Будь на месте Нины любая другая раскрасавица, он бы немедленно проучил ее так, что до конца дней бы кровью сикала.
– Погоди, не ершись! – Нина Александровна мягко погладила по жестким волосам, по кустикам бровей. Знала, это его эрогенные зоны. И еще она отлично знала, что довела Петра Кирыча до грани, переходить которую очень опасно, да и не время. Владея в совершенстве искусством обольщения, оглянувшись на дверь, прижалась к нему.
– Отгадай мое заветное желание? – прошептала, прикрывая глаза.
– Это совсем нетрудно. Оно совпадает с моим.
– Я мечтаю искупаться в Черном море. В Пицунде, наверное, вода еще теплая?
– Вот уж поистине непредсказуемы мысли женщины! – искренне удивился Петр Кирыч. – Подумать только, все вокруг идет прахом, партия рассыпается, словно карточный домик, а ты, как флюгер, переменчивая, капризная.
– Раньше, если не ошибаюсь, мои капризы тебе нравились.
– Раньше, раньше, – передразнил Петр Кирыч. – Раньше мы жили, а теперь существуем. Слушай, сегодня мне недосуг отгадывать твои кроссворды, будь здорова! – Петр Кирыч, крайне разочарованный, направился к выходу…
* * *
1990 год. Московская область. 12-й километр от Красной Пахры, заброшенная деревушка Столбцы
Трава на лужайке возле рассыпавшегося по бревнышкам сарая, на которой загодя наметили «толковище», оказалась совершенно мокрой, но так как по договоренности ничего при встрече менять было нельзя, охранники накидали на землю коврики из машин. И все три главаря одновременно пошли друг другу навстречу, однако рук не подавали.
– Господа! – с откровенной насмешкой первым заговорил Гороховский. – Мне лично импонирует такая форма «толковища», хотя она и позаимствована из гангстерских фильмов конца тридцатых годов.
– Давайте без лирики! – буркнул Гринько.
– Мы все заинтересованы в том, чтобы использовать разум вместо силы, – продолжал Гороховский. – Вряд ли у кого-нибудь из нас есть желание ради глупых принципов остаться лежать мертвым в этой грязи.
– Мертвым все равно! – проскрипел «авторитет».
– Все вы видите, идет передел мира, передел сфер влияния, – не обратил внимания на реплику Гороховский. – Теперь у так называемого преступного мира появился то ли конкурент, то ли сообщник – класс предпринимателей, с которым нужно считаться. И добиваться консенсуса.
– У тебя, босс, кто в прикрытии? – спросил «авторитет». – Или дань еще не платишь?
– Так мелочь наскакивает разная, – посерьезнел Гороховский, – грозят пытками: мол, иголки будем под ногти вгонять, пока «оброк» не выложишь.
– Этого больше не будет! – решительно заявил Гринько. – Комитет госбезопасности возьмет вас под свою опеку. – Этот ход был загодя обговорен между Гринько и Гороховским, дабы вызвать недовольство и недоумение московской мафии, не желающей упускать из-под своей власти крупные концерны и фирмы.
– За сколько процентов твои чекисты будут держать «крышу»? – прищурился «пахан», имени которого никто, кроме Гринько, не знал.
– Думаю, процентов семь с чистого дохода мы сможем отчислять на нужды чекистов. – Гороховский чувствовал удовлетворение, все пока шло по плану.
– Это же настоящий грабеж! – не выдержал «авторитет» и ниже опустил маску, открыв почти все лицо. – Коль мы на «толковище», решим по-доброму и это. Зачем чекистам заниматься мелочами? Мы обеспечим покой концерну за пять процентов. Вы уж нам уступите.
– Мысль разумная, но… уступки должны идти с обеих сторон!
– Валяй, говори!
– Послушай, Заика, – Гринько чуть приблизился к «авторитету», – я хотел сказать про твоего братана…
Докончить фразы он не успел. Заика крикнул что-то зловещее, попятился к машине; боевики, выставив пистолеты с черными глушителями, тоже стали отступать, прикрывая главаря.
– Ложись! – дико рявкнул Заика.
