Кюффнер улыбнулся. Теперь уже он понял Вулфа и успокоился.
- Ну сейчас, мистер Вулф, мы вполне можем сказать, что находимся в равном положении. Я не упомянул ранее об этом, поскольку мисс Райт лишь
сделала намек. Она полагает, что мистер Гудвин явился к ней с подобным предложением не по своей инициативе, а потому, что его послали вы. Так
что и я должен делать выбор не только между утверждениями мисс Райт и мистера Гудвина.
Вулф равнодушно кивнул.
- Коль скоро какая-то фантастическая мысль высказана, - заметил он, - гадать можно сколько угодно. - Он взглянул на часы. - До обеда остается
двадцать минут. Мы в тупике и можем поставить точку на этом, если, конечно, вы не намереваетесь выдвигать новые гипотезы. Мы можем предположить,
что мисс Райт, или вы, или мистер Гудвин, или оба мы с ним лжем. В качестве основы дискуссии я вполне готов начать с последней части этого
предположения. С вашей точки зрения это лучшее, на что вы могли бы рассчитывать. Что же дальше?
Кюффнер тоже был готов к этому.
- В таком случае я спрошу вас, чем вы можете оправдать свое неадекватное и провокационное предложение мисс Райт?
- А я отвечу, что у вас нет никакого права как-то квалифицировать мое поведение. Что дальше?
- Тогда мне придется - хотя и с большим нежеланием - информировать полицию, что вы незаконно вмешиваетесь и официальное следствие по делу об
убийстве.
- Вздор! Я своевременно известил полицию о своем разговоре с миссис Фромм, но не давал обязательство не использовать его по своему усмотрению. Я
не адвокат, и на мои беседы с клиентами не распространяется положение закона, обязывающее адвокатов хранить их в тайне. В следствие я не
вмешивался, законов не нарушал и никаких провокационных, тем более вымогательских предложений не делал. Я располагаю записью беседы, сделанной
на вполне законном основании, и я предложил продать ее без намеков на какую-то неприемлемую альтернативу. Ваше решение сообщить полиции об этом
меня не интересует.
Кюффнер улыбнулся.
- Я вижу, вы подготовились к нашему разговору.
- Как же иначе? Одну мою гипотезу мы проанализировали. Что дальше?
Улыбка исчезла с лица Кюффнера.
- Мне хотелось бы прекратить обсуждение гипотез. У нас мало времени, мне нужно ехать на похороны, и мы должны вернуться к делу.
- К вашему или к моему?
- К тому и другому. Моя профессия, мистер Вулф, давать советы клиентам и вести их дела. Миссис Фромм была моим клиентом. Ассоциация помощи
перемещенным лицам была и остается тоже одним из моих клиентов. Я чувствую себя обязанным перед миссис Фромм, и ее смерть не только не
освободила меня от этого обязательства, но, наоборот, я сделаю абсолютно все от меня зависящее, чтобы память об этой славной женщине и ее
репутация не были бы чем-то запятнаны. Меня также беспокоит вопрос об ассоциации. Насколько мне известно, нет никакой связи между смертью миссис
Фромм и делами АСПОПЕЛ, но возможность такой связи исключать нельзя. Что вам известно об этом?
- Продолжайте, мистер Кюффнер.
- Хорошо... Я полагаю, что возможно... даже весьма возможно, что имеется определенная связь между смертью миссис Фромм и ее беседой с нами в
прошлую пятницу. Насколько мне известно, она никого не предупредила, что поедет к вам на консультацию, а следовательно, вопрос этот был
конфиденциальным. Сперва, как обычно, ей следовало бы посоветоваться со мной, но она не сделала этого. Вопрос, несомненно, был важным, ибо по
какому-либо пустяку она не обратилась бы к частному детективу, особенно к вам. Если этот вопрос в какой-то степени связан с причиной ее смерти,
тогда он был не просто важным для нее, но жизненно важным.
