Она ответила без колебаний: "Мы должны подняться на гору". Я не спорил. Я прекрасно знал, что она этого хочет. Местность уже околдовала нас обоих. Мы покинули долину и стали подниматься. Был чудесный день, – рассказывал Виктор, – почти безветренный, и ни облачка на небе. Солнце палило вовсю, ты ведь знаешь, каким оно бывает в предгорьях, а воздух чистый и холодный. Я подтрунивал над Анной, напоминал ей наше путешествие на Сноудаун и просил ее больше не оставлять меня позади. На ней были легкая блузка и короткая шотландская юбка, волосы распущены. Она казалась… такой прекрасной.
Пока он говорил, медленно, спокойно, у меня создалось впечатление, что в пути у них что-то произошло и его потрясенное трагедией сознание не вынесло гибели Анны. Должно быть, так и было, убеждал я себя, Анна упала в пропасть. Он видел, как она падала, и не мог ее спасти. Виктор вернулся с больной душой и расстроенными нервами и теперь пытается уверить себя, что она все еще там, на Монте-Верита.
– Мы пришли в деревню за час до захода солнца, – сказал Виктор, – подъем в гору занял у нас весь день. До вершины, по моим подсчетам, нам оставалось идти около трех часов. В деревне было несколько десятков хижин. Они стояли очень тесно, просто лепились одна к другой, и, когда мы приблизились к первой из них, произошло что-то удивительное…
Виктор помолчал и снова устремил взор перед собой.
– Анна шла немного впереди меня, – проговорил он, – двигаясь широким шагом, как ты это сам видел. Я заметил двух или трех мужчин, стайку ребятишек и коз, возвращавшихся с пастбища – оно находилось справа от нас.
Анна подняла руку, приветствуя их, при виде нее мужчины застыли в ужасе, отпустили детей и сами опрометью бросились к хижинам, словно за ними гнались черти. Я видел, как они заперли двери на засовы и закрыли окна. Все это было очень необычно. Козы пустились бежать за ними вслед в таком же испуге.
Виктор шутливо сказал Анне о любезной встрече, и это ее огорчило, она не знала, чем могла их так напугать. Виктор подошел к первой хижине и постучал в дверь.
Ему не отперли, но за дверью он услыхал шепот и плач ребенка. Затем, потеряв терпение, он начал кричать. Это подействовало, через минуту ставня на окне чуть приподнялась, и он увидел мужчину, внимательно разглядывавшего его. Виктор кивнул, желая его приободрить, и улыбнулся. Мужчина медленно поднял ставни, и Виктор обратился к нему. Сперва мужчина только качал головой, затем, видимо что-то решив для себя, снял с двери засов. Он стоял на пороге, боязливо озираясь, и, не замечая Виктора, смотрел на Анну. Он еще раз резко покачал головой и, говоря что-то торопливо и невнятно, показал рукой в сторону вершины Монте-Верита. Затем из маленькой темной комнаты вышел старик, опиравшийся на две палки. Он миновал испуганных детей и тоже остановился у двери. Старик по крайней мере говорил более или менее понятно.
– Кто эта женщина? – спросил он. – Что ей от нас надо?
Виктор объяснил, что Анна – его жена, они пришли из долины и собираются подняться на гору. Они туристы, путешествуют по стране и были бы рады здесь сегодня переночевать. Он сказал, что старик тоже глядел не на него, а на Анну.
– Это ваша жена? – переспросил он. – Она не с Монте-Верита?
– Она моя жена, – повторил Виктор, – мы прибыли из Англии. Мы путешествуем по вашей стране. Мы тут раньше никогда не были.
Старик повернулся к мужчине, и они несколько минут о чем-то перешептывались. Затем мужчина вошел в дом, и его голос донесся уже из комнаты. К двери подошла женщина, еще более испуганная, чем он. Она в буквальном смысле тряслась от страха, сказал Виктор, когда смотрела с порога на Анну. Их всех беспокоила только Анна.
– Она моя жена, – снова проговорил Виктор, – мы пришли из долины.
