Захватил с собой три стрелы и направился вверх по течению реки. Здесь в тростниковых крепях, чередующихся с открытыми полянами, должны обитать фазаны. Им просто необходимы надежные укрытия, без которых птицы не могут существовать. Вдобавок на полянах масса гусениц и жуков - излюбленный корм для птичек.
До подходящего места ломился через заросли километра полтора и на первой же поляне нашел то, что искал. Стайка состояла из четырех ярких, как новогодние елки, самцов и семи сереньких и невзрачных курочек. В лучших традициях Робин Гуда, не стал подходить на дистанцию прямой видимости. Задействовав внутренние резервы, решил положить одного петушка, используя внешнее зрение. Закрыл глаза, определил положение каждой птички и пустил одну навесную стрелу. Есть! Как удар молнии с ясного неба. Остальные фазаны так ничего и не поняли и ударились в бега лишь, когда я, уже не прячась, вывалился из камышей на поляну.
Подхватив пришпиленную стрелой к земле птицу, направился обратно. Сейчас, для моих целей одной тушки фазана вполне достаточно.
Вернувшись в лагерь, ускоренным темпом ощипал петушка. Извлек, сварившиеся черепаховые ломтики, и до времени отложил в сторонку. Запихнул в котел тушку фазана и все более-менее удобоваримые куски, оставшиеся от черепахи. Затем положил ароматные корешки, лук и продолжил варить до готовности птицы. Как только птаха созрела, процедил отвар и всыпал в него обратно ломтики отварной черепахи.
Пока черепаха доходила по новой, приготовил настой из душистых трав, где в качестве основы присутствовал виноградный сок. Эту приправу я вскипятил и дал настояться примерно полчаса. После чего влил в основной котелок и довел содержимое до кипения. Финита. Процесс закончен.
Сделал широкий жест рукой, имитируя хлебосольного хозяина и приглашая принцесс рассаживаться у тарелок. Взял половник и, положив в каждую миску несколько ломтиков черепахи, поставил их перед девочками. Для себя, учитывая нестандартные запросы моего организма, зарезервировал в качестве миски малый котелок. Со значением крякнул и погрузил свою большую ложку в не менее глубокое вместилище. Царская трапеза, да и только.
Все-таки пусть и вчетвером, но съесть за раз целую черепаху, это подвиг из разряда эпических. Нам, а точнее мне, он оказался не по плечу. Оставалась еще добрая половина, когда мои девочки, как насосавшиеся клопы, стали по очереди отваливаться от стола. Как и положено, я дольше всех не выходил из боя, но и мои силы не беспредельны.
Настал момент, когда я понял, - все, финиш. С трудом распрямился и со стоном "уф" форменным трупом повалился на спину, раскинув руки и не в силах шевельнуть даже пальцем. Укатали Сивку кулинарные горки… Минут пятнадцать я, вроде бы даже и, не моргая, наблюдал за маленьким белым облачком в синем небе, попутно анализируя все слагаемые вкуса черепахового супа. Лепота.
Так что тронулись мы в путь лишь где-то около полудня. В душе царила тишина и покой. Все цели, которые я для себя наметил исполнить в морском походе, реализованы. Теперь оставалось только взять на щит город Чихуа и можно возвращаться обратно к нашим упрямым баранам.
Каботажное плавание продолжалось без происшествий, а под вечер за очередным мысом перед нашими глазами предстал сказочно красивый пляж. Метров за триста, в самом его конце под кронами деревьев расположилась деревня аборигенов.
Частично одноэтажные домики, крытые пальмовыми листьями, закрывали кусты, а из тех, что были на виду, на пляж высыпало несколько десятков местных жителей. Все без оружия.
Они, после некоторой суматохи, разделились на две группы - мужскую и женскую.
Женщины, видимо, как более любопытный народ, направились к нам, мужики скучковались и стали подтягиваться, но осторожно и с оглядкой. Одеты и те и другие были абсолютно одинаково - в короткие мини юбочки из цветастых ленточек и веревочек. На веревочках у некоторых висели ракушки.
Все девчушки были хоть и низкорослые, но миленькие. Этакие, загорелые резвушки с круглыми крепкими попками и перемешались они не шагом, а как бы танцуя, заманчиво поигрывая бедрами. Разглядывая этот туземный подиум, я, как призовой самец не удержался, расправил плечи, сделал грудь колесом, радушно улыбнулся, вскинул руку и, выудив из глубин памяти нечто из воспоминаний о земных тропических морях, поприветствовал туземок, как мне показалось, по-таитянски:
– Алоха! - и улыбнулся самой широкой улыбкой на какую только был способен. А затем моя нижняя челюсть упала на грудь, так как я услышал ответ, произнесенный не в такт, но хором и ангельскими голосами.
– Папаэте - и девочки-туземки сделали мне ручкой, после чего дружно прыснули в кулачок. Затем, не переставая улыбаться, стали рассаживаться на горячий песок, не дойдя до нас метров десять. Я же со щелчком задвинул челюсть обратно, пробормотав с уважением.
– Паго-Паго, - и это была вторая, и последняя фраза, что я знал, вроде бы на полинезийском языке. После чего, мысленно перекрестившись, подумал, - неисповедимы пути твои Господи…
Но такой расклад и развитие событий не понравилось моим принцессам и всей прелести ситуации они не оценили. Ксо, как наиболее решительная и склонная к радикальным решениям, сердито сопя, порылась в вещах, вытащила боевую саблю степного воина-кочевника и многозначительно обнажила клинок. Затем скорчила самую зверскую рожицу какую смогла изобразить и, многозначительно помахивая булатным клинком крест на крест, двинулась в наступление на девиц.
Психическая атака удалась. Туземки с писком подхватились и отбежали в сторону, но… всего на несколько десятков шагов. После чего снова уселись на песок. Похожим образом действуют воробьи, когда их отгоняют от буханки белого хлеба на земле.
Оценив этот маневр и поняв бесперспективность дальнейших действий, Ксо демонстративно повернулась спиной к резвушкам и направилась обратно к лодке.
В общем и целом, сложившуюся ситуацию еще иногда называют "sex appeal", но на жизненную коллизию еще и накладывался своеобразный любовный треугольник. А точнее даже четырехугольник, потому что деревенские мужики, правда, на значительном удалении, продолжали подзадоривать друг друга, пихаясь локтями и смачно сплевывая… Но пока без последствий.
Тем временем, я решил разоблачиться и снял сначала ботинки, а затем и рубашку с курткой. Это вроде бы простое действие вызвало настоящую бурю эмоций в стане местных женщин и мужчин. Но по-разному. С разным, так сказать, знаком. Девицы дружно стали закатывать глазки, поглаживать себе животик и гулко сглатывать слюну.
Пятеро самых пожилых из них подхватились и направились к поселку, как мне показалось, понимая, что уж им-то точно ничего от моих ласк не обломится. Еще шесть свистушек разного возраста двинулись в лес, как оказалось, собирать хворост. Трое выстроились в кружок и, искоса поглядывая в мою сторону, приступили к танцам. Они положили руки на плечи друг другу и, не балуя разнообразием, синхронно покачивая бедрами, с притопом делали шаг вперед. Затем со стоном выдыхали "о-о" и возвращались обратно на исходную.
Мужики же, а среди них встречались очень даже неслабые амбалы под два метра ростом, лишь усилили суету, да еще некоторым стали доставаться в качестве стимуляции не просто тычки локтями, а полновесные удары кулаком… Но пока ситуация получалась как по поговорке, бей своих - чужие бояться будут.
Минут через семь со стороны деревни прибежали женщины.