– Так это пошло от вас? – Печально сказала Элинор Венс.
Вульф кивнул.
– Увы! Признаю, что это был плохой ход, но я подумал, что мистер Крамер может попытаться сделать и это. Сегодня утром, прежде чем одеться, я не смог придумать ничего лучше, как приказать мистеру Гудвину отпечатать анонимное письмо о вас и отвезти его туда. В письме утверждалось, что вы по крайней мере дважды совершали убийство.
– Очень мило – сказал Билл Медоуз.
– Он не сделал этого, – сказала Элинор.
– Уверяю вас, сделал, – развеял ее иллюзию Вульф. – Оно было с ним, но он не успел его предъявить. Этому помешала смерть мисс Коппел. Она же стала причиной других событий, например того, что мы здесь собрались. Если бы я действовал быстро и энергично в соответствии с заключением, к которому я пришел двадцать четыре часа назад, мисс Коппел могла быть сейчас жива. Мне следовало бы извиниться перед ней, но это невозможно.
Остается сделать только то, что я делаю сейчас.
Вульф пристально посмотрел на Андерсона.
– Я собираюсь заняться вами, сэр. Не буду тратить время, обращаясь к вам во имя правосудия или чего-нибудь еще подобного чтобы вы рассказали мне, почему так резко обрубили концы. Это бесполезно. Вместо этого я сообщу вам небольшой бытовой факт. Мисс Фрейзер пила «Хай спот» только несколько раз в самом начале, а затем ей пришлось отказаться от него и заменить его на кофе. Она была вынуждена это сделать, потому что ваш продукт приводил ее желудок в расстройство. У нее начиналось сильнейшее несварение.
– Это ложь, – сказал Андерсон. – Вы лжете.
– Даже если это так, то потерпите – я скоро кончу. Мисс Венс, некоторые вещи теперь не столь важны. как раньше. Вы слышали то, что я сказал? Это правда?
– Да.
– Мистер Стронг?
– Не думаю, что…
– Признайте, ведь вы находитесь в той же комнате и в том же кресле.
Это правда?
– Да.
– Мистер Медоуз?
– Думаю, этого достаточно. Итак, мистер Андерсон…
– Поздно, – презрительно усмехнулся президент. Я ушел из этой чертовой программы.
Вульф покачал головой.
– Они это пережили. У них был выбор из шестнадцати предложений. Нет, мистер Андерсон, вы в незавидном положении. Вы протестуете против шантажа, но вас самого шантажируют. Это правда, что газеты редко обижают людей, делающих рекламу, но вряд ли какая-нибудь из них откажется в красках описать, что продукт, который мисс Фрейзер удачно навязывала десяти миллионам американцев, вызывает у нее такое расстройство желудка, что она не могла проглотить и чайной ложечки. Наверняка газеты этим заинтересуются, и они как раз успеют опубликовать это к утру понедельника.
– Сукин сын – Андерсон все еще оставался на прежних позициях. – Они не будут трогать эту тему. Правда, Фред?
Но специалист по рекламе из отдела информации застыл от ужаса и не мог сказать ни слова.
– Думаю, что напечатают, – настаивал Вульф. – За одну газету я вам ручаюсь. Открытая публикация может быть луше, чем толки, которые распространяются повсюду, стоит только начать. Вы знаете, что такое слухи.
Какие-нибудь дураки скажут даже, что не было необходимости добавлять что-нибудь в «Хай спот», чтобы отравить Орчарда. Действительно, здесь есть хорошие перспективы для шантажа. И что вам нужно сделать, чтобы прекратить это? Нечто отвратительное? Совсем нет. Просто скажите мне, почему вы неожиданно решили выйти из игры?
Андерсон посмотрел на Оуэна, но Оуэн не отводил глаз от Вульфа, видя в нем олицетворение зла.
– Изворачиваться бессмысленно, – сказал Вульф. – Я подготовился к тому, чтобы вытащить это из вас. Вчера я целый день занимался этим и сильно сомневаюсь, что меня удовлетворит что-нибудь, кроме того, о чем я уже сказал. А именно: что-то или кто-то убедил вас в том, что именно мисс Фрейзер угрожает опасность быть обвиненной в убийстве или шантаже. Тем не менее можете попытаться.
– Мне не нужно пытаться, – он был упрям как черт. – Я говорил вам вчера. Я назвал эту причину тогда и назову ее сейчас.
