Постепенно между ними завязались отношения, явную выгоду от которых Казакова почувствовала сразу. Элькин не только по своему предмету делал ей поблажки, но и договаривался с другими преподавателями, так что многое, что было непозволительно для других студентов, ей легко сходило с рук. Их физическая близость так и ограничивалась поцелуями. Профессор не торопил события.
Любу же такая дружба вполне устраивала и она умело удерживала его на безопасном расстоянии. Она почувствовала силу магии своей внешности и решила, что раз природа наградила ее красотой, то она имеет право пользоваться ею в своих целях. Незаметно пролетели несколько беззаботных студенческих месяцев. Но все же наступило время, когда и Любе пришлось испытать первую любовь и на собственном опыте убедиться в ее притягательной силе.
Однажды Абрам Семенович спросил, ела ли она когда-нибудь шашлык зимой, на природе и знает ли она, каким он бывает вкусным в морозные дни?
– Насколько я поняла, ты приглашаешь меня на шашлыки? – догадалась девушка.
– Верно, в зимний лес.
– Мы будем одни?
– Нас отвезет мой новый водитель, а через несколько часов заберет.
– Как интересно, – обрадовалась Люба, ударяя в ладоши. – А мы там не замерзнем?
– Одевайся потеплее, – предупредил Элькин. – В воскресенье, в десять часов утра я за тобой заеду.
В выходной девушка проснулась рано, от завтрака отказалась, торопливо собираясь и то и дело выглядывая в окно.
– Куда собралась? – поинтересовалась Ирина Анатольевна.
– На природу, мама.
– Так поешь, – настаивала мать.
– Да не останусь я голодной, – отмахнулась Люба. – Мы шашлыки будем делать.
– Может и меня с собой возьмете? – Из спальни показался Сергей с заспанным лицом. – А то дома такая скука.
– Ты будешь третий лишний, – без всякой злости ответила сестра. – Лучше бы на работу устроился, сидишь на шее у матери.
– Нет, у меня особого желания пахать за копейки. Нашли дурака! Ты, между прочим, в семью доход не приносишь, – попрекнул брат сестру.
– Я учусь на врача, а ты уже сколько месяцев прошло, как из армии вернулся, все баклуши бьешь.
– Не твоего ума дело. Я Алексея жду, он заберет меня с собой.
Такие перепалки у них происходили почти каждый день, но ничем не заканчивались. Обычно спор прерывала мать. Так было и в этот раз.
– Началось с утра пораньше, – вмешалась в разговор Ирина Анатольевна. – Замолчите оба. – Ты немедленно отправляйся в ванну, – обратилась она к Сергею. – А ты, – Ирина Анатольевна внимательно посмотрела на дочь, – объясни матери: что означают слова «третий лишний».
– Ты правильно догадалась, мама.
– Продолжаешь встречаться с этим престарелым профессором? – Во взгляде Ирины Анатольевны застыл молчаливый упрек.
– Пожалуйста, не начинай все сначала. Во-первых, он младше тебя и совсем еще не старый…
– Для меня не старый, – перебила мать. – А тебе в отцы годится.
– Ой, мама! Ты же сама знаешь, что у меня с Абрамом Семеновичем все несерьезно. Мы просто дружим.
– Я требую, чтобы ты перестала с ним встречаться.
– Да пойми наконец, что мне это выгодно. Я уже взрослый человек и сама вольна решать, как поступать.
– Господи, направь мою дочь на путь истинный! – Ирина Анатольевна опустилась на стул, вытирая выступившие слезы передником.
В это время с улицы раздался автомобильный сигнал. Люба выглянула в окно, увидела черную «Волгу» и сразу засуетилась.
– Да не переживай, мам. – Она на прощание расцеловала ее в обе щеки. – Так надо. Все это временная необходимость.
– Так вы меня подождете? – Из ванной показалось улыбающееся лицо брата, голос которого настиг Любу уже на выходе.
– Перебьешься! – бросила девушка, не оборачиваясь, и хлопнула дверью.
Перед Любой услужливо распахнулась дверца машины и она устроилась на заднем сиденье.
