Перли помчался исполнять приказание. Нэт Трауб агрессивно спросил:
– Ну как успехи, инспектор?
Крамер даже не потрудился взглянуть на него, уже не говоря о том, чтобы ответить. Это показалось мне ненужной грубостью, и я сказал Траубу:
– Да, они пришли к важному заключению. Сейчас вас всех обыщут.
Мне не следовало этого говорить, особенно в присутствии О'Хары, который не может простить мне то, что однажды я оказался умнее его, но я был раздражен и разочарован. О'Хара злобно посмотрел на меня, а Крамер велел мне заткнуться.
Наконец все собрались в комнате. Я посмотрел на них, и мне бы стало их жаль, если бы я не знал, что один из них – убийца. Сейчас уже не осталось сомнений, что если что их и волнует, то отнюдь не выбор спонсоров.
Крамер обратился к ним:
– Хочу предупредить, что, если вы будете с нами сотрудничать, у нас нет намерения причинять вам неприятности больше, чем это будет необходимо.
Вы не можете нас обвинять за те чувства, которые мы к вам питаем в связи с тем, что все вы лгали и продолжаете лгать относительно бутылки, содержимое которой убило Орчарда. Я собрал вас, чтобы сказать, что мы собираемся вас обыскать. Это необходимо. По закону мы можем отвести вас в полицию и задержать как важных свидетелей. Если вы откажетесь подвергнуться обыску, то мы так и сделаем. У мисс Фрейзер не возникло никаких возражений. Сейчас там вместе с ней наша сотрудница. Все женщины по одной будут заходить туда. Мужчины, также по одному, будут заходить в другую комнату, где ими займутся лейтенант Роуклиф и сержант Стеббинс. Есть возражения?
Я преисполнился жалости. Они были не в состоянии возражать, даже если бы он заявил, что собирается выжечь у них на лбах клеймо с фирменным знаком «Мелтетс». Никто не издал ни звука, кроме Нэнсили, которая почти завизжала:
– Какой ужас!
Я положил ногу на ногу и приготовился ждать. До какогото времени мне это удавалось. Перли и Роуклиф первым взяли с собой Талли Стронга. Вскоре появилась сотрудница полиции и взяла Элинор Венс. Они, похоже, работали тщательно, поскольку как минимум прошло восемь минут, прежде чем Перли вернулся со Стронгом и позвал Билла Медоуза, а у полицейской дамы столько же времени заняла Элинор Венс. Последними в списке оставались Нэнсили и Нэт Трауб.
Так по крайней мере думал я. Но когда Роуклиф и Перли вернулись с Траубом и протянули Крамеру какие-то листы бумаги, О'Хара рявкнул в их сторону:
– А как насчет Гудвина?
– Что, его тоже? – спросил Роуклиф.
– Конечно! Он же был здесь.
Роуклиф посмотрел на Крамера, Крамер посмотрел на меня. Я улыбнулся О'Харе:
– А что, если я буду против, комиссар?
– Попробуй! Тебе это нисколько не поможет.
– Черта с два! Это либо сохранит мое достоинство, либо вызовет большой переполох. Ты что думаешь, что мой старший брат не поколотит твоего старшего брата?
Он сделал шаг на мою сторону.
– Оказывается сопротивление, так?
– Ты чертовски прав! Оказываю. Я повел рукой. – В присутствии двадцати свидетелей.
Он взбеленился.
– Инспектор, отвезите его ко мне. Арестуйте и обыщите.
– Прошу прощения, сэр, – хмуро сказы Крамер. – Если вы не возражаете, сначала давайте выйдем в другую комнату. Возможно, я не до конца объяснил вам ситуацию…
– Я все прекрасно понял. Вы говорите, Вульф с вами сотрудничает – с какой целью? Что произошло? Еще одно убийство? Вульф вас всех дурачит, и мне это надоело Отвезите его ко мне
– Никто меня не дурачит, – дерзко сказал Крамер. – Отвези его, Парли.
Я позвоню, чтобы оформили арест.
2З
Кабинет помощника комиссара О'Хары нравился мне по двум причинам.
Во-первых, именно здесь я отличился в прошлый раз, и, таким образом, кабинет навевал приятные воспоминания, а во-вторых, я люблю, чтобы вокруг было красиво. Кабинет О'Хары был самой привлекательной комнатой в доме на Центральной улице. Кабинет находился в углу здания, в нем было шесть больших окон, кресла, ковры и друже предметы, за которые заплатила богатая жена О'Хары.