– О, ради бога! – запричитала Фред Оуэн. – О боже мой!
– Черт подери! – выпалил в его сторону Андерсон. – Я дал слово! Я связан обязательством! Я обещал!
– Кому? резко спросил Вульф.
– Ладно, – сказал с горечью Оуэн. – Давши слово, держись, а не давши, крепись. Это все разрушит! Это динамит!
– Для кого? настаивал Вульф.
– Я не могу вам этого сказать и не скажу. Это часть моего обещания.
– Ах, так! В таком случае все очень просто. – Вульф посмотрел влево от себя. – Мистер Медоуз, гипотетический вопрос. Если вы тот человек, которому мистер Андерсон дал клятву, не дающую ему говорить, вы освобождаете его сейчас от нее?
– Это не я, – сказал Билл.
– Я вас спрашиваю не об этом. Вы знаете, что такое гипотетический вопрос. Пожалуйста, ответьте на это «если». Если это были вы, вы освобождаете его?
– Да.
– Мистер Трауб, такой же вопрос. Учитывая это «если» вы освобождаете его?
– Да.
– Мисс Венс?
– Да.
– Мистер Стронг?
Конечно, у Талли Стронга было около минуты, чтобы обдумать свой ответ. Он сказал:
– Нет!
25
Одиннадцать пар глаз уставились на Талли Стронга.
– Ага, – пробормотал Вульф. Он откинулся назад, глубоко вздохнул, и на его лице появилось удовлетворенное выражение.
– Замечательно! – раздался голос. Это был профессор Саварезе. – Это так просто!
Если он надеялся привлечь к себе чье-нибудь внимание, его ждало разочарование. Все смотрели на Стронга.
– Я благодарен судьбе, что мне повезло, – сказал Вульф. – Если бы я начал с вас, мистер Стронг, и вы бы ответили отрицательно, с остальными все было бы непросто.
– Я только ответил на гипотетический вопрос, – настаивал Талли. – Это ничего не значит.
– Правильно, – согласился Вульф. – Если рассуждать логично, то ничего, но я видел ваше лицо, когда вы поняли, что вам предстоит, когда вы осознали дилемму, с которой вы столкнетесь через несколько секунд, и мне этого достаточно. Теперь вы собираетесь следовать логике?
Талли не собирался этого делать. Его лицо говорило достаточно не только тогда, когда он находился в ожидании, оно оставалось таким до сих пор. Мышцы вокруг его тонких сжатых губ напряглись, как будто он отдал команду произносить слова.
– Я просто ответил на гипотетический вопрос. – Это все, что он мог сказать. На него было жалко смотреть.
Вульф снова вздохнул.
– Хорошо. Думаю, что должен кое-что вам объяснить. Я не упрекаю вас за то, что вы так упрямы в этом вопросе, поскольку ваш ответ может быть расценен как то, что раньше вы поступали неподобающим образом. Я говорю не о том, что вы скрыли информацию от полиции, – большинство людей этим занимается и по причинам гораздо менее значимым, чем ваша. Я имею в виду то, что вы поступили неподобающим образом по отношению к своим нанимателям. Поскольку вам платят сразу восемь спонсоров, вы должны проявлять лояльность к каждому из них. Но вы не предупредили их, что мисс Фрейзер направляется или может направиться по опасному пути – к позору и беде. Это как раз та информация, в которой они заинтересованы. Вы посвятили в это только мистера Андерсона. Я думаю, за хорошую плату.
Вульф поежился.
– Но теперь все кончено. – Он повернулся в мою сторону. – Кстати, Арчи. Поскольку мистер Стронг скоро начнет рассказывать, откуда он узнал, что это была мисс Фрейзер, лучше посматривать за ней. Она способна на все и очень проворна. Осмотри ее сумку.
Крамер встал.
– Я не собираюсь…
– Я обращаюсь не к вам, – отреза Вульф. – Не мешайте. Разве вы не видите, как это сложно? Я сознаю, что у меня все еще нет никаких доказательств, но я не собираюсь давать этой женщине возможность продемонстрировать в моем кабинете свою необыкновенную ловкость. Арчи?
