Она резала слух. Она не гармонировала со всеми этими мелкими вещичками, с ковром, модерновыми безделушками, обоями, игрушечными абажурчиками.
- Ничего, спасибо!
- Садитесь. Я читал английский роман.
А взгляд недвусмысленно говорил: "Не обращайте внимания! Я тут не при чем. Я не совсем у себя здесь".
Женщина следила за ними, не отрываясь от работы.
- Есть что-нибудь выпить, Марта?
- Ты прекрасно знаешь, что нет! И, обращаясь к комиссару:
- Это он виноват! Когда в доме есть хоть что-нибудь, бутылки опустошаются мгновенно! Плюс на стороне выпивает вполне достаточно.
- Послушайте, комиссар, может, спустимся в бистро? Но не успел Мегрэ ответить, как Джеймс замялся, вероятно, увидев настойчивый взгляд жены.
- Как вам лучше. Я...
Он со вздохом захлопнул книжку, переставил пресс-папье, стоявшее на низком столике.
Комната была не больше четырех метров в длину. А казалась вдвое больше, казалось, что две жизни протекали здесь, абсолютно не соприкасаясь.
Жена, устроившаяся по своему вкусу, шила, вышивала, хлопотала на кухне, кроила платья.
А Джеймс приходил в восемь, молча ужинал, потом читал, в ожидании, когда можно будет лечь спать на диван, заваленный цветными подушками, который на ночь превращался в кровать.
Теперь понятнее становился "свой собственный уголок" Джеймса на террасе кафе Ройяль, за стаканом перно.
- Да, спустимся, - согласился Мегрэ. Облегченно вздохнув, Джеймс тут же поднялся.
- Вы позволите, я только обуюсь.
Джеймс был в домашних туфлях. Он проскользнул между ванной и стеной.
Дверь в ванную оставалась приоткрытой, но женщина едва понизила голос, заговорив:
- Не обращайте внимания. Он не совсем такой, как другие. Она стала считать петли:
- Семь, восемь, девять... Вы думаете, он знает что-нибудь о деле в Морсанге?
- Куда рожок подевался? - буркнул Джеймс, переворачивая все в шкафу.
Она взглянула на Мегрэ, как бы говоря: "Видите, какой он?".
Наконец Джеймс вышел; и опять он показался слишком большим для этой комнаты. Бросил жене:
- Я скоро вернусь!
- Видала я эти скоро.
Он знаком дал понять комиссару, чтобы тот торопился, наверняка опасаясь, как бы чего не изменилось. На лестнице он тоже выглядел слишком большим, словно не на своем месте.
В первом доме направо было бистро для шоферов.
- Другого нет в нашем районе.
Тусклое освещение над цинковой стойкой. В глубине четверо игроков в карты.
- Смотри-ка, господин Джеймс! - воскликнул хозяин, вставая. - Как обычно?
Он уже держал в руках бутылку водки.
- А для вас?
- То же самое.
Оперевшись локтями о стойку, Джеймс спросил:
- Вы были в кафе Ройяль? Я так и думал. Но я не смог".
- Из-за трехсот тысяч франков...
Он нисколько не удивился, не смутился.
- Что бы вы сделали на моем месте? Бассо свой человек. Сотни раз выпивали вместе.
Сотни раз выпивали вместе. Ваше здоровье!
- Я вам оставлю бутылку, - сказал хозяин, который, вероятно, всегда так делал, а сейчас торопился продолжить игру. Джеймс говорил, не слушая:
- В общем-то, ему не повезло. Такая женщина, как Мало! Кстати, вы больше не видели ее? Она недавно приходила ко мне в контору спросить, не знаю ли я, где Марсель. Можете себе это представить? Совсем, как другой со своей машиной. А тоже еще приятель! Тот позвонил мне, чтобы сообщить, что вынужден будет потребовать стоимость ремонта и возмещение убытков за простой машины. Твое здоровье! Как тебе нравится моя жена? Мила, не правда?
И он опрокинул второй стакан.
VII. Старьевщик
С Джеймсом происходила любопытная вещь, заинтересовавшая Мегрэ. По мере того, как он пил, взгляд его не только не тускнел, как у большинства людей, а, наоборот, прояснялся, приобретая неожиданную остроту и проницательность.
Рука его отпускала стакан только для того, чтобы снова его наполнить.
Голос звучал вяло, неуверенно, безразлично. Он ни на кого не смотрел.
Казалось, он растворился в этой атмосфере, спрятался там.
Игроки в глубине комнаты обменивались редкими фразами. Тускло поблескивала оловянная стойка.
Джеймс растерянно вздохнул:
- Чудно как-то... Такой человек, как вы, такой умный. А еще другие!
Жандармы в формах... Судьи... Целая куча народу. Сколько их сейчас поднято на ноги? Сотня, наверно, если считать секретарей, переписывающих протоколы, телефонисток, которые передают распоряжения. Сотня, должно быть, работает день и ночь, потому что в Файтена попала совсем маленькая пулька.
Мгновение он пристально глядел на Мегрэ, и комиссар не мог понять, что это: высокопарная издевка или он говорит серьезно.
- Твое здоровье! Стоит все это того? А пока травят беднягу Бассо. Еще неделю тому назад он был богат. У него было солидное дело, машина, жена, сын. Теперь он не может даже вылезть из своей норы.
Джеймс пожал плечами. Голос стал более тягучим. Он устало, с отвращением огляделся вокруг.
А причина всего этого в чем? Баба, такая, как Мадо, которой просто нужен мужчина. Бассо и попался. Ведь редко отказываются от подобных возможностей, не правда ли? Красивая девица. Темпераментная. Сначала уверяют себя, что это несерьезно. Назначают свидание. Время от времени проводят пару часов в холостяцкой квартире.
Джеймс сделал большой глоток, сплюнул на пол.
- Не глупо разве! Результат: один мертвец и целая семья, полетевшая к черту. И вся социальная система пущена в ход! Газеты, занимающиеся...
Самое любопытное, что произносилось все это абсолютно бесстрастно. Он лениво ронял слова, а взгляд его блуждал вокруг, ни на чем не останавливаясь.
- Еще козырь! - победно произнес хозяин за его спиной.
- Возьмите Файтена, который всю жизнь провел в поисках денег, пытаясь оплатить истекающие кредиты. Только этим он и занимался всегда.
Непрекращающийся кошмар бесконечных векселей. Дошло до того, что стал с многозначительной настойчивостью обращаться к любовникам своей жены. Ну что, добился своего, теперь, когда мертв!
- Когда убит, - задумчиво поправил Мегрэ.
- Разве возможно установить, кто из них кого убил?
Атмосфера становилась тревожной; слова Джеймса, его пылающее лицо придавали ей оттенок нервозности.