Я удобно расположился в одном из кресел. Содержимое моих карманов образовало приличную кучу на углу большого стола красного дерева. Там было все, кроме одного предмета, который Перли Стеббинс держа у себя в лапе.
Перли настолько разнервничался, что лицо его стало красным, как солнце на закате, и вдобавок он начал заикаться:
– Не будь дураком, ч-ч-черт бы тебя побрал, – увещевал он меня. – Если ты будешь скрытничать, когда сюда придет О'Хара, он наверняка засадит тебя, а сейчас уже шесть часов, ту что представь, где ты можешь провести ночь. – Он ткнул в мою сторону той самой лапой, в которой держал предмет, извлеченный из моего кармана. – Расскажи мне об этом.
Я непреклонно покачал головой.
– Знаешь, Перли, все это очень забавно, – беззлобно сказал я. – Вы обыскали шайку подозреваемых и абсолютно ничего не нашли. Это было видно по вашим с Роуклифом физиономиям. Но, обыскав меня, абсолютно невиновного, ты обнаружил то, что, по твоему мнению, является обвинительным документом.
И вот я сижу здесь, пав духом и не зная, что ждет меня впереди. Я попытался бросить взгляд в будущее, и что же я там увидел?
– Заткнись!
– Нет, я должен отвести душу с кем-нибудь. – Я посмотрел на часы. – Как ты правильно сказал, уже шесть часов. Мистер Вульф спустился из оранжереи, думая, что я жду его в кабинете, готовый предоставить ему доклад о сегодняшних событиях. Он будет разочарован. Ты знаешь, какие он испытывает чувства. Более того, ты знаешь, как он будет действовать. Он настолько расстроится, что найдет записную книжку и сам начнет звонить.
Ставлю десять против одного, что он уже позвонил в квартиру Фрейзер и поговорил с Крамером. Если ты считаешь, что это не так, то можешь поставить что-нибудь против, например десять центов или доллар. – Замолчи, обезьяна чертова! Прибереги это для О'Хары. Скоро он будет здесь. Надеюсь, что они поместят тебя в камеру с клопами.
– Я предпочел бы поболтать, – весело сказал я.
– Тогда поболтай об этой бумаге.
– Нет, в сотый раз говорю тебе: нет. Мне не по вкусу анонимные письма, и я не хочу о них разговаривать.
Он подошел к креслу и сел напротив меня. Я поднялся, подошел к книжной полке, взял книгу Мерсера под названием «Преступники и преступления» и вернулся с ней на место.
Перли ошибался, О'Хара в ближайшее время не появился. Я украдкой глядел на часы каждые десять минут, чтобы Перли не подумал, что я теряю терпение. В начале восьмого я поднял голову от книги: раздался телефонный звонок. Перли подошел к телефону на столе. Окончив разговор, он вернулся в кресло, сел, через мгновение заговорил:
– Звонил помощник комиссара. Он собирается поужинать. Я должен держать тебя здесь до его приезда.
– Вот и чудесно, – одобрительно сказал я. – Мне попалась очень увлекательная книга.
– Он думает, что ты уже бесишься от злости. Ты – ублюдок.
Я пожал плечами.
Я терпел еще целый час или даже больше, затем, все еще держа книгу в руках, понял, что начинаю терять контроль над собой. Я проголодался, и это меня огорчало. Кроме того, не давала покоя мысль: что, черт возьми, там делает Вульф? Впрочем, на Вульфа я злился зря. Он мог позвонить только Крамеру, или О'Харе, или, возможно, кому-нибудь из конторы окружного прокурора, но, поскольку я так активно сотрудничал с полицией, вряд ли бы мне об этом сообщили. Если бы он узнал, где я нахожусь, и попытался позвонить, у него ничего не вышло бы, поскольку Перли получил приказ от О'Хары не разрешать мне говорить по телефону. Однако я был голоден, и мне хотелось получить информацию из внешнего мира, поэтому я начал чувствовать себя обиженным, а это было зря. Я заставил себя забыть о голоде и других неприятных аспектах, включая количество оборотов, сделанных минутной стрелкой часов, и перевернул страницу.
В десять минут девятого дверь открылась и вошли О'Хара и Крамер.
