– К счастью, у меня нет такой проблемы, – ответил он коротко.
– А как насчет прочих проблем? Брак может помешать вам вести… э-э-э… прежнюю жизнь. – Шарлиз смущенно рассматривала аккуратно сервированный стол. – Или, быть может, вы уже все продумали, и у вас есть, как вы, французы, это называете, une petite amie, маленькая подружка?
– Как мило с вашей стороны, что вы заботитесь о моем сексуальном здоровье. Ведь именно об этом вы так деликатно спрашиваете? Надеюсь, вы позволите мне иметь внебрачные связи?
В глазах Робера плясал смех, но ее ответ прозвучал холодно.
– Не думаю, что при данных обстоятельствах вы нуждаетесь в моем разрешении.
– Однако есть неплохой способ удержать меня от измен…
– И не надейтесь! Спать вместе мы не будем!
– Вам бы понравилось. Во всяком случае, я бы очень старался.
Пламя свечей отразилось в потемневших глазах Робера, когда он взял ее за руку. Его низкий хриплый голос вызывал у Шарлиз легкую приятную дрожь. Она слишком хорошо представляла, как именно этот красавец, сидящий напротив, способен подарить ей блаженство, от первого поцелуя до самого страстного объятия.
И все-таки новобрачная резко отдернула руку, чтобы прервать этот странный магнетический контакт, и глубоко вздохнула.
– Не надейтесь, Робер, весь этот антураж не сработает.
– Я просто был честен с вами. Вы – необычайно привлекательная женщина, и вполне естественно, что вы вызываете желание у мужчин.
– Если бы я знала, что вас так волнует этот вопрос, я бы никогда не согласилась на этот брак!
– Первый раз вижу женщину, которой не нравится, что ее считают красивой и желанной.
– Вы обещали, что этот брак будет фиктивным.
– Он таким и будет. Не случится ничего такого, чего бы вы сами не захотели. Полагаю, мы произведем сенсацию в свете, а?
– Не думаю.
Она говорила резко, стараясь избавиться от его обаяния. Влечение, которое они оба испытывали, было таким очевидным – и опасным. Робер – опытный любовник, это ясно, но его душа скрыта за семью замками и никогда не достанется ей, об этом надо помнить.
– Я не имею обыкновения принуждать к любви женщину, которая этого не хочет. Пожалуйста, попробуйте вот это блюдо, а то шеф-повар будет оскорблен до глубины души, и мы не сможем прийти сюда снова.
Шарлиз наконец обратила внимание на свою тарелку. Перед ней лежал натюрморт невообразимой красоты, состоявший из крабового мяса, лосося, анчоусов, черной икры и копченых креветок.
– Надеюсь, вкус не уступает внешнему виду. В следующий раз отведу вас к Селестине. Это новый ресторан, но его уже хвалят. Хотите, пойдем завтра вечером?
– Но как же Дэнни?
– А что такого? Он – под надежным присмотром и рано ложится спать. Вы же не сидели с ним каждый вечер.
– Разумеется, сидела. Обычно я так поздно расправлялась со всеми делами по дому, что силы оставались только на сон. Я уже давно никуда не ходила по вечерам.
– И вы пожертвовали всей своей жизнью ради мальчика? – медленно спросил Робер.
– Не пожертвовала, а… скажем, отдала ему взаймы. Не слишком это и много.
– Не думаю, что многие женщины способны на такое. Однако теперь ваша жизнь станет легче.
– Вряд ли. Теперь мне не придется стирать и мыть посуду, но на смену этому придут другие проблемы.
– Я не хочу быть вашей проблемой, Шарлиз.
– Вы и не будете. Хотя вы – порядочная заноза, – ее улыбка разрядила атмосферу.
– Я хочу лишь помочь, а не усложнить вашу жизнь. Просто скажите, что вам нужно, и я это сделаю.
– А вы сможете изменить мнение своей матери? – Теперь в ее голосе звучала ирония. – Думаю, что даже вам не под силу такое чудо.
Робер вздохнул и кивнул.
– Я знаю, мама – трудный человек. Она так и не смирилась с тем, что Морис предпочел Белинду своей семье.
