– Может быть, и весь корабль, вы хотите сказать?
Фрик кивнул.
Хоббс не стала медлить. Времени на размышления нет. Ей следовало нарушить главное правило, которое сейчас действовало на корабле. Но за этим-то Зай и послал сюда ее: единственного офицера на борту «Рыси», кто мог нарушить, в случае необходимости, приказ капитана.
А это было абсолютно необходимо.
Старший помощник Хоббс сняла с ремня портативную рацию и включила ее. Заметят риксы слабенький радиосигнал – что ж, будь что будет.
К чертям риксов. «Рысь» находилась в нескольких секундах от гибели.
– Срочное сообщение. Срочное сообщение, – произнесла Хоббс. – Не включайте холодные реактивные двигатели. Корабль не выдержит. Никакого ускорения. Докладывала Хоббс. Конец связи.
И она выключила рацию.
Главный бортинженер в страхе посмотрел на нее, но Хоббс не стала обращать внимание на его взгляд.
– Положение здесь стабильное. Уводите бригаду и займитесь ликвидацией повреждений.
В первое мгновение Фрик не пошевелился. Он все еще не мог поверить, что Хоббс нарушила приказ капитана.
– Повторяю для тугодумов, Фрик: уходите отсюда и уводите бригаду внутрь корабля. – Она дернула к себе страховочный фал и подтянула себя и Фрика к отверстию люка. – Может быть, скоро по нам откроют огонь, – добавила она.
Сомневаться почти не приходилось. Кэтри Хоббс об этом позаботилась.
ИНЖЕНЕР-СЕРЖАНТ
Чем ближе Телмор Бигз подлетал к обнаруженному им объекту, тем больше у него возникало сомнений в том, что это – «Рысь».
Зрение у него продолжало восстанавливаться. Теперь Бигз видел, что объект неоднородный, нецелостный. Гораздо больше он напоминал скопление крупных частей. Некоторые из них вращались сами по себе, вращалась и вся масса. Вряд ли это был фрегат – разве только в том случае, если ему уж очень здорово досталось.
Если Бигз вправду возвращался домой, то его дом разнесло на куски.
Он снова старательно поморгал – в надежде, что вернется ясность зрения. Потом обшарил взглядом пространство, отчаянно надеясь увидеть где-нибудь поблизости фрегат.
Ничего.
Конечно, даже если бы он заметил «Рысь», то все равно мало бы чем мог себе помочь. Бак реактивного движка опустел на две трети – оставшегося горючего не хватило бы для того, чтобы взять новый курс и долететь до цели.
Эти обломки – вот единственное, до чего мог добраться Бигз.
Подлетев поближе, Бигз лучше разглядел их.
Посередине вращался металлический диск с рваными, зазубренными краями, а вокруг него – еще несколько крупных кусков броневой стали. Все вместе было окружено едва заметной дымкой замерзшей окиси азота.
Самым крупным объектом оказался нос «Рыси» – та часть грузового отсека, которую оторвало от корабля и выбросило в космос вместе с броневыми плитами и одним инженером-сержантом.
Бигз присвистнул. Катастрофа, вследствие которой он оказался за бортом корабля, оказалась намного серьезнее, чем он подумал вначале. Бигз предполагал, что «Рысь» получила пробоину метров десять диаметром – это максимум – и что из-за этого возникла декомпрессия, вот его и вышвырнуло в космос через эту дырищу. А дело обстояло куда как хуже. Нос оторвало. Уж не летают ли где-нибудь поблизости другие здоровенные обломки «Рыси»? Если весь корабль разлетелся на куски, скорого спасения ждать не приходилось.
Бигз подлетал все ближе к обломкам и, изо всех сил напрягая слезившиеся больные глаза, все смотрел и смотрел, и искал взглядом мигающий фонарь. Может быть, еще кому-то удалось уцелеть. Пользоваться рациями, конечно, нельзя – запрещено согласно режиму затемнения, чтобы не навлечь на себя огонь риксов, но фонарь-то на гермошлеме включить можно, это же не радио. У Бигза горел фонарик на запястье. Он провел его лучом по обломкам металла. Никого и ничего. Даже при том, что по кровеносным сосудам Бигза все еще разгуливал допинг, сердце у него ушло в пятки. Он остался совсем один.
