А уж если считала бы, что настоящая любовь тоже может прийти с годами, определенно рискнула бы.
Он добр и заботлив. И хочет участвовать в воспитании малыша. Беспокоится о ее состоянии, физическом и моральном. Не самые худшие качества в будущем муже, отце. Бывает гораздо хуже.
Взгляд ее упал на столик, за которым она обычно завтракала. Прямо посередине лежал ее раскрытый еженедельник. Взяв его в руки, она обнаружила, что он открыт на странице сегодняшнего дня. А там — номер телефона и фамилия врача-гинеколога, рядом со временем, на которое у нее был назначен прием. На полу валялась визитка с координатами Бенедикта Константине. Видно, уходя, он ее случайно обронил.
Чтобы восстановить картину произошедшего, не требовалось талантов великого детектива.
Как просто оказалось обвести ее вокруг пальца!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
— По крайней мере у него хороший вкус. Патриция аккуратно поправила ветку белоснежных крохотных цветочков гипсофилы, в которые, как в пену, были погружены прекрасные розы на длинных стеблях. Букет притягивал взор, затмевая все вокруг своей красотой. — Если ты не возьмешь их к себе в кабинет, то я заберу к себе, так и знай!
— Бери вместе с Бенедиктом Константине в придачу! — буркнула Касси.
— Милочка, мне кажется, он желает не меня.
По-моему, он делает все возможное, чтобы создать определенное впечатление. Двух мнений о предмете его вожделений быть не может.
— Тогда могу сказать, что его ухаживания достаточно странного толка. Если он предполагает, что оптимальный способ мне понравиться — порыться в моих вещах, то жестоко ошибается.
— Не в вещах, а просто заглянул в еженедельник! Судя по твоим рассказам, ты подталкивала его к такому шагу как могла.
— Мне надо было догадаться, что ты на его стороне. Ты никогда не могла устоять перед высокими брюнетами.
— Я ни на чьей стороне, — сказала Патриция тоном, каким взрослые разговаривают с капризным ребенком. — Я просто пытаюсь тебе объяснить.
Человек явно о тебе беспокоится. В чем, скажи, его вина?
— В том, что сует нос не в свое дело, вот в чем!
Сразу проявляются низменные черты его характера. И, заметь, Патриция, подобное происходит не впервые. Он подслушивал наш недавний разговор. Притаился на балконе. А потом сообщил о своем шпионстве как ни в чем не бывало.
— Вероятно, он понял, что иначе у него не остается ни единого шанса. Будь по-твоему, он вообще никогда не узнал бы о беременности. Не естественно ли, если у него возникло предположение, что ты еще что-то от него скрываешь? — Патриция завистливо взглянула на розы. — Как бы ни велики были его прегрешения, но это вот искупает их хоть в какой-то степени. Даже ваза шикарная.
— Показуха, — Касси брезгливо оглядела огромную хрустальную вазу в форме шара. — Похоже на клизму. Вот они, издержки профессии! Тебя губит любовь к внешним эффектам.
— Хорошо, чего ты ждала? Я за них отвечаю.
Качество и представительный внешний вид убийственное сочетание в любом деле. И хочешь ты или нет, но ваза действительно роскошная.
— Ваза? — Касси презрительно фыркнула, стараясь не вдыхать соблазнительный запах, исходящий от роз, чтобы не потерять хоть долю переполняющего ее негодования. — Да я практически могу в ней искупаться.
— Уже нет. А очень скоро ты даже в горлышко не пролезешь.
— Слова истинной подруги.
— Да, подруги, — заявила та. — А ты бы хотела, чтобы я позволяла тебе раздувать из мухи слова.
Бенедикт не обязан был делать тебе предложение.
Даже мог не принимать на веру, что он отец ребенка.
То, что он без колебаний сделал и то, и другое, говорит о его моральном облике куда больше, чем такая мелочь, как один взгляд в твой еженедельник или дослушанный до конца разговор, имевший самое непосредственное отношение к нему. Не многие осудили бы его. В наше время такие встречаются редко. Ты будешь полной дурой, если откажешься от него.