Перли встал. Я был как раз на середине абзаца, поэтому, бросив взгляд, чтобы посмотреть, кто вошел, снова углубился в чтение. О'Хара повесил пальто и шляпу на вешалку, а Крамер бросил свои на кресло. О'Хара направился к своему столу и прошел так близко от меня, что я мог запросто поставить ему подножку, если бы выпрямил ногу.
Крамер выглядел усталым. Даже не взглянув на меня, он кивнул Перли:
– Раскололся?
– Нет, сэр. Вот оно. – Перли протянул ему предмет.
Обоим им письмо уже было прочитано по телефону, но они хотели увидеть его. Крамер прочитал письмо дважды и протянул его О'Харе. Пока это продолжалось, я подошел к полке, поставил на место книгу, потянулся, зевнул и вернулся в кресло.
Крамер посмотрел на меня.
– Что ты можешь сказать по этому поводу?
– Все то же самое, – ответил я. – Я объяснил сержанту, который, кстати сказать, ничего не ел, что эта штука не имеет никакого отношения ни к убийству, ни к какому другому преступлению, поэтому вопросы на эту тему ни к чему.
– Ты арестован как важный свидетель.
– Да, я знаю. Перли показал мне ордер. Почему бы вам не поговорить с мистером Вульфом? Возможно, он проявит великодушие.
– Черта с два! Мы говорили с ним. Послушай, Гудвин…
– Я разберусь с ним, – сказал О'Хара. Да, он был энергичным парнем.
Он сидел за своим столом, но теперь поднялся, обошел его, чтобы встать напротив меня. Я посмотрел на него с любопытством и немного озлобленно.
Он пытался сдерживаться.
– Вряд ли тебе это сойдет с рук, – заявил он. – Удивительно, что у вас с Вульфом хватило наглости попробовать утаить это. Анонимные письма
– центральным фактор в этом деле, очень важный фактор. Сегодня ты пришел повидать этих людей, и у тебя в кармане лежало письмо об одной из них, практически обвиняющее ее в убийстве. Не хочешь же ты сказал, что это письмо не имеет отношения к преступлениям, которые мы расследуем?
– Именно это я и хочу сказать. Насколько я могу судить, мистер Вульф тоже. – Я повел рукой. – Мы оба можем это подтвердить.
– Вы заняли эту позицию и продолжаете ее придерживаться, зная, чем грозит обвинение в отказе от дачи показаний?
– Сущая правда.
О'Хара повернулся и выпалил Крамеру:
– Доставьте сюда Вульфа. Его надо было притащить уже несколько часов назад!
Становится теплее, подумал я про себя. Теперь должны были полететь перья. Но все сложилось не так, как задумал О'Хара.
В развитие событий вмешался телефонный звонок. Перли, который увидел, что его начальники слишком заняты, чтобы поднять трубку, подошел к столу и ответил. Сказав пару слов, он протянул трубку Крамеру со словами: «Это вас, инспектор». Крамер подошел к столу. О'Хара все еще смотрел на меня, но затем его внимание привлекли интонации в голосе Крамера, и он уставился на него. Наконец Крамер повесил трубку. На его лице было выражение человека, который только что что-то проглотил и пытался понять, по именно.
– Ну? – спросил О'Хара.
– Только что в приемную позвонили с радиостанции, – сказал Крамер. – Они готовят текст десятичасовой программы последних известий, в которую включено заявление, полученное несколько минут назад от Ниро Вульфа. Он заявляет, что решил загадку всех трех убийств, абсолютно без помощи полиции, и что очень скоро, возможно завтра, будет готов сообщить окружному прокурору имя убийцы и прочую необходимую информацию. На радиостанции хотят знать, будут ли у нас какие-нибудь комментарии.
Конечно, то, что я сделал, было вульгарным, но сдержаться я не смог.
Я откинул голову и заржал. Меня развеселила не столько сама новость, сколько выражение лица О'Хары, когда до него дошла вся прелесть этой информации.
– Толстая задница – буркнул Перли.
Я отчетливо сказал О'Харе:
– Если в следующий раз Крамер попросит вас выйти поговорить с ним в соседнюю комнату, рекомендую вам послушаться.
Он меня не услышал.
– Вопрос не в том, что Вульф надул меня, – сказал Крамер – вопрос в том, что он обнаружил и когда и каким образом он воспользуется этим. Если эта новость пойдет в эфир, я могу в тот же момент подавать в отставку.
