.. Вся его жизнь протекала здесь...
- Он говорил по-итальянски?
- По-итальянски, по-английски, немного по-испански... Он выучил языки, когда работал в Трансатлантической компании, потом в Соединенных Штатах...
- Вспоминал ли он о своей первой жене? Никакого смущения у Марины, однако ответила сестра:
- Он каждый год ездил на могилу, а портрет ее висит в спальне...
- Еще один вопрос, мадемуазель Ада... Когда он умер, в его кармане обнаружили чековую книжку... Вы в курсе дела?
- Да... Он всегда носил ее с собой, но пользовался довольно редко.
Большие платежи делал мсье Резон... Эмиль всегда имел при себе пачку денег... Это необходимо в его ремесле...
- Вашего зятя вызвали в Уголовную полицию восемнадцатого мая...
- Да, я помню...
- Вы сопровождали его туда?
- До входа... Я подождала его на улице...
- Вы приехали на такси?
- Он не любил такси, а частные машины тем более. Мы приехали на метро...
- Затем он получил вызов на двадцать третье мая...
- Да, я знаю... Это его беспокоило...
- Опять же из-за огласки?
- Да...
- Итак, двадцать второго мая он снял со счета в банке довольно крупную сумму - полмиллиона старых франков... Вам было известно это?
- Нет.
- Вы не имели касательства к его чековой книжке? Она помотала головой.
- Он всегда держал ее при себе? - Да нет... Это была его личная чековая книжка, и мне никогда и в голову не приходила мысль заглянуть в нее... Но он не прятал ее, оставлял на комоде в своей спальне...
- А раньше он снимал со счета в банке крупные суммы?
- Не думаю... В этом не было необходимости... Когда ему требовались деньги, он брал их в кассе "Лотоса" или какого-нибудь другого кабаре и оставлял записку...
- У вас нет предположений, для чего ему понадобились такие деньги?
- Никаких...
- Не могли бы вы как-нибудь выяснить это?
- Попробую... Спрошу у мсье Резона... Просмотрю корреспонденцию...
- Будьте настолько любезны, займитесь этим сегодня же и, если что-нибудь обнаружите, тотчас позвоните мне...
На лестничной площадке Антонио, несколько смущенный, спросил:
- Что нам делать с кабаре?
И так как Мегрэ смотрел на него, не понимая, уточнил:
- Открывать?..
- Лично я не вижу никакой причины, чтобы... Но думаю, этот вопрос должна решить ваша сестра...
- Если будет закрыто, пойдут слухи... Подъехал лифт, Мегрэ и Люка вошли в него, оставив итальянца в растерянности.
Глава III
На улице Мегрэ, щуря глаза от солнца, раскурил трубку и только хотел сказать что-то Люка, как его внимание привлекла характерная для Монмартра сценка. Неподалеку от "Голубого экспресса" с погашенной неоновой вывеской и закрытыми ставнями, как раз напротив дома Буле, из маленькой гостиницы торопливо вышла молодая женщина в черном вечернем платье и гипюровой шали, наброшенной на обнаженные плечи. В свете дня бросалось в глаза, что волосы у нее давно не крашены и она не удосужилась даже наложить косметику.
В свете дня бросалось в глаза, что волосы у нее давно не крашены и она не удосужилась даже наложить косметику.
Она была высокая и худая, типичная герл из мюзик-холла. Перебежав на своих слишком высоких каблуках улицу, женщина вошла в маленькое бистро, где, верно, намеревалась выпить кофе с рогаликами.
Почти сразу же вслед за нею из гостиницы вышла другая личность - нордического типа мужчина лет сорока-пятидесяти, из числа деловых людей; бросив по сторонам взгляд, он направился к перекрестку, чтобы взять такси.
Мегрэ машинально поднял голову к окнам четвертого этажа дома, откуда они вышли, к квартире, где три женщины с двумя детьми создали свою маленькую Италию.
- Четверть двенадцатого... Я бы не прочь навестить мсье Резона в его кабинете. А ты за это время можешь порасспросить кое-кого в квартале, особенно в лавках-у мясника, в молочной и других...
- Где я вас найду, патрон?
- Может, у Джо?
Бар, где убили Мазотти. У Мегрэ не было определенного плана действий.
Ни единой мысли. Он немного напоминал охотничью собаку, которая мечется в поисках следа. И в глубине души ему даже хотелось окунуться в атмосферу Монмартра, где он не бывал так давно.
Он завернул за угол на улицу Пигаль, остановился у решетки, закрывающей вход в "Лотос", и поискал кнопку несуществующего звонка.
Дверь за решеткой была заперта. Совсем рядом находилось еще одно кабаре, судя по всему, поменьше и довольно невзрачное, с выкрашенным в пронзительный сиреневый цвет фасадом, затем узкая витрина бельевой лавочки, на которой красовались экстравагантные трусики и бюстгальтеры.
Он наугад вошел в подъезд жилого дома, отыскал в каморке ворчливую консьержку.
- "Лотос"?
- Разве вы не видели, что там закрыто? Она разглядывала его с подозрением, возможно, угадывая в нем полицейского.
- Я хотел бы видеть счетовода мсье Резона...
- Лестница слева во дворе...
Двор был тесный и темный, загроможденный мусорными ящиками, и окна, что выходили сюда, почти все были без занавесок. Коричневая дверь, оказавшаяся приоткрытой, вела на старую, еще более темную лестницу, ступени ее скрипели под тяжестью Мегрэ. К одной из дверей на антресолях была прикреплена цинковая табличка с небрежно выгравированными словами:
"Полная луна". Так называлось соседнее кабаре. Напротив, на картоне, надпись: "Лотос".
Тусклое, пыльное, почти нищенское помещение никак не вязалось с мыслью о вечерних платьях, обнаженных женщинах, музыке и шампанском.
Мегрэ постучал, не услышал никакого отклика, постучал еще раз и решился повернуть круглую эмалированную ручку. Он увидел узкий коридор с облупившейся краской на стенах, дверь в глубине и еще одну - справа. В эту дверь он снова постучал и сразу же услышал, как в комнате поднялась какая-то возня. После довольно долгой паузы раздалось:
- Войдите...
Сквозь грязные стекла в комнату проникало солнце; тучный мужчина неопределенного возраста, скорее старый, с несколькими прядями седых волос, зализанными на лысой голове, поправлял галстук, а молодая женщина в цветастом платье стояла рядом с ним, пытаясь принять непринужденный вид.
- Мсье Резон?
- Да, это я... - ответил мужчина, не глядя на Мегрэ. Нежданный визитер явно помешал им.
- Комиссар Мегрэ...
В комнате было душно, резко пахло духами.