Гороховский и Гринько, не раздумывая, упали в грязь. Прямо над их головами просвистели пули, срезая ветви берез. Залегли и боевики рядом с Заикой. Переговоры, начавшиеся с таким трудом, после долгих сомнений, казалось, разом прервались; каждую секунду могла начаться кровавая «разборка». К счастью, психованным оказался один из боевиков, выпустив в воздух очередь из автомата «узи». Что было делать? И тут всех выручил Гороховский. Он бесстрашно поднялся с земли, стал очищать грязь с дорогого пальто, потом распахнул его, показывая, что не имеет оружия. Медленно пошел навстречу Заике.
– Стой! Убью! – захрипел «авторитет». – Ты, видать, трахнутый!
– Пахан! – поднял руки Гороховский. – Кончай валять дурака! Договорим спокойно, как деловые люди. Я буду платить тебе пять с половиной процентов с выручки! Вставай!
– Ты лучше спроси мента, что с моим братаном? – Заика сел, опасливо оглянулся по сторонам. – Иначе «толковища» не будет.
– Да жив твой братан, жив и здоров! – приподнялся Гринько. – Сегодня вечером его и получишь.
– Ты, чекист, «горбатого не лепи»! – Заика, не веря кагэбешнику, все же вновь пошел ему навстречу. – Объясняй сначала, что с Витьком?
– Братан твой чуть было глубоко не увяз, – стараясь говорить как можно спокойней, пояснил Гринько, – снова в политику влез, по своей любимой 58-й статье, а это, сам знаешь, мертвое дело. – Историю с братом Заики Гороховский и Гринько продумали до мелочей и блестяще исполнили. Брат Заики Виктор по кличке Мерзавец, известный грабитель и рэкетир, в прошлом отбывал срок как политический, не уважал никакой власти. И чекисты подловили Мерзавца, взяли с «поличным», подбросив ему листовки, призывающие к свержению Горбачева. Знали, что Заика был для младшего брата отцом и матерью, с детства воспитывал его, поставил на тропу преступного мира. Братан пропал неделю назад, словно сквозь землю провалился. Заика себе места не находил. И вдруг…
– Что ты за Витька хочешь, начальник? – без уверток спросил разом просветлевший Заика. Он понимал, что этот мент с Лубянки, конечно, не продешевит. – Выкладывай!
– Давай баш на баш! Нам нужен «профессор». Отдай его по-доброму. Пойми, ты тоже, как Витек, с огнем играешь, подпадаешь под 58 УК: похитил засекреченного ученого, литерного, доишь его в подполье, государство дуришь, а оно таких шуточек не прощает. Я бы мог сегодня и тебя прихватить в залог, оцепив дороги, но уговор дороже денег, а я слово всегда держу.
– Чую, вся московская милиция стоит на ушах! – бросил Заика. – Выходит, меня ищут.
Гороховский и Гринько торопились, ибо Заика опередил их на шаг, неожиданно вывез профессора в неизвестном направлении, спутав все карты.
– Профессор дорого стоит, господа чекисты.
– Заика снова был презрителен и спокоен. – Даже за Витька ученого хмыря я не отдам.
– Не будем торговаться. – Гороховский поманил к себе Заику, взял запросто под руку, как близкого приятеля, отвел в сторонку. – Слушай, я предлагаю вариант, который устроит всех. Мы получаем профессора, затем по-джентльменски делим его аэрозоли и прочая на три равные доли: тебе, ЧК и нам. И пойми, – предупредил возражения «авторитета», – у меня научное учреждение, ты будешь доить его по капельке, а у меня все эти порошки и аэрозоли пойдут рекой, мы создадим ученому наилучшие условия, эффект его работы утроится.
– Тут есть, пожалуй, резон. Я и Витька получу в придачу.
– Но и это еще не все. – Гороховский обезоруживающе улыбнулся. – Я знал, что ты умный, в дурь не попрешь. Однако пока вы тут будете «подбивать бабки», я берусь за дело, но… мне нужны на первый случай деньги, кредит – в счет будущих аэрозолей и порошков.