– Что… О'Хара облизнул губы. – Что вы предлагаете?
Крамер не ответил. Он вытащил из кармана сигару, медленно взял ее в рот, снова вынул, кинул в мусорную корзину, не попал, промахнувшись на два фута, подошел к креслу, сел и глубоко вздохнул.
– Есть только два выхода, – сказал он. – Первый – останить все как есть. Другой – попросить Гудвина позвонить ему, чтобы тот отозвал назад свое заявление. Гудвин скажет, что он скоро будет дома, и во всем отчитается. – Крамер снова вздохнул. – Я не буду просить об этом Гудвина.
Может быть, вы?
– Нет, это же шантаж. – О'Хара взревел как от боли.
– Да, – согласился Крамер. – Только когда этим занимается Вульф, это серьезно. Последние известия выйдут в эфир через тридцать пять минут.
Для О'Хары было легче проглотить кусок мыла.
– Может быть, то просто блеф? – с надеждой сказал он.
– Безусловно, это может быть и так, а может быть и нет. Выяснить это нетрудно: надо сидеть и ждать. Если вы не собираетесь разговаривать с Гудвином, я полагаю, мне следует выяснить, могу ли я поговорить с комиссаром. – Крамер встал.
О'Хара повернулся ко мне. Надо отдать ему должное, он посмотрел мне в глаза, когда спросил:
– Как насчет звонка Вульфу?
Я улыбнулся ему:
– Ордер, который показал мне Перли, находится где-то здесь. Он будет аннулирован?
– Ладно, у меня есть свидетели. – Я подошел к столу и стал возвращать на место содержимое своих карманов. Анонимное письмо лежало там, где его оставил О'Хара, когда решил ошеломить меня. Я поднял его и показал ему.
– Я забираю это, – сказал я. – Но если вы хотите, могу вам еще раз его показать. Разрешите воспользоваться телефоном?
Я обошел стол, упал в персональное кресло О'Хары, подтянул к себе телефон и попросил оператора связать меня с Ниро Вульфом. Тот спросил, кто я такой, и я ответил. Потом разыгралась небольшая комедия. После того, как я подождал более двух минут, в дверь постучали, и О'Хара крикнул:
«Войдите!» Дверь распахнулась, и вошли два человека с пистолетами в руках, на их лицах было напряженное выражение. Увидев, кто в комнате, они остановились как вкопанные, с крайне глупым видом.
– Что вам нужно? – пролаял О'Хара.
– Телефон, – сказал один. – Гудвин. Мы не знали…
– Господи! – взорвался Перли. – Меня что, здесь нет?
Это было нарушением дисциплины, поскольку присутствовали его начальники. Те двое столкнулись в дверях, вышли и закрыли за собой дверь.
Никто не мог обидеться на меня за то, что я от души расхохотался. Но всему есть предел, поэтому я прекратил смех и сидел тихо, пока в моем ухе не раздался голос, который я знаю лучше всех голосов в мире.
– Это Арчи, – сказал я.
– Где ты? – Голос был ледяным от злости, но она распространялась не на меня.
– В кабинете О'Хары. Сижу за его столом и воспользовался его телефоном. Я здорово проголодался. Присутствуют О'Хара, Крамер и сержант Стеббинс. Если быть абсолютно честным, Крамер и Перли не виновны. Это дурацкое шоу – сольное выступление О'Хары. Он полностью осознал свою ошибку и приносит искренние извинения. Ордер на мой арест остался в прошлом. Письмо насчет мисс Венс находится у меня в кармане. Я ничего им о нем не сказал. Я свободен и могу идти куда угодно, в том числе и домой.
О'Хара просит в качестве личного одолжения, чтобы вы отменили заявление, которое дали радиокомпании. Это возможно?
– Если я так решу, то да. Это было устроено через мистера Ричардса.
– Я так и думал. Вам следовало бы видеть лицо О'Хары, когда он узнал об этом. Если вы решите отозвать заявление – а все мы здесь надеемся, что так оно и будет, – то делайте это немедленно, и меньше чем через двадцать минут я буду дома. Скажите Фрицу, что я голоден.
– Мистер О'Хара – простофиля. Передай ему мои слова. Я временно отложу свое заявление, но на определенных условиях. Оставайся у телефона, Через некоторое время я перезвоню.