— Так‑так‑так, — отозвался Мейсон, — ты меня заинтересовал. А кого убили?
— Мошера Хигли, если тебе нужны все формальности. Ты не будешь говорить, что я не известил о специфическом обвинении против тебя. Мейсон, тебя скоро обвинят в преступлении. Так что нет необходимости делать какие бы то ни было заявления, если только ты сам не захочешь. В случае если ты все‑таки сделаешь заявление, оно будет использовано против тебя. Ты что‑нибудь хочешь сказать?
Мейсон глубоко затянулся сигаретой.
— Я хочу сказать, что вы все бредите. Не было убийства. Мошер Хигли умер естественной смертью.
— Он был убит.
— Откуда ты знаешь, что он был убит?
— Если ты хочешь знать, у нас есть записанное на магнитофон признание женщины, которая его убила.
— Очень интересно, — сказал Мейсон. — Я думаю, что у тебя будут небольшие затруднения при использовании этого материала в качестве улики, Бюргер.
— Как я полагаю, ты намерен попытать счастья со старой чушью, говоря, что это конфиденциальные сведения. У меня найдется один такой маленький закон, который тебя удивит.
Мейсон вынул сигарету изо рта, выдохнул дым, потянулся, зевнул, устроился поудобнее на стуле и спросил:
— Когда же ты сможешь использовать это признание, Бюргер?
— Как только я представлю дело в суде.
— Насколько я помню, для того чтобы использовать признание, прежде всего необходимо доказать состав преступления, — сказал Мейсон.
— Не волнуйся, я докажу состав преступления.
— Каким образом?
— Я не обязан обсуждать детали с тобой.
— Нет, ты как раз обязан, — сказал Мейсон. — Ты не можешь обвинить меня в том, что я был фактическим соучастником в деле об убийстве, пока тебе не удастся доказать, что вообще было убийство. А доказать это нельзя, используя магнитофонную запись разговора с Надин Фарр. Она делала это заявление, находясь под воздействием наркотиков и…
— Это касается весомости, которая может быть придана этому свидетельству, но не его приемлемости, — перебил его Бюргер.
— Не будь так уверен, — сказал Мейсон. — Эта девушка в тот момент была неправоспособной, и ее нельзя было рассматривать как свидетеля. И если бы она оказалась на свидетельском месте в таком состоянии, то суд не разрешил бы ей выступать в качестве свидетеля и вряд ли позволил словам, записанным на магнитофонную пленку, иметь больший вес, чем словам, произнесенным в зале суда.
— Ну это мы еще посмотрим, — воинственно объявил Бюргер.
— А еще тебе придется доказать, что Мошер Хигли умер не своей смертью. По словам лечащего врача, он умер от коронарного тромбоза. А теперь давай‑ка прекратим разыгрывать эффектные пьески и подойдем к сути дела. Ты собираешься выписать ордер на арест Надин Фарр?
— Ты уже сделался фактическим соучастником, — сказал Гамильтон Бюргер. — Если Надин Фарр будет твоей клиенткой, тебе не следует стремиться и дальше ослаблять ваше общее дело, превращая ее в беглеца от закона. Я требую, чтобы ты сейчас же привез ее сюда.
— У тебя есть ордер? — спросил Мейсон. Гамильтон Бюргер хотел что‑то сказать, но передумал.
— Ордер есть? — повторил свой вопрос Мейсон.
— Нет.
— Ты собираешься его выписать?
— Я сделаю так, как мне, черт подери, будет нужно, и не буду обсуждать своих планов с тобой, Мейсон. Я сказал, чтобы ты привез Надин Фарр.
— Выпиши ордер на арест, и я прослежу, чтобы она сдалась вам.
— Я хочу допросить ее.
— Это замечательно, — отозвался Мейсон.
— Я хочу допросить ее.
— Это замечательно, — отозвался Мейсон. — Если ты хочешь допросить ее, назначь ей встречу в моей конторе. Я ее туда привезу.
— Я хочу допросить ее конфиденциально. Мне нужно, чтобы отвечала она, а не ты.
— Тогда, насколько я помню свои права, Бюргер, тебе придется клятвенно заявить об основаниях для обвинения ее в убийстве, потом арестовать и посадить под замок… И едва все это будет проделано, я тут же посоветую ей не делать никаких заявлений без присутствия адвоката.
Мейсон встал, потянулся и раздавил сигарету в пепельнице.
— Ладно, — сказал он, — мы еще с тобой увидимся.
— Ты же видишь меня сейчас, — закричал Бюргер.
— Ты хочешь сказать, что я не могу уйти? — спросил Мейсон.
— Да.
— Отчего же?
— Потому что мы хотим обвинить тебя в преступлении.
— За фактическое соучастие? Ты уже говорил это несколько раз. Лучше позаботься об ордере, если хочешь арестовать меня, Бюргер, только у тебя будут затруднения с обвинением.
— Есть и другие обвинения.
— Какие?
— Подделка улики.
— Какой улики?
— Бутылочки с ядом.
— А как же это я ее подделал? — спросил Мейсон.
— Ты не имел права прикасаться к любой улике. В ту минуту, как только ты приехал и обнаружил улику в деле об убийстве…
— Боже тебя сохрани, — сказал Мейсон. — Никакой улики я не обнаруживал и не подделывал, а только помогал полиции. Артур Фелтон первым расскажет тебе, что я даже и не думал прикасаться к бутылочке. Я велел ему все время держать ее в своей руке. Я отвез Фелтона к химику‑консультанту, человеку несомненной честности и превосходной профессиональной репутации, и попросил его выяснить, что там внутри. Я сделал все возможное, чтобы представить бутылочку в качестве улики, после чего я направился сразу в главное управление полиции, чтобы рассказать, куда вы могли бы поехать и забрать улику.
— Что ты сделал? — изумленно спросил Бюргер.
— Приехал сюда, чтобы рассказать вам, куда вы можете поехать и взять улику, — повторил Мейсон. — А ты думал, за каким чертом я притащился?
Трэгг и Гамильтон Бюргер обменялись быстрыми взглядами.
— Ты же знал, что мы были у Корбела и уже взяли улику, — обвинительным тоном сказал лейтенант Трэгг.
— Это никак не влияет на ситуацию, — улыбнулся Мейсон. — Я приехал сюда с определенной целью — рассказать вам, где вы можете получить эту улику и какие шаги я предпринял, чтобы ее сохранить.
— Если ты так чертовски внимателен к этой улике, — сказал Бюргер, — то твоим долгом было бы передать эту бутылочку полиции сразу, как только ты получил ее.
Мейсон покачал головой и сказал:
— В данном случае меня можно было бы обвинить в клевете и в дискредитации личности. Не мог же я явиться сюда и сказать: «Джентльмены, вот вам бутылочка с ядом, которую забросили в воду с края пристани». Откуда, черт подери, я могу знать, что это яд? Откуда мне знать, когда и кто его бросил? Нет, джентльмены, я предпринял шаги, чтобы защитить вас, равно как и себя. Я хотел удостовериться, что в этой бутылочке находился яд, прежде чем сообщить вам. — И, показав на телефон Трэгга, Мейсон спросил: — Трэгг, я могу позвонить Герману Корбелу?
Лейтенант Трэгг мгновение поколебался и быстро посмотрел на рассерженное лицо Гамильтона Бюргера. В глазах у него мелькнул слабый огонек веселья.
— Только попроси, чтобы дали выход в город, а потом набирай нужный номер, — сказал он.