у меня получилось шесть.
Глава 4
Перри Мейсон был в прекрасном настроении, когда заказывал коктейли и обед. Делла Стрит наблюдала за ним с тем полнейшим пониманием, которое достигается за долгие годы совместной работы. Она спросила, беря в руки бокал: — Интересное дело, шеф? Адвокат кивнул, в его глазах блеснул азарт: — Обожаю всякие запутанные загадки, ненавижу рутину, ненавижу мелочи. Мне нравится мериться силами с авантюристами и распутывать их замыслы. Мне нравится уличать их во лжи, когда они лгут и изворачиваются. Мне нравится слушать, как люди рассказывают, и определять, что в их рассказах является правдой, а что вымыслом. Люблю жизнь, движение, вечно меняющиеся действия. Люблю сопоставлять факты, соединять их в единое целое и отбрасывать непригодные, как это делал когда‑то в детстве, подбирая кусочки распиленной картинки.
— Вы считаете, что этот заикающийся епископ подкинул вам загадку?
Мейсон стиснул резную ножку своего пустого бокала: — Если бы я знал наверняка. Епископ затеял непростую игру. Это я почувствовал сразу же, в то самое мгновение, когда он переступил порог моего кабинета, причем сразу было видно, что он стремится скрыть от меня свои истинные намерения. Вот почему я пытаюсь узнать, с кем имею дело и чего он в действительности добивается. Я непременно должен это знать до того, как он сочтет нужным сам мне об этом сообщить. Ну ладно, идем потанцуем.
Он повел ее на танцевальную площадку, где они танцевали танго, великолепно улавливая каждое движение друг друга благодаря долгой практике. Когда они вернулись к своему столику, первое блюдо было уже подано.
— Расскажите, что вы думаете об этом деле, шеф, если, конечно, это не тайна, — попросила Делла.
— С удовольствием, — ответил Мейсон. — Я хочу еще раз перебрать все факты и посмотреть на дело со стороны, удастся ли их увязать воедино? Некоторые из них тебе известны, другие нет. Начнем с самого начала. Ко мне с визитом является человек, называющий себя австралийским епископом. Он крайне возбужден и заикается, причем каждый раз, когда это случается, он негодует на себя. Почему?
— Потому что, — ответила Делла, — он понимает, что епископ не должен заикаться. Возможно, этот недостаток появился у него недавно, после какого‑то эмоционального потрясения; естественно, его беспокоит, что получится, если он возвратится в Австралию и заикание не пройдет.
— Прекрасно, — одобрил адвокат, — это вполне логичное объяснение. Именно это я и подумал сам. Но предположим другое: этот человек вовсе не епископ, а какой‑то мошенник, замаскированный под епископа Меллори из Сиднея. У него дефект речи: он заикается в возбужденном состоянии. Поэтому он старается изо всех сил не заикаться и, естественно, заикается еще сильнее. Он боится, что заикание его выдаст.
Делла кивнула.
— Пойдем дальше. Епископ хотел видеть меня по поводу дела об убийстве человека двадцать с лишним лет назад. Он не называет никаких имен, но можно не сомневаться, он имел в виду дело, касающееся Джулии Брэннер, которая стала миссис Оскар Браунли, женой старшего сына Ренволда К.