— Мы не любим друг друга!
Сердито тряхнув головой, Патриция продолжала наступать:
— Что не помешало тебе забеременеть от него, тут любви хватило. С этого все и началось, кстати. Будь я на твоем месте, прыгала бы от счастья.
— Я знаю, — с раскаянием ответила Касси. Патриция и ее муж Иан уже три года безуспешно пытались зачать ребенка. — Извини, Патриция. Не надо было мне обременять тебя своими проблемами.
— Друзья для того и есть — при необходимости подставлять уши и давать советы, когда надо и не надо. А потом, с кем тогда тебе было поговорить, как не со мной?
Не с кем! У нее не было родственников — ни тети, ни дяди, ни двоюродных братьев и сестер. Патриция не только лучшая подруга, она ей как сестра. А с тех пор, как в прошлом октябре умерла мать Касси, она единственная, кого можно было бы назвать близким человеком. Были, конечно, и другие друзья, но таких верных и преданных — ни одного.
— Ты, правда, думаешь, что я сужу его слишком строго?
— Я считаю, ты слишком спешишь. Другое дело, если б ты терпеть его не могла. Но жаль, что ты не видишь свое лицо, когда о нем говоришь.
Может, ты и хотела бы его ненавидеть, но ясно как день, такое тебе не по силам. Он тебе очень нравится. И совершенно ясно, что и он к тебе неравнодушен.
— Бенедикта интересует лишь его ребенок. Я просто обладательница живота, где этот младенец оказался.
— Ой, спасите меня! Тогда что, интересно, он тут делал? На тот момент он еще не знал о беременности.
Касси пожала плечами.
— Не знаю и знать не хочу.
— Рано ли, поздно ли, а узнать придется. Не похоже, что он собирается тихо удалиться. По какой-то неизвестной причине он явился, чтобы повидаться с тобой. И обнаружил другую, еще более заслуживающую внимания причину тут остаться. — Патриция дотронулась пальцем до розового нежного лепестка цветка и вздохнула. — Вот они, свидетельства его желания пойти на все уступки, лишь бы убедить тебя.
— Господи боже, это всего лишь цветы!
— Нет. Если бы так, то довольно было бы и обычного растения в горшке.
— Так что ты предлагаешь? Чтобы я пала перед ним ниц только потому, что он оплатил немыслимый счет из цветочного магазина?
— Я предлагаю тебе сделать шаг навстречу и показать свою готовность вести дискуссию и Прийти к компромиссному решению. — Патриция сняла телефонную трубку. — И предлагаю не откладывать дело в долгий ящик. Потому что, каким бы положительным он ни был, по слухам, темпераментные итальянцы не особо расположены долго терпеть. Если ты намерена водить его за нос, то слишком много на себя берешь.
Патриция помахивала телефонной трубкой перед ее лицом, словно заклинательница, укрощающая кобру.
— Я не знаю, где он живет.
— Ты знаешь номер его сотового. Он напечатан на визитке.
— Но ему может не понравиться, что его беспокоят во время деловых переговоров. Не ради же меня он приехал в город. Он сейчас работает или находится у своего друга Нунцио.
— А там есть автоответчик. Можешь оставить сообщение.
— И что сказать?
— Ну, не знаю. Что обычно говорят на автоответчик? Привет, это Кассандра. Перезвони мне, пожалуйста, когда освободишься.
Дрожащей рукой Касси набрала номер и приготовилась разговаривать с безликим автоматом.
Бенедикт взял трубку после первого гудка.
Ошарашенная как модуляциями его глубокого баритона, так и внезапно одолевшей ее немотой, Касси отдернула трубку от уха, с ужасом глядя на нее. Она так бы и бросила ее, если бы Патриция театральным шепотом не проговорила:
— Скажи что-нибудь, Касси!
— Кассандра? — Ее имя выплыло из трубки как музыка.