Трупов, правда, не было.
Бигз истратил немного горючего на торможение и спланировал на одну из тех самых плит, которые они с ребятами из инженерной бригады вырезали из обшивки генератора сингулярности. Магниты, вмонтированные в скафандр, сработали, и при столкновении массивная плита завертелась не слишком сильно.
Бигз уставился на обломок носовой части «Рыси», который парил всего в нескольких десятках метров от него, и попытался представить себе, как же теперь выглядит грузовой отсек. К счастью, члены инженерной бригады пристегнулись к переборке. Если бы они держались за плиты, как вначале, все бы теперь были здесь. Но вышло так, что большинство из них остались на борту. Бигзу не повезло, что его крепежное кольцо вылетело из переборки. Да, его друзья остались живы – если, конечно, переборка тоже не вылетела в космос вместе с ними.
Нет, это вряд ли. Если бы такое случилось, обломки фрегата были бы разбросаны повсюду, и вокруг Телмора Бигза сейчас бы летали груды кусков «Рыси», заледеневшей окиси азота, а также – другие члены экипажа. По всей видимости, за бортом оказался только он один.
Итак, он был один-одинешенек. Он стал повелителем этого маленького мирка.
И вдруг Бигз услышал сообщение. Голос, минуя его оглохшие уши, прозвучал в области вторичного слуха.
КАПИТАН
– Вражеский импульсный обстрел прекратился, – сообщил офицер, следивший за показателями датчиков.
Капитан Лаурент Зай облизнул пересохшие губы. Риксский лазер стрелял с высокой частотой, разыскивая обледеневший след «Рыси». А теперь риксы прекратили поиски.
Враги услышали сообщение Хоббс.
– Наверное, заряжают, сэр.
– Похоже на то.
Скорострельность риксского дальнобойного лазерного орудия менялась. При низкой мощности луча орудие могло выдавать по несколько импульсов в минуту, а при более высокой стреляло реже. Если риксы отказались от пульсирующей стрельбы, значит, поняли, где находится «Рысь». Теперь они готовились к выстрелу сверхвысокой мощности – такому, с помощью которого можно было бы четко осветить имперский фрегат и потом уже не выпускать из вида.
А как только луч лазера найдет и подпалит фрегат, за дело возьмутся риксские гравитационные орудия.
До того, как риксы подготовятся к первому выстрелу, – как минимум десять секунд.
Зай совладал с собой.
Мигнул большой дисплей, и помещение командного отсека осветило с такой силой, словно в него угодила шаровая молния.
– Промах, сэр. Недолет – сто метров.
Зай кивнул. Риксы отстали на десять метров в секунду в квадрате – вот и все, чего «Рыси» удалось добиться за счет запуска дрона-буя. Рывок был настолько силен, что капитана Зая выбросило из кресла. Вероятно, еще несколько драгоценных метров в секунду добавила потеря носового грузового отсека.
– Нам нужно развернуться, сэр! – прокричал первый пилот. – Мы повернуты к противнику боком!
– Держим эту позицию, пилот, – скомандовал Зай.
Если бы «Рысь» смогла развернуться к противнику носом, она бы стала менее обширной целью. Но Кэтри Хоббс сказала, что еще один разворот грозит «Рыси» полным разрушением. Зай вынужден был ей поверить. Хоббс не стала бы рисковать своей должностью и карьерой, не будь абсолютно уверена в том, что говорит.
В итоге Заю оставалось надеяться только на удачу – то есть на то, что риксы промахнутся еще несколько раз. Ведь еще немного – и «Рысь» окажется вне зоны обстрела.
Они были так близки к спасению.
Судя по показаниям часов в командном отсеке, оставалось продержаться еще девяносто секунд – и «Рысь» окажется за пределами радиуса действия гравитационных орудий. По самой своей природе хаотичные гравитоны были намного менее когерентны, нежели фотоны. «Рысь» уходила от риксского крейсера со скоростью выше трех тысяч километров в секунду. Согласно строгим законам физики, очень скоро фрегат должен был обрести безопасность.
