– Послушайте, я помогаю в летнем лагере, а пара учениц отправилась без разрешения на вечеринку, поэтому я и поехала за ними. Я разыскала их, а потом Шона стошнило на мою одежду. Я застирывала ее в ванной, когда услышала, что он свалил что-то, вот и выскочила посмотреть...
Аня взглянула на виновника происшествия. Она готова была к тому, что он примется выкручиваться, но он, видимо, уже не мог связно говорить.
– Это так, Шон? – грозно спросил Скотт Тайлер, не сводя, однако, скептических глаз с Ани.
– Откуда мне знать, с чего это она заявилась? – путаясь в словах, промямлил Шон. – Была вечеринка... девочки сновали туда-сюда всю ночь. Она пришла в мою комнату и никак не отставала от меня. У тебя бывало такое с истеричками, дядя Скотт?
От возмущения Аня потеряла дар речи.
– На что бы он там ни намекал – этого не было, – резко отрубила она. – Вам прекрасно известно, что он говорит лишь то, что вам хотелось бы услышать.
Он выгнул густую черную бровь.
– Правда?
– Вы знаете, что это так. Посмотрите в окно, если не верите мне. Девочки, за которыми я приехала, сидят в моей машине...
Скотт бросил мимолетный взгляд на подъездную площадку.
– Нет дыма без огня, – пробормотал он.
– Теперь вы уже в роли пожарного? – накинулась она на него, испепеляя его взглядом. – Я думала, что вы опытный адвокат. Вам трудно заставить Шона сказать правду?
– Какую правду? Его или вашу? Когда только два свидетеля, то правда часто субъективна.
Аня чуть было не сказала ему, что есть и другие свидетели, но ей не хотелось вмешивать Шерил без крайней на то необходимости.
– Так вы действительно ему верите?
– Вы должны признать, что у меня есть повод сомневаться. Только не говорите, что не отдаете себе отчет в том, что в женщине в мужском наряде, безусловно, есть нечто эротическое, – сказал он, скользя по ее телу оценивающим взглядом, от которого ее бросило в жар. И не только от ярости. – А беленькие носочки создают эффект обманчивой непорочности и потому выглядят необычайно возбуждающе.
– О, ради всего святого, не говорите глупостей! Теперь вы меня вдобавок обвините, что я пытаюсь и вас соблазнить!
На миг воцарилась тишина. Аня взглянула на своего обидчика и увидела то, что усердно старалась не замечать: гладкую кожу на лице, длинные густые ресницы, обрамлявшие ярко-голубые глаза, и поразительный контраст тонких и в то же время чувственных губ и грубо высеченного мужского подбородка.
Темные тени под глазами – следы «чертовски тяжелого дня», – как ни странно, добавляли ему привлекательности.
– Буду только рад, но должен заметить, что я куда разборчивей, чем неискушенный подросток... – многозначительно произнес Скотт.
В его голосе прозвучало столько злобы, что у Ани перехватило дыхание.
– Вы невыносимы! Сразу видно, что вы с Шоном родственники!
Аня резко повернулась на каблуках и устремилась в ванную, так хлопнув дверью, что задрожало зеркало над раковиной и упала с полочки косметика.
Она в гневе сорвала с себя ненавистную рубашку и натянула свою мокрую одежду. Рывком застегнув молнию на ботинке, она защемила носок и, ругаясь сквозь зубы, пыталась высвободить его.
В представлении Ани носки были предметом сугубо утилитарным, а отнюдь не сексуальным, однако отныне невинному неведению положен конец. Ей уже не удастся надеть пару белых носков, не вспомнив о замечании Скотта Тайлера.
Боже милостивый, он считает их возбуждающими! Пару простых, дешевеньких белых носков! Ему явно нужно к врачу, думала она, разглядывая себя в зеркале и тщетно пытаясь найти прежнюю, всегда собранную, находчивую и практичную, мисс Адамс.
Из зеркала на нее смотрела раскрасневшаяся взволнованная девушка со сверкающими, потемневшими от гнева глазами и выбившимися из-под заколок и спадающими волнами к гладкому овальному подбородку волосами.
