- Я тридцать пять лет занимаюсь своим делом, - пробурчал Мегрэ, встал и прошел в кабинет инспекторов, чтобы переговорить с Люка.
- Ни в коем случае не реагируй, - наставил он его напоследок.
Вернувшись, он увидел, что Флорантен потерял последнее - самообладание. Остались лишь долговязое тело, осунувшееся лицо, бегающие глаза.
- Если я правильно понял, меня будут судить за шантаж?
- Это зависит от...
- От кого?
- От следователя. В чем-то и от меня. Не забывай: ты стер отпечатки пальцев, чтобы мы не нашли убийцу. Это могло тебе стоить обвинения в сообщничестве.
- Ты этого не сделаешь?
- Буду говорить об этом со следователем.
- Год тюрьмы, даже два я еще выдержал бы, но не годы, тогда меня вынесут ногами вперед. Уже теперь, случается, сердце пошаливает.
Он наверняка собирался попроситься в лазарет при Сайте. В Мулене он их смешил. Когда занятия становились очень уж занудными, они поворачивались к нему, поощряя его к шутовству.
Его ведь поощряли. Зная, что ему только того и надо.
Он изобретал новые гримасы, откалывал новые номера.
Клоун... Однажды на Ньевре он сделал вид, что тонет, его искали с четверть часа, пока не нашли в камышах, куда он доплыл под водой.
- Чего мы ждем? - спросил он, вновь забеспокоившись.
С одной стороны, он был рад, что все кончилось, с другой - боялся, что Мегрэ изменит тактику.
В дверь постучали. Вошел Жозеф и положил перед Мегрэ визитку.
- Пригласите его. И попросите инспектора Жанвье привести находящееся с ним лицо.
Ох и дорого бы дал сейчас Мегрэ за стакан свежего пива или даже добрый глоток коньяку!
- Мой адвокат, господин Бурдон.
Один из теноров адвокатского сословия, бывший его старшина, кандидат на кресло во Французской академии.
Державшийся отстраненно, с большим достоинством, Виктор Ламотт сел, чуть приволакивая ногу и лишь мельком взглянув в сторону Флорантена.
- Полагаю, господин комиссар, что у вас были веские основания для вызова моего клиента? Мне стало известно, что в субботу вы прибегли к очной ставке, оспаривать закономерность которой я в данную минуту воздержусь.
- Садитесь, мэтр, - только и ответил Мегрэ.
В этот момент появился Жанвье, подталкивавший в кабинет возбужденную госпожу Блан, которая при виде хромого встала как вкопанная.
- Входите, госпожа Блан. Сделайте одолжение, присядьте.
Глядя на нее, можно было подумать, что она неожиданно столкнулась с новой проблемой.
- Кто это? - спросила она, указывая на господина Бурдона.
- Адвокат вашего друга, господина Ламотта.
- Вы арестовали его?
Никогда еще Мегрэ не видел ее такой ошеломленной.
- Пока нет, но сделаю это, не откладывая. Вы признаете, не так ли, что именно этот господин в среду на прошедшей неделе, возвращаясь от госпожи Папе, вручил вам две тысячи двести франков в обмен на ваше молчание?
Она только крепче стиснула зубы.
- Вы поступили опрометчиво, господин Ламотт, вручив ей эту сумму. Она вошла во вкус и решила, что ее молчание стоит больше.
- Понятия не имею, о чем вы.
Адвокат нахмурил брови.
- Объясню вам, почему из всех подозреваемых я выбрал именно вас. В субботу госпожа Блан, к которой я приставил своего человека, улизнула от слежки, воспользовавшись магазином с двойным входом. Она хотела повидаться с вами, чтобы потребовать у вас дополнительную сумму.
Она спешила, поскольку боялась, что с минуты на минуту вы будете арестованы.
- Я не встречался с этой женщиной в субботу.
- Знаю. Важно то, что она вас искала. У каждого из вас был свой день: у Франсуа Паре - среда, у Курселя - ночь с четверга на пятницу, Жан Люк Бодар не так четко придерживался распорядка.
Обычно деловой человек из провинции, каждую неделю проводящий в столице по несколько дней, возвращается домой в субботу. Но не вы, ведь вторую половину субботнего дня вы отвели госпоже Папе.
Привратнице это было известно, и потому она пыталась связаться с вами. Откуда ей было знать, что на этот раз вы покинули Париж накануне, в пятницу, поскольку вам не предстояла встреча с Жозефиной Папе.
- Ловко придумано, - заметил адвокат, - но сомневаюсь, что суд удовольствуется столь легковесным обвинением.
Привратница не произнесла ни слова, она словно окаменела - такой Мегрэ не видел ее еще никогда.
- Разумеется, мэтр, ваш клиент будет арестован не на основании этого аргумента. Присутствующий здесь Леон Флорантен во всем сознался.
- Я думал, он и есть обвиняемый.
Флорантен, втянув голову в плечи, не осмеливался поднять глаза.
- Не обвиняемый, а жертва, - отчеканил Мегрэ.
- Я отказываюсь понимать.
Виктор Ламотт уже все понял и задергался на своем стуле.
- Теоретически именно на него было направлено оружие. Ему угрожал господин Ламотт, желая завладеть компрометирующими его письмами. Но так случилось, что он весьма неважный стрелок, да к тому же оружие у него было некачественным.
- Это правда? - обратился адвокат к своему подопечному.
Он не ожидал, что дело примет подобный оборот. Ламотт молчал, свирепо уставившись на Флорантена.
- Должен добавить, мэтр, - это понадобится вам для ведения дела, - я не уверен, что ваш клиент убил преднамеренно. Он из тех людей, что не любят сопротивления, наталкиваясь на него, они приходят в бешенство.
К несчастью, у него в руках оказалось оружие, и он выстрелил.
При этих словах хромой вздрогнул и с изумлением воззрился на Мегрэ.
- Будьте добры подождать меня.
Мегрэ проделал по коридорам Дворца правосудия тот же путь, что в субботу. Когда он постучал в дверь следователя, тот с головой ушел в изучение толстого дела; его письмоводитель в это время приводил в порядок вторую комнату.
- Конец! - заявил Мегрэ, рухнув на стул.
- Он признался?
- Кто?
- Да этот Флорантен?
- Он никого не убивал. Однако я прошу постановление на арест на его имя. Причина: попытка шантажа.
- А кто же убийца?
- Он в моем кабинете вместе со своим адвокатом господином Бурдоном.
- Этот задаст нам работы. Он один из...
- Он будет сговорчив. Не скажу, что речь идет о простой случайности, но в деле существует много смягчающих вину обстоятельств.