Деби заметила, что пол здесь выложен оригинальными черно-белыми плитами, а мебель необычная, со странными украшениями, которых она никогда в жизни не видела. Из открытой двери в другом конце холла донесся запах какой-то стряпни, не запах, а божественный аромат, который неудержимо поманил ее. Через секунду она оказалась на кухне.
Чудный аромат исходил из большой сковороды, где что-то кипело на медленном огне.
Что это: рагу, гуляш? Тушеное мясо! Не в состоянии больше контролировать себя, Деби схватила глубокую тарелку и дрожащими от голода и нетерпения руками положила себе огромную порцию. Она трижды наполняла такими порциями свою тарелку, прежде чем наконец насытилась и смогла осмотреться вокруг. Кухня была большая, хорошо освещенная и удивительно теплая. И здесь мебель показалась ей необычной: вычурные шкафы имели плавные изгибы и закругления, а стоящие вокруг стола стулья – такие высокие спинки, что можно было прислонить к ним голову. Посуда на полках кухонного шкафа тоже отличалась необычностью формы и довольно смелой расцветкой: преобладали оранжевые, желтые, ярко-синие тона.
Деби посмотрела на пустую тарелку и с виноватым видом подошла к сковороде, заполненной теперь лишь на четверть. Она не могла поверить, что проглотила такое количество еды, предназначавшейся, наверное, для целой семьи. Но куда же делся водитель машины? – удивилась она, как вдруг где-то хлопнула дверь и на лестнице раздались быстрые шаги.
Спускаясь по ступеням винтовой лестницы, Арчибальд в изумлении остановился, увидев входящую в холл из кухни девушку. Она и в машине действовала ему на нервы, что же говорить о его нынешнем состоянии, состоянии глубокого шока из-за отца. Девушка доставляла ему только неудобство и беспокойство, которые ему были совершенно не нужны, особенно сейчас.
– Я же приказал тебе ждать в машине, – произнес он сурово.
– Там было холодно.
Он отметил, что одета она в грязную куртку, всю в пятнах. Такими же были и ее джинсы. Сморщив от неудовольствия нос, он спустился в холл.
– Когда ты сбежала?
Отрицать, что она беглянка, не имело смысла, но Деби предпочла не отвечать на его вопрос.
Арчибальд вздохнул.
– У тебя есть имя, в конце концов? – Секунду поколебавшись, она нерешительно выдавила из себя:
– Деби.
Его лицо стало строгим.
– Деби?.. А как дальше? – бесцеремонно потребовал он ответа.
Девушке не понравился его тон. Она упрямо вскинула голову и коротко бросила:
– Смит.
Задыхаясь от возмущения, Арчибальд проследовал вслед за ней на кухню.
– Тебе так или иначе придется сказать, кто ты на самом деле. Если не мне, так полиции. – Заметив на столе грязную тарелку, он ухмыльнулся. – Да ты, я вижу, чувствуешь себя здесь как дома.
– Извините, я была очень голодна. – Арчибальд заглянул в сковородку.
– Можешь прикончить и это.
Деби, не споря, тут же подошла к сковороде, чтобы вновь наполнить свою тарелку, но все же предложила:
– Не хотите попробовать? Очень вкусно.
– Нет, я только что приготовил себе кофе. – Он измерил ее оценивающим взглядом, с удивлением подметив, что манера говорить свидетельствует о ее образованности.
– Сколько тебе лет?
– Двадцать два, – соврала Деби. Арчибальд хмыкнул.
– Думаешь, я тебе поверю? – Он взял чайник и хотел выйти из кухни, но вернулся и внимательно взглянул на девушку. Она была слишком худа и бледна, под глазами у нее залегли глубокие темные круги. Она напоминала бездомного, никому не нужного щенка, взъерошенного и грязного.
– По виду тебе не больше четырнадцати, – небрежно бросил Арчибальд.
– Ничего подобного! – возмутилась Деби. – Мне двадцать два.
Он недоверчиво смотрел на нее, подняв брови.
– Двадцать, это совершенно точно! – вдохновенно лгала она. На самом деле ей было только девятнадцать.