Чтобы хоть как-то привести себя в порядок, Аня убрала волосы со лба и заколола их дрожащими пальцами. Неужели ее губы всегда такие розовые и пухлые? Она сжала их в строгую линию, мечтая, чтобы они вновь обрели свой обычный вид. С прилипающей к телу влажной одеждой ничего не поделаешь, ладно, сойдет и так. Из спальни доносилось тихое бормотание. Аня собиралась войти с гордо поднятой головой. И может быть, даже простить хозяев дома, если те признают ошибку и попросят прощения.
Однако зрелище, представшее ее взору, не сулило ничего хорошего. Скотт Тайлер стоял с сидящим рядом племянником, опустив руку ему на плечо, стараясь то ли приободрить его, то ли удержать.
– Ну что, Шон рассказал, что произошло? – заранее зная ответ, спросила Аня.
Лицо Скотта Тайлера осталось непроницаемым.
– Сейчас с ним разговаривать бесполезно, – ответил он, окинув взглядом ее одежду. И категорично продолжил: – Уже поздно, давайте отложим вопросы до более удобного случая...
Скотт направился к девушке. И прежде чем его широкая спина полностью заслонила Шона, Аня увидела на лице подростка все ту же мерзкую ухмылку. Гадкий тип и не думал признавать свою вину.
– Что ж, один вопрос можно решить прямо сейчас, – заявила она, указывая на прилипшую к телу блузку. – Мне придется сдавать вещи в чистку. Непременно вышлю вам счет.
– Конечно. Только не рассчитывайте, что я оплачу его, если окажется, что виноваты вы сами, – произнес он ровным голосом. – В конце концов, вы могли намочить их прямо сейчас, чтобы придать достоверность своим словам.
После этих слов о прощении не могло быть и речи.
– Наверное, от постоянного общения с подростками у вас развилась чрезмерная подозрительность, и вы уже плохо представляете, как должны вести себя обычные люди, – произнесла Аня презрительно.
– Предпочитаю опираться на собственный опыт. Как преподаватель истории, вы должны знать, что полезно учитывать уроки прошлого, дабы избежать ошибок в будущем.
Не желая признать его правоту, она в отчаянии поджала губы, и впервые на лице его мелькнула едва заметная улыбка, от которой у Ани учащенно забилось сердце. А от следующих слов у нее точно должно было подскочить давление.
– Лучше не злите меня, мисс Адамс, я и так не в духе. У вас весьма шаткая позиция. Эту ситуацию можно истолковать, скажем, как подстрекательство несовершеннолетнего...
Она тут же с презрением отмела его угрозу:
– Помимо того, что обвинение абсурдно, он не несовершеннолетний.
Скотт Тайлер уже готов был съязвить в ответ, как что-то за окном привлекло его внимание.
– Вам и вправду хочется обсуждать это сейчас? Туземцы внизу, похоже, забеспокоились...
Она нахмурилась, думая, что это розыгрыш.
– Что?
– Из желтой машины выбрались две девочки, – сказал он, глядя в окно. – Спорят, идти ли в дом...
Аня метнулась к окну. О боже, его появление так отвлекло ее, что она совершенно забыла о своих подопечных. Но почему они вышли из машины? Разве она не запретила им? Хотя, конечно же, они запаниковали из-за ее долгого отсутствия.
– Может, пригласить их сюда? – вкрадчиво спросил Скотт.
– Ни в коем случае!
Аня настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила его явно издевательского тона. Можно представить, что вообразят себе маленькие сплетницы, став свидетелями столь щекотливой сцены. Она взглянула на часы. Если она не вернется в лагерь прежде, чем Кэти прочтет ее записку, начнется светопреставление. Или, вернее было бы сказать, продолжится.
– Мне пора... – начала Аня.
– Ах, какая жалость, – произнес Скотт полным сарказма голосом. – А я как раз собирался предложить вам чашку чая.
Конечно, он примет ее стратегическое отступление за свою победу.