А как только они окажутся в безопасности, Зай сможет включить систему внутренней диагностики и сам разберется в том, что можно делать с кораблем, а чего нельзя.
Прошло еще пятнадцать секунд. Этого времени врагам вполне должно было хватить на подготовку к очередному залпу.
Бесшумная вспышка появилась как по расписанию.
– Еще один промах, сэр! Перелет двести метров.
– Невероятно, – прошептал Зай. Удача снова улыбнулась «Рыси».
Капитан Зай откинулся на спинку кресла, разжал побелевшие от напряжения пальцы на подлокотнике и вздохнул с облегчением.
– Что ж, может быть, у нас все получилось, – сказал он.
А еще через десять секунд мостик жутко тряхнуло, и корабль наполнился душераздирающим воем вскипевшего воздуха.
ИНЖЕНЕР-СЕРЖАНТ
Наконец Телмор Бигз разглядел «Рысь». Фрегат искрился на фоне космической тьмы. Вдоль корпуса корабля сновал красный луч лазера.
– Нет! – вскрикнул Бигз.
От корабля, сверкавшего наподобие гигантского фальшфейера, его отделяло расстояние не меньше двадцати километров. Сигарообразный силуэт фрегата своим свечением резал глаза – так же больно смотреть на солнце без защитных очков. Бигз понял, что зрение у него восстановилось окончательно. Как раз вовремя, чтобы он смог увидеть, как гибнут его родной корабль и товарищи.
«Уж лучше бы я остался слепым!» – в отчаянии думал Бигз.
Проклятье! Ведь «Рыси» почти удалось уйти из зоны огня. По подсчетам Бигза, еще бы меньше минуты, и фрегат стал бы недостижим для риксских орудий.
Инженер-сержант обвел взглядом окружавшие его обломки. Они одиноко вращались в пространстве. Крошечная планетка – обрубленный нос корабля. В окружении спутников, имевшая свою призрачную атмосферу и даже население в лице единственного гражданина – Телмора Бигза.
Очень скоро эта несчастная груда обломков и будет всем, что останется от «Рыси».
За несколько следующих секунд от корабля оторвалось с полдюжины крупных искр. Теперь риксы наводили на «Рысь» орудие, стрелявшее разрядами хаотичных гравитонов. Враги собирали все силы для последнего смертельного удара, а лазер им был нужен для точного прицела. Скорее всего, риксы могли сделать по «Рыси» всего один выстрел, после чего фрегат оказался бы для них недостижим, и поэтому они старались не промахнуться.
Бигз сжал закрепленный на ремне контейнер с противошоковым лекарством. Он хотел, чтобы последние капли стимулирующего препарата подарили ему уверенность перед принятием решения. Для него оставалось единственное.
Бигз включил аварийный маячок на полную мощность. Пульсирующий свет фонаря ярко отразился от окружавших астронавта стальных плит. Потом Бигз взял сварочный аппарат и вывел его в режим резки броневой стали. Он приставил аппарат к той плите, на которой закрепился магнитами, и нажал на кнопку включения.
Свет и жар окружили сварочный аппарат. Пламя раскалило сталь добела.
Бигз превратился в солнце своей крошечной системы – в недолговечную звезду, сверкавшую и отбрасывавшую тени на вращавшиеся вокруг нее металлические обломки.
Эта звезда засияла и ярко озарила пространство.
КАПИТАН
– Сохранять режим затемнения! – пытаясь перекричать грохот, приказал капитан Зай.
– Но они засекли нас, сэр! Мы горим как бикфордов шнур!
– Надо ждать! – рявкнул Зай. – Еще двадцать секунд – и они не смогут до нас дотянуться!
