– Лилиан, буду вам обязан, – проговорил Хьюстон.
Фонтин отчетливо хмыкнул. Девушка вышла в коридор, искренне жалея о том, что не может подслушать этот весьма важный для нее разговор. Но поводов для особого волнения не было – если бы Фонтин на самом деле привез улики или свидетеля, он бы обязательно объявил об этом на весь участок, и сейчас она бы уже находилась за решеткой. Его сдержанность означала, что ей опасаться нечего – его попытки доказать ее вину провалились.
Лили присела рядом с Дженкинсом, который принялся угощать ее кофе. Он так стремился угодить ей, что девушке стало смешно. Было очевидно, что в этом полицейском участке никто не верит в ее вину.
Через полчаса дверь кабинета инспектора с шумом распахнулась. На пороге стоял хмурый Фонтин. Он подошел к девушке и, глядя куда-то в сторону, пробормотал.
– Прошу вас извинить меня, мисс Монтегью. Все обстоятельства окончательно прояснились. Произошла ужасная ошибка…
Он запнулся. Лили не верила собственным ушам. Кажется, он перед ней извиняется!
– Я ошибся, – поправился Фонтин. – Надеюсь, вы не будете держать на меня зла.
Лили кротко потупилась.
– Боюсь, я не всегда вел себя… эээ… корректно, – вздохнул Фонтин.
– Ничего страшного, – тихо сказала Лили. Не забывайте, я ведь школьный учитель, а значит, привычна ко всякому.
Ей стоило огромных усилий не выказывать явно свою радость. Конечно, Лилиан Монтегью должна быть счастлива, что с нее сняли все обвинения. Но одно дело – эмоции несправедливо обвиненного человека, и совсем другое – ликование преступника, которому чудом удалось избежать наказания.
Поэтому Лили позволила себе лишь обрадованную улыбку.
– Значит, я свободна, сэр? – спросила она. – И моей репутации больше ничего не угрожает?
Вы понимаете, что не должно быть и тени подозрения, иначе ученики начнут шептаться за моей спиной и перестанут доверять мне.
– Конечно, – кивнул Фонтин. – Лично у меня больше нет никаких сомнений в вашей невиновности.
Лили так и подмывало спросить, как получилось, что ему не удалось собрать доказательства ее вины. Но такой вопрос вряд ли был бы уместен, поэтому она лишь с достоинством заметила:
– Надеюсь, Что в следующий раз вы будете осторожнее, когда соберетесь кого-нибудь арестовать.
У Фонтина на скулах заходили желваки, но он сдержался. Лили справедливо рассудила, что не стоит слишком сильно унижать его в присутствии посторонних, и сказала гораздо мягче:
– В любом случае я рада, что это недоразумение благополучно разрешилось. Вас злостным образом ввели в заблуждение…
Фонтин с облегчением перевел дух. Кажется, у него появилась возможность сохранить лицо перед этими провинциальными служаками.
– Конечно, мисс Монтегью, – солидно заявил он. – Этот мерзавец Паркмен… тот бандит, который ограбил виллу Уэзерби, с пеной у рта уверял нас, что вы и есть Лили-плутовка.
Лили неодобрительно поджала губы.
– Мы решили проверить… А потом я увидел у вас на пальце это кольцо…
– Что ж, теперь, когда вы лично убедились в том, что ваш преступник говорил не правду, надеюсь, вы не позволите ему клеветать на невинных людей? – спросила девушка с легкой улыбкой.
– Он больше ни на кого не будет клеветать, – мрачно заметил Фонтин. – Этой ночью Паркмен повесился в своей камере.
Лили смертельно побледнела. Алан, весельчак и любитель женщин, мертв! Повесился? Она ни за что не поверит в эту чушь – Алан слишком любил себя и боялся боли, чтобы таким страшным образом попрощаться с жизнью. У Лили подкосились ноги – она подумала о Сэме.
Неужели он имеет отношение к этому кошмару? И как иначе объяснить столь «удачное» для нее стечение обстоятельств?
Лили вцепилась в край стола, запрещая себе строить догадки.
– Извините, не хотел вас напугать, – пробормотал Фонтин. – Не самое подходящее для дамских ушей известие.
– Преступник понес заслуженное наказание, – непослушными губами выговорила Лили. – Но слишком жестокое…
– У нас такие вещи сплошь и рядом случаются, – вздохнул Фонтин. – Думаю, Паркмен понял, что его клевета будет вскоре раскрыта, и тогда ему не поздоровится. Если бы его сообщницу действительно обнаружили, ему бы вышла поблажка. Наверное, поэтому он и решил приврать.
Лили кивнула, чувствуя, что еще чуть-чуть, и самообладание покинет ее. Слишком много потрясений за последние сутки, а она уже почти разучилась постоянно контролировать себя.
