Она лелеяла и пестовала свое чувство, не давая труда заглянуть Ларри в душу. И ее отчаяние – это наказание за эгоизм, слепоту, пассивность. Она не могла простить себе, что ее любовь делала его только хуже.
Мэри вдруг поняла, что никогда по-настоящему не любила Ларри, она просто пользовалась его телом, его деньгами, его свободой.
Она рабыня по природе, поэтому с удовольствием приняла удобного хозяина. В их отношениях не было души, а без нее любви нет.
Электра действительно любила его, знала его, шла вместе с ним по канату над пропастью, а она только потребляла…
Как ошибся в ней Майкл. Он видит в ней женщину, героиню, а она всего лишь самка, примитивная и жалкая.
Утром Майкл получил через портье записку.
«Прости меня. Не ищи. Я должна стать другой. Спасибо за все.
Мэри».
Мэри еле успела добежать до телефона. Она услышала его из-за двери, но так разволновалась, что не могла вставить ключ в замочную скважину. Почти год ее сердце подпрыгивало и останавливалось от каждого звонка. Но ее всегда ждало разочарование. Скорее всего, и на этот раз звонит Сью. Больше некому.
И тем не менее у нее дрожали руки, когда она взялась за трубку. Глубоко вздохнув, она спокойно произнесла:
– Алло! Слушаю вас.
– Включай немедленно телевизор! – скороговоркой выпалила Сью.
Мэри разочарованно вздохнула и не подумала направиться к телевизору.
– Ты что, не слышишь меня? – Сью была до предела возбуждена.
– Отлично слышу, – ответила Мэри. – Что произошло? Почему я должна все бросить и смотреть телевизор? У меня полно других планов на сегодня.
– Перестать спорить! – закричала подруга. Немедленно делай то, что я говорю. Увидишь…
Потом перезвоню. – И она бросила трубку, не потрудившись ничего объяснить.
Мэри пожала плечами и подошла к телевизору, который она включала настолько редко, что не могла вспомнить, где лежит пульт.
Экран загорелся, и Мэри обомлела: весь экран занимало лицо Майкла Сноу. Камера довольно долго задержалась на нем, и Мэри с жадностью всматривалась в каждую черточку его лица. Он был сосредоточен и напряжен. И очень взволнован: губы превратились в тонкую ниточку, правый глаз немного дергался, а на лбу выступили капельки пота. Ей захотелось провести рукой по его лбу и вытереть пот, она даже непроизвольно протянула руку к экрану.
В этот момент изображение поменялось, и Мэри увидела огромный зал, наполненный мужчинами в смокингах и бабочках и женщинами в вечерних платьях.
Мэри не слышала голоса диктора, потому что звук был убран до минимума. Она судорожно нажимала на кнопки, пока не нашла нужную…
Это был репортаж с закрытия Берлинского кинофестиваля. Вот-вот должны были объявить лауреата в номинации «Лучший дебют года».
Мэри прижала руки к груди и замерла: она поняла, почему Майкла показывали так долго. Он был одним из номинантов.
– Итак! – произнес ведущий. – Сейчас мы узнаем имя новой звезды, загоревшейся на небосклоне киноискусства. Это…
– Майкл Сноу! – прочитала известная французская актриса, имя которой немедленно вылетело из головы Мэри. – И его фильм «Любовь… Любовь? Любовь!».
Зал зааплодировал, а Майкл, на которого теперь были направлены все телекамеры, растерянно озирался вокруг. Кто-то дотронулся до его плеча, и он встал и, пожав плечами, пошел к сцене. Теперь камера следила за лицами в зале: все смеялись и еще громче аплодировали.
Майкл вышел на сцену, поцеловал руку актрисе и повернулся к микрофону, смешно сощурив глаза и закрываясь от яркого света.
– Я безмерно благодарен вам, – начал он охрипшим голосом. – Теперь я могу сказать то, чего не мог позволить себе произнести целый год. Если вы позволите, я хочу обратиться сейчас к женщине, которая вдохновила меня на этот шаг. Без нее этого фильма не было бы.
– Он смотрел прямо в камеру, и его лицо было полно отчаянной решимости. – Я люблю тебя, – тихо сказал он. В зале стояла гробовая тишина. – Теперь я понял, почему ты ушла. Но я обязательно найду тебя. И верну. – Он замолчал и улыбнулся робко и нежно, как будто бы знал, что Мэри видит его. Потом посмотрел в зал и улыбнулся уже другой улыбкой: улыбкой победителя. – Спасибо вам! – крикнул Майкл, поклонился и сбежал в зал.
Присутствующие разразились овациями.
Майкл смотрел на сползающие по окну капли дождя и думал о том, что завтра утром, а вернее уже сегодня, он будет в Лондоне. Он так долго ждал…
Звонок телефона прервал его мысли.
– Слушаю, – ответил он.
– Не надо меня искать, – услышал он нежный теплый голос Мэри. – Я тоже все поняла. Я вернулась. Я жду тебя внизу, в баре.