Он знал - его ушедшие хозяева достигли всего, познали все, были всемогущи, они дошли до черты, за которой ничего нет. А эти жалкие существа, не имеющие и крохи знаний, которыми обладал народ Айси, почему-то жалеют их. Почему?
Спросить Город не мог. Но, в отличие от своих хозяев, он был любопытен. Это было заложено в нем изначально и неистребимо. И еще одного не мог понять Город. Почему эти существа, называющие себя людьми, так интересуются предыдущими обитателями планеты. Ведь те были почти так же слабы и немощны, как и они сами. Чем же они так интересны? В чем их преимущество над всесильным последним поколением?
А три человека уже подошли к его восточной стене, и он открыл им вход. Они хотят пройти вместе, что ж, пусть идут. Но при этом все хотят выйти одновременно, пробыв у него внутри разное время. Последнее желание сильней, и он выполнит его, но в таком случае он должен разделить их. Он сделает это. И всем троим он задаст один и тот же вопрос.
Образ мыслей людей смущал его. Многое, что было очевидно и понятно им, ставило мозг Города в тупик. Он никак не мог уяснить, почему два абстрактных для него понятия "любовь" и "измена" вдруг вызвали такую бурю эмоций в душе человека, по его просьбе вспомнившего свое прошлое. Что заставило так мучиться и так ликовать это непонятное существо? У его хозяев таких проблем не возникало. И поэтому Городу было интересно с пришельцами.
Всех троих Город впустил в одинаковые овальные комнаты с креслами посредине, и когда они сели, он попытался понять, в чем заключается смысл этих загадочных терминов. Но сколько ни вслушивался он в воспоминания, сколько ни всматривался в картины, возникающие в сознании грезящих людей, он так и не понял, что заставляет их вкушать этот странный эмоциональный коктейль из смеси горя и радости, муки и наслаждения.
Разочарованный Город отпустил их. И впервые в его гигантском мозгу зародилась мысль: раз он не смог понять то, что приводит в трепет эти существа - значит и его хозяева не смогли бы понять этого, значит в чем-то они уступали пришельцам. Он впервые усомнился во всемогуществе своих хозяев, подумал о том, что они, пройдя очень долгий путь развития, на этом пути, вероятно, что-то потеряли. Но что? Этого так и не смог понять Город.
А по степи в сторону своего жилища медленно ползли три маленькие фигурки. Три странных, загадочных человека. И Городу было жаль, что он так и не сумел понять их. Но надежду Город не оставил. Он знал: их обслуживает такой же, как и он сам, искусственный разум. На него теперь надеялся Город.
ГЛАВА 7
- И что же тебе подсказали вопросы, поставленные Городом? - Свен задумчиво и чуть раздраженно теребил свою короткую, но уже многострадальную бороду; по-моему, такого рода любопытство, мягко говоря, нескромно.
- Я бы тоже назвал это нескромным, если бы знал, что вопросы задают люди, - спокойно ответил Такэо, - но поскольку они заданы НЕ человеком, в них нет и капли нескромного любопытства. Я не увидел здесь ничего, кроме разумного интереса к одной из важнейших сторон жизни человека. Мне непонятно другое: почему Город так заинтересовало именно это?
- Послушайте, ребята, а который теперь час?
- Двенадцать.
- Три.
Ответили Свен и Такэо одновременно. И с удивлением уставились друг на друга.
- А на моих уже шесть вечера, и я умираю от голода, - улыбнулся Николай, - Страус, миленький, спаси меня, а...
- Выходит, Город выполнил нашу просьбу, - Такэо, расслабившись, сидел в своем кресле, рассеянно глядя куда-то в угол кают-компании. - Мы пробыли там разное время, а вышли одновременно. А как ты догадался об этом?
- Да просто случайно глянул на часы Свена и увидел, что по его времени мне еще рано есть, а есть хочется зверски.
Дальше, думаю, понятно?
- Вполне, - улыбнулся Такэо, - но если это так, то нужно попробовать задавать ему вопросы.
- Прошу к столу, все стынет, - заявил Страус.