– Думаю, с мисс Монтегью хватит нашей полицейской прозы, – вмешался в их беседу инспектор Хьюстон. – Ей наверняка ужасно хочется домой, чтобы отдохнуть после бурного сегодняшнего дня, да и с отцом повидаться…
Лили слабо улыбнулась. Но не успела она попрощаться и сделать пару шагов в сторону двери, как в участок влетела группа разъяренных женщин под предводительством крупной темноволосой дамы с решительным лицом. К своему удивлению, Лили узнала в ней миссис Кольен, мать Джимми. Да и приглядевшись к остальным, она увидела, что перед ней матери ее учеников…
– В чем дело… – начал ошеломленный Хьюстон, но миссис Кольен его перебила.
– Это мы хотели бы знать, в чем дело! – выпалила она с угрозой. – По какому праву вы до сих пор держите у себя Лилиан Монтегью, когда последнему дураку ясно, что она не может быть замешана ни в какой краже!
Господи. Лили прижала ладони к горящим щекам. Неужели они явились сюда, чтобы выручить ее? Эти женщины, которым она неоднократно выговаривала, что их дети ленятся и грубят учителям, что с ними надо обходиться как можно строже? Разве они не считали ее слишком молодой и неопытной, чтобы делать им замечания?
– Вы бы лучше настоящих преступников ловили! Рождество, а вы заперли ее в камере! – бушевала миссис Кольен, а ее спутницы подбадривали ее энергичными криками. Весь участок замер в немом изумлении – уборщица отчитывала начальника, а он терпеливо слушал ее.
– Куда вы смотрели, когда эта девочка защитила моего сына от хулиганов? Она ничего не испугалась, а вы…
Всем на секунду показалось, что миссис Кольен сейчас замахнется и стукнет инспектора. Она была с него ростом и намного крупнее, так что инспектору могло сильно не поздоровиться. Но миссис Кольен справилась с эмоциями.
– Я, как глава нашей инициативной группы, заявляю вам, что мы организовали движение в защиту Лилиан Монтегью от полицейского произвола. Пусть чужаки не надеются, что они спокойно смогут заправлять в Спринг-Бэй…
Негодующий взгляд в сторону Фонтина, который невольно сделал шаг назад.
– Мы позаботимся о лучшем адвокате для мисс Монтегью, слышите, о лучшем! И он камня на камне не оставит от ваших выдуманных обвинений!
Лили душил смех. Оказывается, миссис Кольен – настоящая бунтарка. Теперь понятно, от кого у Джимми такой беспокойный нрав.
– Миссис Кольен, дорогая моя, – проговорила она, подходя к разгневанной женщине, когда та на секунду замолкла, чтобы перевести дух. – Вы не представляете себе, как я вам благодарна за поддержку. Но на самом деле мы уже во всем разобрались. Никто ни в чем меня не обвиняет, и я абсолютно свободна.
– Это правда? – Миссис Кольен подозрительно оглядела Хьюстона и Фонтина.
Те согласно закивали.
– Значит, Господь вразумил вас! – воскликнула миссис Кольен. – О, мисс Монтегью, мы все чуть с ума не сошли, когда окончательно выяснилось, в чем они вас обвиняют.
Очередной испепеляющий взгляд в сторону начальника полиции. Инспектор Хьюстон схватился за голову.
– Пойдемте на улицу, миссис Кольен, – предложила Лили, понимая, что надо как можно скорее увести импульсивную женщину из участка. – Думаю, вам надо сообщить всем, что со мной все в порядке.
– Конечно, – кивнула миссис Кольен. – Мой Джимми места себе не находит.
И через две минуты Лили стояла у полицейского участка и вдыхала сладкий воздух свободы. У нее немного кружилась голова. Пожалуй, ни один человек в этом городе не мог представить себе, что ей пришлось на самом деле пережить сегодня. Миссис Кольен и ее подруги наспех попрощались с Лили. Им не терпелось сообщить всему городу, что Лилиан Монтегью больше ничего не угрожает. Их заботливость до слез растрогала девушку – миссис Кольен даже предложила проводить ее до дома, но Лили отказалась. Сейчас ей было необходимо побыть одной.
Она не спеша шла по знакомым улочкам и разглядывала их словно в первый раз. Она свободна. Единственная угроза – Алан Паркмен – устранена. Лили усилием воли заставила себя не думать о нем. Она может выбрать любую дорогу – вернуться к Сэму (хотя страшно было предположить, что он имеет отношение к смерти Алана), уехать в любой другой город, остаться в Спринг-Бэй… Нет, последнего варианта для нее не существует. Мэтью не позволит ей остаться. Он знает правду. Он не допустит, чтобы она, и дальше преподавала в Марбл Хэйвен.
И это будет правильно – Лили понимала, что сама не сможет жить в одном с ним городе, где все пропитано воспоминаниями об их зарождавшейся любви.