Я поднялся из кресла и направился к противоположному концу стола Вульфа, но я находился в достаточно затруднительном положении. Я не могу использовать силу против женщины, поскольку ни одному мужчине еще не удавалось проделать это успешно. Однако Вульф уже добился того, что зрители были на моей стороне. Когда я протянул руку в сторону красивой кожаной сумки Мадлен Фрейзер, она особенно пронзительно посмотрела своими серо-зелеными глазами и резко сказала:
– Не трогайте меня.
Я убрал руку. Она повернулась к Вульфу.
– Вам не кажется, что пора дать слово мне? Возможно, так будет лучше.
– Нет, – Вульф посмотрел ей в глаза. – Советую вам подождать, мадам.
Сейчас вы можете только все отрицать, а мы, безусловно, поставим это под сомнение. Что еще вы можете сказать?
– Я не буду утруждать себя отрицаниями, – презрительно сказала она. – Но мне кажется глупым сидеть здесь и позволять ситуации развиваться в неопределенном направлении.
– Это вовсе не так. – Вульф наклонился в ее сторону. – С полной откровенностью позвольте, мисс Фрейзер, заверить вас в одном.
Маловероятно, что я сочту вас глупой, что бы вы не делали и не говорили, начиная с этой секунды. Я слишком убежден в противоположном. Даже если Гудвин откроет вашу сумочку и обнаружит в ней пистолет, из которого была застрелена мисс Пул.
– Он не откроет ее.
Было похоже, что она в этом убеждена. Я посмотрел на инспектора Крамера, но большой формалист не был пока готов и пальцем пошевельнуть. Я взял столик, который всегда стоял у подлокотника красного кресла, отнес его к стене, принес одно из небольших желтых кресел и сел рядом с Мадлен Фрейзер так близко, что, если бы мы одновременно расправили плечи, они бы соприкоснулись. Это означало, что я больше не смогу вести записи, но ведь Вульф не может получить сразу все. Когда я садился, то почувствовал пряный запах духов, и, наверное, мое воображение было очень возбуждено, поскольку это напомнило мне запах, который я уловил в тот день в ее квартире, когда я пытался затащить Дебору Коппел на диван перед ее смертью и она на меня дохнула. В этих двух ароматах не было ничего общего, кроме моей фантазии.
Я спросил Вульфа:
– Этого достаточно?
Он кивнул и снова обратился к Талли Стронгу:
– Таким образом, у вас не одна, а несколько причин быть упрямым. о если даже это и так, я не думаю, что вам удастся продолжать в том же духе.
Мистеру Крамеру было ясно показано, что вы скрываете важную информацию, непосредственно относящуюся к преступлению, которое мы расследуем. И вы, и остальные уже достаточно долго испытывали его терпение. Он немедленно вонзит в вас зубы и уже не выпустит. Кроме того, существует мистер Андерсон. Обещание, которое он вам давал, уже наполовину недействительно, поскольку теперь мы знаем, что именно он обещал вам. Поскольку я напомнил ему о том, чем он рискует, вряд ли он будет держаться за вторую половину.
Вульф махнул рукой.
– Все, что мне нужно, – это деталь. Я удовлетворен тем, что теперь наверняка знаю, что именно вы сказали мистеру Андерсону. Что произошло вчера, перед тем как он забеспокоился и начал действовать? В утренних газетах была статья об анонимных письмах – орудие шантажа, при помощи которого людей заставляли платить Орчарду и мисс Пул. Затем эта статья подсказала кому-то недостающее звено, Кому и каким образом? Предположим, это был мистер Андерсон. Предположим, несколько недель назад он получил анонимное письмо или письма, выставляющие в черном свете мисс Фрейзер. Он показал их ей. Больше писем он не получал. Вот и все, что было ему об этом известно. Некоторое время спустя мистер Орчард был приглашен для участия в программе Фрейзер и там отравлен. В общем не было причин, по которым мистер Андерсон мог связать это событие с полученными анонимными письмами.
Однако статьи во вчерашних газетах помогли ему обнаружить эту связь.
Теперь все стало абсолютно ясно: анонимные письма о мисс Фрейзер, подписка мисс Фрейзер на «Ипподром», метод, с помощью которого была достигнута эта подписка, и, наконец, смерть мистера Орчарда, вызванная тем, что он выпил отравленный кофе, якобы предназначавшийся для мисс Фрейзер, – все это не означало, что следует обвинить мисс Фрейзер в убийстве, но было нежелательно оставаться ее спонсором. Поэтому мистер Андерсон удрал.