- А я как-то не проголодался. - Свен с улыбкой смотрел на Николая, уписывающего ароматный борщ.
- Я попросил бы вас впредь находиться в Городе одинаковое время, а то один голоден как волк, второму, видите ли, не до еды, а третий и вовсе сыт. А мне как быть прикажете? - спросил Страус.
- Я, пожалуй, сейчас пойду отдохну, а им ты посоветуй еще раз прогуляться в Город на полчасика, только чтобы Такэо вернулся через три часа: а Свен через шесть часов. Так они меня и нагонят, - засмеялся Николай.
- Да, я сейчас пойду еще раз в Город. А ты, Свен?
- Нет, мы еще не были за Городом, я пойду на восток, а ты, Страус, пожалуйста, направь киберов на запад до океана и одного - обследовать острова.
- Я-то направлю, это не проблема. Только и вам поесть бы не помешало, опять начал канючить Страус.
- Хорошо, хорошо, уговорил, - сжалился Свен, - сотвори нам по паре бутербродов к чаю.
- Будет вам по паре бутербродов к чаю, - бодро ответил Страус и замолчал.
- Ты хочешь добраться до зоны повышенной гравитации?
- Да. Хочу посмотреть, что... - И Свен замер с открытым ртом.
- Вот это бутерброды! - восхищенно сказал Такэо. На большее его не хватило.
Перед ним на столе красовались две полуторалитровые кружки горячего чая и четыре бутерброда, каждый величиной с книгу большого формата. Такэо смотрел на них и, казалось, ощущал в руках вес подобного фолианта. Бутерброды, конечно, были легче, но все-таки...
- Ты что, издеваешься над нами? - расхохотался Свен.
- Да-а-а... - Такэо, не прикасаясь, внимательно рассматривал гигантские творения Страуса. - Двумя руками твой бутерброд держать надо!
- И вовсе я не издеваюсь, - возмутился Страус. Просто я думал, что вам необходимо как следует перекусить.
Шесть гигантских творений исчезли в недрах стола, и их место заняли две нормальные чашки и четыре просто больших, но вполне приемлемых размеров бутерброда.
- Ну это же совсем другое дело, - успокоился Свен, принимаясь за еду.
- Другое дело, другое дело, - ворчал Страус, пока они ели, - о них заботишься, а они...
- Ну вот видишь, - вдруг заявил он совершенно другим голосом, когда Свен заканчивал второй бутерброд. - А если бы я сразу поставил перед тобой эти, ты бы первый возмутился: почему, мол, такие большие, а на фоне тех они прошли вполне нормально.
Такэо едва успел поймать последний кусок, вылетевший от хохота изо рта. Свен же, изо всех сил сдерживая смех, попытался скорчить обиженную гримасу, но в конце концов, не выдержав, тоже расхохотался.
- Ну молодец. Страус, ну удружил! - с трудом выдавил он из себя сквозь смех. - Да ты у нас стратегом становишься.
- С вами кем только не станешь, а то так и будете голодными ходить, как малые дети. - Страус был явно доволен своей выдумкой, которая, несмотря на простоту, так резко подняла настроение обоих.
- Наши сбо-о-ры недолги... - бодро фальшивил Свен, влезая в РКР.
Но Такэо с какой-то суеверной, болезненной настороженностью относился к подобным скачкообразным изменениям настроения. Он глубоко верил в чересполосицу жизни и всегда опасался, что чем выше и острее будет плюсовой пик, тем глубже и безнадежней может оказаться минусовой провал. И последнее всегда служило пресловутой ложечкой дегтя.
Они вышли вместе и молча стояли под голубым айсианским небом. День уже перевалил за половину, но до заката было еще далеко.
Из соседнего ангара неслышно выплыла капля пилотируемого модуля и через несколько секунд неподвижно повисла перед Свеном.
Такэо проводил его взглядом и, повернувшись, не спеша побрел в сторону Города.
"Надо попробовать, - думал он, мерно раздвигая коленями стебли высокой нежно-зеленой травы.