Деби поставила на стол в четвертый раз опустошенную тарелку, а через несколько минут вернулся Арчибальд и сел напротив нее с кружкой кофе.
– Ты, черт возьми, так сейчас здесь некстати, – бросил он сквозь зубы. – Мой отец там, наверху, он... – Арчибальд осекся, так как понял, что не в силах произнести слово «умирает». – Он очень болен, и я не могу его оставить. Я позвоню на ближайший полицейский пост и попрошу их приехать и забрать тебя.
Арчибальд увидел, как побелели пальцы девушки, до боли сжавшие ложку, но она ничего не сказала, даже не взглянула на него.
– Конечно, – продолжал он, – было бы гораздо лучше, если бы ты рассказала мне всю правду и сообщила, кто ты на самом деле, тогда тебя забрали бы родители, а не полиция. Я уверен, они ужасно беспокоятся о тебе и...
– У меня нет родителей, – оборвала его Деби.
Арчибальд взглянул на ее застывшее лицо, пытаясь понять, не лжет ли она опять.
– Ну, положим, у тебя есть кто-то еще, кто волнуется о тебе.
– Никого нет. Он разозлился.
– Послушай, у меня нет времени играть с тобой в твои дурацкие игры. Решай: либо родители, опекун или кто-то еще, либо полиция. – Она повернула к нему напряженное лицо.
– Полиции до меня нет дела. Я совершеннолетняя и имею право жить так, как хочу и где хочу. Никто не сможет заставить меня вернуться назад.
– Ну наконец-то ты сказала, что тебе есть куда вернуться, – устало произнес Арчибальд, выходя из кухни. – Во всяком случае, здесь ты не останешься, – бросил он на ходу.
Он пошел к машине и взял свой чемодан и пальто. Бросив чемодан в холле, прошел в кабинет отца, заставленный книжными полками, и набрал номер телефона, который оставила ему миссис Маклинн. Ему все же удалось дозвониться до местного врача. Тот рассказал ему о состоянии отца достаточно подробно, подтвердив, что отец умирает и, к сожалению, помочь ему уже нельзя.
– Ваш отец знает об этом, – продолжал доктор. – Он вынудил меня сообщить ему об истинном положении вещей, когда я хотел отвезти его в больницу. Он заявил, что хочет умереть в своем доме.
– Сколько ему осталось, доктор? – осторожно спросил Арчибальд.
– Трудно сказать. Несколько дней. Возможно, неделя. Я постараюсь заезжать к нему как можно чаше, но вы же знаете, что здесь эпидемия гриппа. Вы останетесь с ним или хотите, чтобы я подыскал сиделку?
– Нет, в этом нет необходимости. Я буду здесь столько, сколько потребуется.
Положив трубку, Арчибальд долго сидел, уставившись невидящим взглядом в стену, затем поднялся и позвонил в полицию. Когда он объяснил суть дела, на другом конце провода ответили, что пока помочь ничем не могут: половина всех полицейских болеет гриппом. Ему посоветовали не терять времени и отправить девушку своим ходом.
– Да, но снегопад продолжается, причем он стал еще обильней, – заметил Арчибальд.
По тону полицейского он догадался, что тот пожал плечами.
– Пока ничем помочь не в состоянии. Едва сдерживая растущее раздражение, он попросил их приехать сразу, как только появится возможность, и забрать девушку.
Вернувшись в кухню, он увидел, что Деби моет сковородку. Куртку она сняла и осталась в свитере. Она подняла на Арчибальда свои карие с зеленоватым оттенком глаза, полные тревоги и страха. В другое время он, возможно, проявил бы к ней если не симпатию, то хотя бы жалость. Но только не теперь, когда все его мысли были заняты отцом и предстоящими печальными событиями.
– Тебе придется остаться здесь до завтра, – сухо объявил он. – Сегодня полиция не сможет приехать за тобой.
У Деби отлегло от сердца. Но затем она подумала, что, возможно, на этом ее беды не кончились, ведь она остается один на один с этим незнакомым мужчиной. Впрочем, почти сразу же убедила она себя, ей нечего бояться. Он целиком поглощен заботой о своем больном отце.