– Я не получал никаких анонимных писем, – заявил мистер Андерсон.
– Я вам верю. – Вульф не спускал глаз с Талли Стронга. – Допустим, я отвергаю предположение, что мистер Андерсон лично получал анонимные письма. Я это делаю по разным причинам, но в основном потому, что было бы не в его характере показать анонимное письмо тому, о ком в нем идет речь.
Скорее, он бы расследовал приводимые в письме обвинения, и есть достаточные основания предполагать, что этого не было сделано. Таким образом, я пришел к заключению, что анонимные письма мисс Фрейзер получал не мистер Андерсон и не он получил вчера недостающее звено.
Предположительно это был человек, который присутствует сейчас здесь, поэтому я попытался провести эксперимент с помощью полиции. Он заключался в том, чтобы выдвинуть реальную угрозу против мисс Венс в надежде, что кое-кому это развяжет язык. Это был слишком осторожный шаг. К сожалению, он не принес результата, и мисс Коппел умерла.
Вульф обращался только к Стронгу.
– Конечно, поскольку у меня нет доказательств, у меня нет и уверенности, что информация, которую вы предоставили мистеру Андерсону, касалась анонимных писем. Возможно, ваши обвинения или подозрения в отношении мисс Фрейзер базировались на чем-то ином. Но мне нравится мое заключение, потому что оно просто и всеобъемлюще, и я откажусь от него только в случае, если буду вынужден это сделать. Оно все объясняет, и ему ничего не противоречит. Я даже почти уверен в том, что оно объяснит, почему были убиты мистер Орчард и мисс Пул. Два самых удачно продуманных момента в их деятельности заключались в том, что, во-первых, они требовали лишь небольшую часть доходов жертвы, ограничивая подписку одним годом. И, во-вторых, в письмах не рассказывалось и не содержалось угрозы рассказать о действительном секрете из прошлого жертвы. Даже если бы они знали такие секреты, они их не использовали. Но рано или поздно – мистер Саварезе может подтвердить это в качестве эксперта, но в другой раз, – рано или поздно, по закону вероятности, они должны были случайно использовать реальный секрет. Рано или поздно изобретенное ими пугало должно было стать для жертвы реальным ужасом.
Вульф кивнул.
– Да, так и случилось. Письмо или письма были показаны жертве каким-нибудь другом. Вами, мистер Стронг. И перед ней встала необходимость не только платить несущественную дань, но и ужасная угроза раскрытия того, что не должно было увидеть свет, поскольку она, конечно, не знала, что письмо сфабриковано и его совпадение с реальностью было чистой случайностью. Итак, она нашла действовать. И еще как! Она убила мистера Орчарда. Затем она узнала из телефонного звонка незнакомой женщины, что мистер Орчард был не единственным владельцем информации, которой, по ее ошибочному мнению, он мог располагать, и ей снова пришлось действовать.
Она убила мисс Пул.
– Боже мой! – прервал его Андерсон. – Вы безусловно сильно играете, не имея на руках хорошей карты.
– Да, сэр, – согласился Вульф – Пора пересдать карты не кажется ли вам? Наверняка я достоин хотя бы одной хорошей карты. Ее можете дать вы или мистер Стронг. Господи, что вам еще нужно? Достать кролика из шляпы?
Андерсон встал, подошел к секретарю совета спонсоров и встал напротив него.
– Черт возьми, не будьте дураком, Талли, – властно сказал он. – Вы слышали, он все знает. Давайте покончим с этим!
– Я думаю, что это поможет делу, – твердо сказал Талли.
– Это помогло бы мисс Коппел, – резко сказал Вульф, – если бы вы заговорили двадцать часов назад Сколько писем вы получили?
– Два.
– Когда?
– В феврале. Где-то в середине февраля.
– Вы показывали их кому-нибудь, кроме мисс Фрейзер?
– Нет, только ей. Но мисс Коппел была там и тоже их видела.
– Где они сейчас?
– Не знаю, я отдал их мисс Фрейзер.
– О чем в них шла речь?
Талли открыл рот, на мгновение застьи и снова закрыл его.
– Не будьте ослом – резко сказал Вульф. – Здесь ведь мистер Андерсон.
О чем в них шла речь?
– О том, что мисс Фрейзер повезло: когда умер ее муж, никто не удосужился подвергнуть экспертизе почерк его прощальных писем.