Я хочу знать... Нет, я ДОЛЖЕН знать об этом! Я пытался спрашивать у полицейских, но
они отказались сообщить мне что-либо. Как вы только что сами заявили, якобы на вполне законном основании, вы обладаете записью вашей беседы и
считаете себя вправе продать ее. Я заплачу вам пять тысяч долларов за нее. Если вы хотите получить деньги наличными, а не чеком, я передам их
вам сегодня же во второй половине дня.
Вулф нахмурился.
- О чем вы говорите, мистер Кюффнер? Вы намеревались заявить в полицию об отвратительном предложении, о вымогательстве, а теперь готовы стать
его соучастником! Поразительное этическое сальто!
- Не более поразительное, чем совершенное вами, - возразил Кюффнер. - Вы осуждали и даже хотели уволить Гудвина, а затем вдруг принялись
утверждать, что его предложение вполне законно.
- Да, так оно и есть. Ведь мистер Гудвин предлагал продать нечто, принадлежащее не ему, а мне... Однако ваши таланты как акробата казуистики
хотя и незаурядны, но в данном случае расходуются вхолостую. Вопрос заключайся в том, принимаю ли я ваше предложение или нет? Я отвечаю - нет. Я
должен отклонить его.
- Как отклонить? Вы не можете сделать это!
- Вот как?
- Конечно же! Я имею полное право как представитель интересов миссис Фромм ТРЕБОВАТЬ эту запись от вас! Вы не смеете отказать мне! Ваши действия
- неуместное вмешательство в выполнение мною моих прямых обязанностей как адвокат миссис Фромм!
Вулф покачал головой.
- Я опасаюсь иметь дело с вами, и уже одного этого достаточно для моего отказа продать вам запись. Слишком уж вы проворны. Всего несколько минут
назад мое предложение продать информацию вы назвали неадекватным и не правомочным, а теперь так же характеризуете мой отказ сделать это. Вы
сбиваете меня с толку, и я должен иметь хоть немного времени, чтобы продумать все. Как связаться с вами, мне известно. - Вулф снова взглянул на
часы. - Вы опоздаете на похороны.
Кюффнер тоже посмотрел на часы и поднялся. Судя по его выражению, он решил что ему следует уйти, не потеряв лица. Пришлось делать хорошую мину
при плохой игре. Он улыбнулся вначале мне, а потом Вулфу.
- Вы уж извините, - заметил он, что я тут слишком свободно разбрасывался обвинениями. Надеюсь, вы поймете меня. Я столкнулся с самой трудной
задачей, которую мне когда-либо приходилось решать. Самой трудной...
Я проводил Кюффнера, а когда вернулся в кабинет, Вулф уже ушел в столовую.
Глава 11
В тот же вечер в половине седьмого я сидел в маленьком кабинете помощника прокурора Мандельбаума и давал объяснения.
В этой клетушке трое казались уже толпой. Мандельбаум, средних лет, полный, лысеющий, восседал за письменным столом. Рядом с ним расположился
высокий и худой детектив из уголовной полиции Рэндал. Сбоку от меня, за углом стола, примостилась мисс Джин Эстей.
Наша конференция, состоявшая главным образом из вопросов, задававшихся Мандельбаумом, и ответов которые давали я или мисс Эстей, продолжалась
уже минут десять, и я решил, что пришло время мне выступить с речью.
- Я не виню вас в том, - начал я, - что вы напрасно тратите не только свое, но и мое время, ибо хорошо понимаю, что и расследовании всякого
убийства примерно девять десятых времени тратится впустую. Однако сейчас позволительно спросить: не слишком ли затянулась наша беседа? Мы так ни
о чем и не могли договориться, и вне зависимости от существа изложенных фактов я должен покинуть вас. Если мисс Эстей придумала все это, вы
можете и без моей помощи попытаться выяснить, почему она поступила так. Если же она говорит правду и я действительно сделал ей подобное
предложение, тогда только Вулф, а не вы обязан подвергнуть меня самому тщательному допросу.