– А где Абрам Семенович? – поинтересовалась девушка. Она столкнулась с взглядом нового водителя профессора и между ними словно пробежала неуловимая искорка.
– Он просил сначала забрать вас. – Умные, светло-серые глаза с любопытством изучали тайную любовь шефа. Люба в свою очередь тоже с интересом изучала парня: лихо сбитая на затылок шапка, из-под которой упрямо торчал жгуче-черный, волнистый чуб, высокий лоб, чуть приплюснутый, но неширокий, прямой нос. Сильные руки покоились на руле.
– Как вас зовут? – Водитель Любе явно понравился.
– Вообще-то – Игорь. Но друзья называют Гариком.
– Это из-за того, что вы похожи на кавказца? – предположила девушка.
– Я метис. Мама у меня русская, а папа был осетин.
– Почему был? Он вас бросил? – Казакова проявляла любопытство. Но ей почему-то захотелось побольше узнать про нового знакомого.
– Он погиб, когда мне еще года не исполнилось. – У Гарика был приятный мужской баритон. – Мама рассказывала, как это случилось, но я не люблю вспоминать.
– Извини, – они оба не заметили, как перешли на «ты». – Кстати меня Любой зовут, – и она одарила его теплой улыбкой, в которой не было и намека на фальшь. Кто был хорошо знаком с девушкой, удивился бы произошедшим в ней переменам.
– Я знаю. – Заметив чуть расширившиеся от удивления глаза прекрасной попутчицы, водитель пояснил: – Мне Абрам Семенович сказал. – Он посмотрел на часы и спохватился. – Шеф мне голову оторвет.
– Так почему же мы до сих пор стоим!? – Звонкий девичий смех заполнил салон автомобиля. – Поехали.
Элькин поставил на переднее сиденье огромную хозяйственную сумку, а сам расположился сзади, рядом с девушкой.
– Где тебя черти носили? – задал он вопрос шоферу, потирая замерзшие руки.
– Да я… – начал было оправдываться Игорь.
– Это я во всем виновата, – перебила его Люба. – Замок на сапоге разошелся и я его попросила вернуться, чтобы поменять сапоги. – Она заметила в зеркале заднего вида благодарный взгляд водителя и незаметно подмигнула ему.
– А я все приготовил, – резко сменил тему профессор. – Свинина замочена в трехлитровой банке, свежие помидорчики удалось раздобыть, – похвалился он.
– И все? – деланно надула губки Люба.
– Ну водочка соответственно. «Посольская»!
– Другое дело, – повеселела девушка, хотя к спиртному была равнодушна.
– В Дубовую рощу? – поинтересовался водитель.
– Да. И побыстрее, если можно. – Элькин блаженно откинулся на спинку сиденья. Минут через сорок быстрой езды машина свернула на узкую, боковую дорожку и высокие дубы накрыли ее своей тенью. Денек выдался морозным и солнечным. На развилке они не свернули в сторону реки, а проехали прямо и вскоре вынырнули на живописную опушку. Невдалеке находился летний санаторий и в теплое время года в лесу и на берегу реки всегда было много народу, но в мороз здесь не встретишь ни единой живой души.
– Благодать-то какая! – радовался профессор, жмурясь от яркого солнечного света. – Тишина и покой, а в городе он нам лишь снится, – перефразировал на свой лад он строку известного поэта.
– Да уж, романтика, – поеживаясь от холода, без всякого оптимизма, откликнулась девушка.
– Не дрожи, скоро согреешься, – обнадежил ее Абрам Семенович. И повернувшись к водителю, спросил: – Гарик, ты поможешь нам собрать хворост?
– Можете не сомневаться. – Ему и самому не очень-то хотелось покидать их. Особенно Любу, которая притягивала его, словно металл к магниту, время от времени, бросая в его сторону заговорщические взгляды. Так случилось, что собирая сухие ветки, Люба и Игорь углубились далеко в лес, потеряв из виду Элькина. У девушки закоченели кончики пальцев и она, бросив ветки, сняла пуховые варежки и потерла руку об руку.