Наконец старик жестом показал, что он понял и согласен.
– Я верю вам, – сказал он. – Входите. Если вы пришли из долины, тогда все в порядке. Мы должны быть осторожны.
Виктор подозвал Анну. Она медленно приблизилась и встала на пороге рядом с ним. Даже сейчас женщина смотрела на нее с робостью, и вскоре она и дети удалились.
Старик пригласил гостей в дом. Жилая комната была пустой, но чистой, в очаге горел огонь.
– У нас есть с собой продовольствие, – начал Виктор, снимая с плеч рюкзак. – Мы не хотим вас обременять. Но, если бы мы могли здесь поужинать и переночевать на полу, это было бы очень кстати.
Старик кивнул головой.
– Ладно, – согласился он, – я вам верю.
Затем он ушел к своей семье.
Виктор признался, что он и Анна были поражены, как их здесь приняли.
Они не могли понять, почему то, что они женаты и пришли из долины, позволило им остаться в доме, хотя хозяева сначала так испугались. Они поужинали, распаковали вещи, потом в комнате снова появился старик и принес им молоко и сыр. Мужчина, скорее всего, из любопытства сопровождал отца. Виктор поблагодарил старика за гостеприимство и сказал, что сейчас они ложатся спать, а наутро, как рассветет, двинутся в путь к вершине горы.
– Легко ли до нее добраться? – спросил он.
– Нетрудно, – последовал ответ, – я бы послал с вами провожатого, да ведь никто не согласится.
Старик держался неуверенно, и Виктор заметил, что он снова посмотрел на Анну.
– Лучше, если ваша жена побудет здесь, – сказал он, – мы о ней позаботимся.
– Моя жена пойдет со мной, – возразил Виктор, – она не хочет здесь оставаться.
Лицо старика стало озабоченным и тревожным.
– Лучше бы ей с вами на Монте-Верита не ходить, оно будет спокойней. Там для нее опасно.
– Чем же так опасно для меня подняться на вершину Монте-Верита? – поинтересовалась Анна.
Старик опять поглядел на нее, его беспокойство усилилось.
– Для девушек, – сказал он, – для женщин это опасно.
– Но почему? – переспросила его Анна. – Вы же сказали моему мужу, что путь туда несложен.
– Опасна не дорога, – разъяснил он, – мой сын может провести вас по этой тропе. Дело в том, что…
Виктор сказал, что тут он употребил слово, которое не поняли ни он, ни Анна, но звучало оно то ли "sacerdotessa", то ли "sacerdozio". Это значит – монахини или монастырь, объяснил Виктор, но он не может там находиться.
Хотел бы я знать, что он имел в виду.
Старик встревоженно и расстроенно смотрел то на него, то на Анну.
– Для вас подняться на Монте-Верита и спуститься с нее вполне безопасно, – повторил он, – но не для вашей жены. У них огромная власть, у этих sacerdotesse. Мы здесь, в деревне, все время боимся за наших девушек и женщин.
Виктор признался, что это показалось ему похожим на африканские истории, когда племя дикарей, выбежав из джунглей, захватывает в плен белых женщин.
– Не знаю, о чем он там говорит, – сказал Виктор Анне, – но полагаю, они во власти какого-то суеверия. Тебя с твоей валлийской кровью это может и взволновать.
Он засмеялся, оттого что ему все стало ясно, и затем, уже совсем сонный, расстелил матрасы перед горевшим очагом. Пожелав старику спокойной ночи, он и Анна легли. Как обычно после путешествия, Виктор спал глубоким сном и проснулся перед рассветом. Его разбудил крик петуха где-то в деревне.
Он повернулся, чтобы взглянуть, встала ли Анна. Ее матрас был пуст. Анна ушла. По словам Виктора, в доме еще спали и только кричал петух. Он поднялся, обулся, оделся, двинулся к двери и вышел.
Было холодно, как всегда перед восходом солнца. На небе догорали последние звезды. Облака окутывали долину, простиравшуюся далеко внизу. Но у вершины горы видимость была четкой и ясной. Сначала Виктор не испугался.