Глупо обвинять в этом вас, но ей нужен кто-то, на кого она могла бы свалить свою вину. Она живет в постоянном аду, помня, что навсегда потеряла Мориса из-за глупой ссоры.
– Я понимаю, – тихо шепнула Шарлиз.
– Дэниэл для нас – это единственное напоминание о Морисе. Мама любит внука, но не знает, как с ним обращаться. Если бы вы смогли хоть чуть-чуть приучить к ней Дэниэла, это было бы замечательно.
Шарлиз мрачно уставилась на него.
– Вы думаете, я умею творить чудеса?
– Я знаю, что прошу многого, но вы – единственная, кто может помочь Дэниэлу изменить свое мнение.
– А вы уверены, что она одобрит мое вмешательство? К тому же, когда мадам Овернуа узнает о нашей свадьбе, извержение Везувия покажется жалким костерком по сравнению с ее реакцией. Я права?
– Да, думаю, она рассердится. Но должна же она понять…
– Ценю ваш оптимизм, однако не разделяю его. Вы должны были пригласить ее на свадьбу, однако я что-то не заметила ее.
– Я прекрасно знаю свою мать, но мне ее все-таки жаль. Однако это не значит, что я позволю ей унижать и оскорблять вас. Обещайте, что расскажете мне, если такое случится.
– Гораздо больше меня волнует Дэнни. Хорошо, что он согласился остаться с Марлен без меня, но, может, нам стоит позвонить и узнать, все ли в порядке дома?
– Если хотите, позвоните, но она знает телефон ресторана и сразу сообщит, если что-то случится.
– Надеюсь, вы правы. Ведь я впервые оставляю его одного. – Неожиданно Шарлиз звонко расхохоталась. – Вы только послушайте! Мы ведем себя, как типичная молодая пара, обсуждающая новую няню.
– Что ж, мне это по нраву. Полагаю, мне придется по душе семейная жизнь.
– Погодите, вот Дэнни еще разбудит вас посреди ночи, если захочет пить. Или заберется к вам в постель и начнет елозить так, что будет невозможно уснуть. Вы быстро потеряете энтузиазм.
– Ничего особенно страшного вы мне не рассказали. Кстати, почему бы нам не пойти дальше в своих действиях? Когда Дэнни привыкнет ко мне, мы могли бы его усыновить.
Красный сигнал опасности вспыхнул в мозгу Шарлиз. Чего Робер хочет добиться этим предложением? Французский суд передаст ему права на мальчика, а она свои потеряет, ведь она американка. Почему он так сказал?
– Думаю, рано об этом говорить. – Ее голос был холоден.
– Не искушайте судьбу. – В голосе Робера прозвучал металл, – Я иду на разные уступки, чего обычно не делаю, я терплю ваши высказывания, я не стал прибегать к силе – но мое терпение не безгранично.
– Мне жаль, если вы думаете, что я вами манипулирую. И я не просила ничего, в том числе и уступок.
Он мгновенно расслабился и даже улыбнулся.
– Я никогда не даю пустых обещаний. Мы поедем к Жаку, моему другу-кутюрье, когда только пожелаете. Просто назовите день.
– Пока я не готова. У меня же нет с собой эскизов, мне просто нечего ему показать.
– Вы сможете их восстановить?
– Да, но на это нужно время.
– Хорошо, скажите, когда будете готовы. Я выполню свое обещание. – Робер снова взял ее за руку. – Я не собираюсь давить на вас, Шарлиз. Признаю, я сжульничал, привезя вас с Дэниэлом сюда, но я сделал это только потому, что думал, со мной ему будет лучше.
– Вы все еще так считаете? – Она изо всех сил старалась не замечать тепло его сильной руки.
– Да, но теперь я знаю, что ему нужны мы оба. Я не говорил этого раньше, но… я очень рад, что вы здесь, Шарлиз.
Шарлиз не могла больше противиться его обаянию, она тонула в его глазах, его чарующем голосе. Неужели он такой хороший актер? Или он говорит искренне?
Они молча смотрели друг на друга, когда большая компания за соседним столиком вдруг обратила на них внимание.
– Робер! – вскричала одна из женщин. – Ты скрыл, что собираешься сюда вечером. Сказал, что будешь занят!
– Он же не обязан отчитываться перед тобой, дорогая, – заметил мужчина рядом с ней.