- Вулф считает, что у меня отсутствует чувство меры. Наша гостья,
которой ты относил наверх напитки, в Южную комнату, она что - стара, измучена болезнями, бесформенна, уродлива, а может быть, даже и
прихрамывает?
Сказав это, я посмотрел не на Фрица, а на Вулфа, чтобы увидеть, какое это произведет на него впечатление.
- О, что вы, Арчи, - с некоторым упреком сказал Фриц. - Совсем наоборот. Ничего похожего.
- Я с тобой полностью согласен. И ты оставил ее там запертой, не так ли?
- Совершенно верно. Вот ваш ключ. Вы ведь мне сказали, что она, возможно, будет и обедать у нас.
- Да, да, мы тебе сообщим об этом, когда примем окончательное решение.
Фриц метнул в сторону Вулфа быстрый взгляд и, не получив ничего в ответ, резко повернулся на каблуках и вышел из кабинета.
Вулф дождался, пока не закрылась дверь в кабинет и не хлопнула затем на кухне. И только после этого отложил книгу в сторону.
- Так это все правда? - сказал он тоном, который был бы вполне уместен, если бы он узнал, что я напустил паразитов в его оранжерею. - Ты
действительно поселил женщину в Южной комнате моего дома?
- Я ведь уже сказал вам, что поселил. Конечно, это не совсем точное выражение, - заметил я. - Слишком уж оно сильное и, потом, таит в себе
намек на мой личный...
- Где же ты ее подобрал?
- А я и не подбирал. Как я уже имел честь вам доложить, она пришла к нам совершенно самостоятельно. Рассказывая вам все это, я ничего не
выдумывал, а просто отчитывался за то, что произошло в ваше отсутствие, пока вы находились в своей оранжерее.
- Раз так, то отчитывайся подробно и передай мне дословно, о чем шла речь.
В сравнении с тем, что я уже сказал, давать пояснения было совсем несложно.
Я передал ему в мельчайших подробностях все обстоятельства, связанные с появлением в нашем доме женщины, начиная с того момента, когда я
услышал звонок, отпер входную дверь и впустил ее в дом, и кончая тем, как осмотрел ее вещи и запер в Южной комнате.
Вулф откинулся назад в своем кресле и закрыл глаза, как это он делал всегда, когда мои отчеты были пространными и долгими. Когда я
закончил, он не задал мне ни единого вопроса, а только пошире раскрыл глаза и рявкнул:
- Иди сейчас же наверх и верни ей деньги. -Он посмотрел на стенные часы. - Через двадцать минут у нас обед. Выведи ее из дома не позже, чем
через десять минут, только помоги ей упаковаться.
И тут вдруг вышла заминка. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что самым естественным и нормальным для меня было бы беспрекословно
подчиниться его приказу. Тогда моя двойная миссия была бы полностью выполнена: я получил бы первоклассное подтверждение разборчивости патрона в
клиентах и в то же время дубликат чека. Эта женщина хорошо послужила моей цели, так что самым разумным было бы отделаться от нее.
Но, очевидно, что-то в ней произвело на меня неизгладимое впечатление. Может быть, манера разбирать чемодан, поскольку я поймал себя именно
на этой мысли.
Я сказал Вулфу, что, действуя в качестве его агента, уже обещал даме свидание с ним, и теперь мне крайне неудобно нарушить свое слово.
Однако мои слова не произвели на него никакого впечатления, и он только хмыкнул. Я сказал, что он смог бы убедить ее раскрыть свою тайну,
назвать имя и рассказать о случившихся с нею неприятностях.
Я сказал, что он смог бы убедить ее раскрыть свою тайну,
назвать имя и рассказать о случившихся с нею неприятностях. В этом случае полученный нами от нее гонорар окупил бы, может быть, мое годовое
жалованье. Послышалось снова неопределенное хмыканье.
Мне ничего не оставалось, как сдаться.
- О'кей, - сказал я. - Ну что ж, ей в таком случае придется искать убежища где-нибудь в другом месте. Может быть, в восточном Гарлеме
удастся найти что-нибудь подходящее. Но там слишком много разного сброда. Не стоило бы ей давать такого совета.
- Убежища? - переспросил Вулф.
- Да, при этом я совершенно случайно упомянул, что у нас будут подавать за обедом. Ее это очень устроило, и она твердо решила, что
останется у нас. Ваш отказ ее конечно же очень огорчит. - Я пожал плечами, покачал головой и продолжил:
- Ну что ж, ладно, ничего не поделаешь. Как-никак, а она ведь может быть и убийцей. Что с того, что мы выставим ее из нашего дома перед
самым обедом? Что с того, что я уговорил ее на соленую треску, которую обещал к обеду, а теперь вынужден выгнать голодной? Кто я такой, чтобы
мог поступать по своему усмотрению?
Я поднялся со стула, подошел к столу и взял с него семь пятидесятидолларовых банкнотов.
- Это, - с сожалением заметил я, - возвращает нас к исходному моменту. Поскольку деньги будут ей возвращены, мне теперь ничего не удастся
добавить к банковскому счету. Так что положение с моим чеком снова становится точно таким же, каким было в прошлую пятницу, а потому выбора у
меня нет.
Я решительно шагнул к своему столу, чтобы взять чек, который он только что подписал, поднял его за середину верхнего краешка большим и
указательным пальцами и...
- Арчи! - громовым голосом проревел Вулф. - Не смей! Я не разрешаю тебе делать это!
Но я все еще не знал, каково будет его решение насчет нашей постоялицы. Все висело в воздухе. Но так как Вулфу была ненавистна мысль, что
кто-то уйдет из его дома голодным, так как он, видимо, во что бы то ни стало захотел развеять свои сомнения относительно несъедобности соленой
трески и так как существовала угроза уничтожения мною второго чека, он вовремя спохватился. Наша посетительница не была выдворена из дома до
обеда.
Поднос, уже приготовленный для отправки в Южную комнату, был обследован лично Вулфом, прежде чем Фриц отнес его наверх. Но это было все.
Ничего более определенного не было сказано. Вопрос о незнакомке полностью игнорировался Вулфом и пока остался открытым.
Мы с патроном, как обычно, пообедали в столовой.
Когда с кофе было покончено, я последовал за Вулфом обратно в кабинет и тут же твердо решил, что первым вопросом повестки дня будет мисс
или миссис Икс. Но он даже и не заикнулся об этом. После, как обычно у нас принято, плотной еды у Вулфа всегда оставалось четыре-пять минут для
того, чтобы с удобствами разместиться в своем кресле. Завершив этот труд, он, как будто меня и не было в кабинете, взял книгу, открыл ее и
принялся за чтение.
Мне, конечно, не на что было жаловаться, так как я прекрасно понимал, что первый шаг должен был сделать он. А женщина все еще гостила в
нашем доме, наверху, запертая, хотя и накормленная, и теперь все целиком и полностью зависело только от Вулфа. Он мог просто промолчать и тем
самым позволить ей остаться, что было крайне маловероятным.