В понимании своего общества, своей жизни и самих себя мы оказались на уровне наших первобытных предков.
Психологический контроль
Включил рабочий компьютер. Прочитал распоряжение явиться в кабинет психологической профилактики и контроля для очередной контрольной беседы. Слово «очередной» подействовало на меня неприятно, так как я не был ещё на первой беседе и понятия не имел о них. Я связался с Филом.
Ф и л: Не придавай этому особого значения. Это рутина.
А л: Для чего эта рутина нужна?
Ф и л: Тут каждый четвёртый сотрудник раз в год попадает в психологический профилакторий или в больницу. Число сумасшествий, самоубийств и внезапных смертей держится в секрете. Но думаю, что оно велико.
А л: Почему?! Тут же идеальные условия быта и работы!
Ф и л: Именно поэтому. Человек биологически формировался с расчётом на трудности и на преодоление их, а тут вся жизнь разложена на простые и ясные элементы, все унифицировано и отштамповано, вплоть до выражений лиц и фраз. Все рассчитано до мелочей вперёд.
А л: Но ведь есть же средства, компенсирующие отсутствие того, что образует нормальную жизнь отсталых народов, то есть нашего биологического прошлого?!
Ф и л: Какие? Спорт? Секс? Фильмы ужасов? Наркотики? Это все искусственные усилители оторванности человека от естественных основ, а не компенсация их. Они помогают на короткое время, а потом ещё более усиливают состояние депрессии, чувство одиночества, стремление к уединению, уклонение от социальной жизни и общения. В конечном итоге развивается сознание бессмысленности жизни, желание уйти из неё.
Я, конечно, имел представление о фрейдизме и психоанализе. У нас он поднят на уровень величайшей государственной важности. На его основе разработана изощрённая психологическая технология. Ни одно мало-мальски серьёзное дело не делается без консультаций с психоаналитиками. Ни один фильм не делается без их участия. Ни один роман не пишется без использования их сочинений. Но я с юности был уверен в том, что в психоанализе крупица науки разбавлена в океане идеологии и шарлатанства, и игнорировал все, что связано с ним. И вот мне впервые в жизни предстояло испытать на себе, что это такое, да ещё в исполнении специальных роботов.
В кабинете психологической профилактики и контроля меня встретила молодая женщина, ассистентка врача. Тот тоже был молодой, во всяком случае — немногим старше меня. Меня усадили в кресло перед стеной из десятков приборов. Присоединили ко всем частям моего тела датчики. Надели колпак, похожий на шлем космонавтов в научно-фантастических фильмах. Нажали кнопку и занялись другими делами, как будто позабыв обо мне. Особое психоаналитическое устройство начало задавать мне вопросы совершенно бесстрастным голосом. Я мог отвечать на них вслух или про себя. Вопросы самые примитивные, вроде бы хаотичные и неожиданные. И ответы требовались того же интеллектуального уровня. Это продолжалось два часа. Когда вопросы прекратились, меня освободили, поблагодарили и сказали, что я могу уйти.
Вечером Фил спросил о моих впечатлениях. Я сказал, что никогда не чувствовал себя таким идиотом и ничтожеством, как во время этой процедуры.
Ф и л: Так и должно быть. Это не экзамен в университете и не защита диссертации, а именно медицинская проверка. Они сознательно разлагают сознание и подсознание пациента на простейшие элементы и по своим критериям составляют суммарную картину его психического состояния, Я уже много раз проходил такую проверку, привык. Меня в связи с ней заинтересовало, почему психоанализ не имел успеха в России.
А л: Почему?
Ф и л: Причина — не идеология и не запреты властей, как считали раньше. После того как эти факторы отпали, положение не изменилось заметным образом.
Психоанализ стали навязывать насильно. Но — без особого успеха.
А л: Странно. Почему?
Ф и л: Дело в человеческом материале. Фрейдизм и психоанализ суть явления западные. Они открыты на материале изучения западоидов. И естественно, применимы лишь к ним. Интересно, что лишь пять процентов из тех, кто посещает психоаналитиков, психиатров и психологов, суть незападоиды. Да и они посещают скорее из желания выглядеть западоидообразными. А в отношении к русским истины психоанализа вообще выглядят нелепостью. У них другой психический тип — тип правдоискателей. Они ищут правду не как беспристрастную истину, а как нечто такое, что, будучи найдено, даст им утешение и избавление от бед само по себе, без усилий, жертв и риска. Они прирождённые психоаналитики, можно сказать — самоаналитики.
Компьютерные болезни
Компьютеры принесли с собою новые болезни и сами оказались подверженными заболеваниям. Возникла и быстро достигла высокого уровня компьютерная медицина. Она разделяется на две ветви. Одна из них изучает и лечит (вернее, пытается лечить) заболевания людей, специфически связанные с компьютерами, — компьютерные болезни людей. Сейчас насчитывают около тысячи видов таких заболеваний. Об одном из них — о синдроме Евы Адамс — я уже говорил неоднократно. Это самое распространённое заболевание. Причём тут трудно разграничить норму и болезнь. Специалисты считают, что в девяноста случаях из ста норма не соблюдается и переходит в болезнь. В связи с возникновением хранилищ компьютерной памяти (их называют кладбищами душ) синдром Евы Адамс стал распространённой болезнью в ЗС.
Частыми заболеваниями являются особая мания всесилия, всезнания, всепонимания, гениальности, — в совокупности они дают Комплекс Бога. А такие болезни, как безволие, суперпедантизм, потеря памяти, потеря ощущения времени, примитивизация интеллекта и т.д., стали обычными явлениями в психике западоидов и даже не считаются болезнями. Есть такие болезни, которые способны диагностировать лишь специальные компьютерные устройства.
Вторая ветвь компьютерной медицины изучает и лечит болезни компьютеров. Это не просто технические поломки компьютеров — такие поломки не входят в сферу внимания медицины. Это суть неисправности в работе технически исправных компьютеров, подобные болезням людей. Первыми болезнями такого рода явились расстройства и разрушения компьютерного интеллекта вследствие возникновения или умышленного введения в него фрагментов информации, получивших название вирусов, поскольку их воздействие на содержащуюся в компьютерах информацию и программу оказалось аналогичным воздействию биологических вирусов на живой организм. В конце XX века число таких «вирусов» достигло двух тысяч. Появление и распространение их вызвало тревогу во всем мире, поставив под угрозу всю компьютерную сферу.
Потом появились разносчики компьютерных заболеваний других типов, аналогичные биологическим. Появились также расстройства компьютерных систем, аналогичные психическим заболеваниям людей. Они до сих пор ещё не изучены. Против них пока нет защитных средств. Приходится просто заменять больные компьютеры новыми, что обходится чрезвычайно дорого.
Беспросветный мир
Мы живём в поствоенную эпоху, причём не в том смысле, что окончилась война и мы наслаждаемся миром, а в том, что с войнами давным-давно покончено, как уверяет наша идеология, навсегда. С середины XX века человечество живёт без большой мировой войны с применением всех современных средств уничтожения людей и разрушения всего созданного ими. И впереди такая война не предвидится.