Офицер, ответственный за ликвидацию повреждений, наконец умолк. Он хотел включить внутренние датчики корабля, помочь координации ремонтных работ. Все было правильно. Риксы действительно определили местонахождение «Рыси». Но излучение от системы внутренних датчиков подсказало бы врагам, как сориентирован имперский корабль относительно их крейсера, и тогда они навели бы свое орудие точно на двигатель. В этом случае «Рысь» пострадала бы куда серьезнее, чем при неприцельном попадании. Какая-то часть «Рыси» так или иначе вот-вот должна была поджариться, но зачем же предоставлять врагам выбор?
– Спокойно. Самое большее, на что они способны, – это выстрелить по нам дважды разрядом полной мощности.
– С кормового пункта связи начинают поступать сообщения о повреждениях, – доложил кто-то из работавших в отсеке офицеров.
Корме больше всего досталось от луча лазера.
– Докладывайте.
– Структурных повреждений нет. Похоже, расплавился кормовой процессор. Десять погибших. Подсчет пострадавших продолжается.
«Проклятье! – думал Зай. – Опять жертвы, и снова потеря мощности компьютерного обеспечения. И все из-за какого-то прицельного лазера.
А когда в нас угодит разряд хаотичной гравитации, начнется сущий ад».
– Сколько времени осталось до выхода из зоны огня? – спросил он девушку-лейтенанта, неотрывно смотревшую на циферблат часов.
– Двенадцать, – ответила она.
– Считайте, – приказал капитан.
Девушка начала обратный отсчет. По мере того как она считала, в командном отсеке становилось все тише и тише. Никто из них не был способен сделать хоть что-то. Поток гравитации наносил своим жертвам чудовищные повреждения – переломы позвоночника, раздавленные мозги, разрывы внутренних органов. При том, что отсутствовала энергопоглощающая оболочка, способная отразить гравитационный разряд, могли погибнуть десятки, если не сотни членов экипажа.
Зай даже не мог предупредить весь экипаж, но мог хотя бы обратиться к тем, кто находился рядом с ним в командном отсеке.
Когда осталось пять секунд, он дал знак лейтенанту, и та умолкла.
Но Зай обнаружил, что не в состоянии даже пошевелить языком. Все традиционные ваданские фразы были составлены так, что в них упоминался Император, а слова об Императоре из уст Лаурента Зая прозвучали бы смешно.
– Благодарю за службу. – Вот и все, что он сумел сказать.
А потом вздохнул и стал ждать. Время истекло. Наверняка истекло.
– Промах, – тихо проговорил капитан. Офицер, следивший за показателями датчиков, ошарашенно уставился на настольный дисплей.
– Это не случайный промах, сэр. Они изменили прицел. Выстрелили по груде обломков в шести километрах от нас. Груду разнесло в пыль.
– Но… почему?! – вырвалось у Зая.
– Она была освещена, сэр. Какой-то источник тепла, микроволн и трансляция сигнала высокой мощности.
– Трансляция сигнала?
– Имперский сигнал SOS. Личный аварийный маяк.
Зай покачал головой. В это трудно было поверить. Отвлекающий маневр в самый нужный момент. Член экипажа «Рыси» каким-то образом оказался там, в нескольких километрах от корабля, и погиб, спасая родной фрегат. Но кто?
– Мы находились у них в руках, сэр, – продолжал офицер. – Почему же они перенацелились на что-то еще? Там ведь были какие-то жалкие искорки – разве их можно сравнить с тем фейерверком, в какой они превратили «Рысь»?
– Мы казались слишком легкой добычей, – ответил Зай. – Слишком очевидной. Сигнал, переданный Хоббс, был слишком коротким. Наверное, риксы решили, что мы – это и есть обломки.
Корабль задрожал. Послышался негромкий стон, он стал громче, а потом утих.
– Теперь они снова нацелились на нас, сэр. Перенесли огонь с груды обломков на «Рысь». Но мы уже вне зоны опасного попадания. Гравитационное орудие выпустило луч половинной мощности, широкого охвата. Пять тысяч гравитонов.
Зай вздохнул. Такой мощности едва хватило бы, чтобы вызвать у человека рак кожи. За счет чувствительности своего вестибулярного аппарата сам он ощутил гравитонную атаку в виде легкой тошноты, не более того.