Внимание только привлекала огромная очередь из туристов, которая стояла практически от входа в музей до маленького зальчика, который располагался в самом конце первого этажа. Наученные горьким опытом, мы поинтересовались, что же туристы так стремятся посмотреть, и выяснили, что в этом маленьком зальчике красуются фотографии занятий сексом людей с животными. Понятное дело, что мы не стали тратить время, чтобы насладиться этой экспозицией, и покинули этот светлый взлет сексуальной мысли. Впечатление это этого «единственного в Европе» осталось крайне средненькое. На мой взгляд, не очень больших трудов стоило бы сделать из этой затеи что-нибудь действительно интересное. В данной своей ипостаси «музей» занимается только выкачиванием средств из туристов (вход туда стоит довольно дорого).
На улице мы встретили Городинского с женой, который уже выпил пару литров пива, что в должной мере помогло ему оправиться от внезапной потери ста долларов в голландской национальной валюте, и злорадно предложили ему отправиться посмотреть на «Улицу красных фонарей». Под пристальным взглядом жены Городинский долго лепетал о том, что он, дескать, и не знает, где именно это находится, и в Голландии ли это находится вообще, после чего жена ему скомандовала: «Миша! Рысью!», и Городинский повел нас в заданном направлении, петляя по каким-то жутко узким улочкам.
Знаменитая красноказарменная… пардон… краснофонарная улица представляла собой двух— или трехэтажные домишки, где комната на первом этаже забрана стеклянной витриной, за которой сидит проститутка в полном боевом облачении (или разоблачении), которая задумчиво курит или рассматривает проходящих мимо покупателей. Городинский всю дорогу проявлял крайнюю степень негодования. Особенно его возмущало, что проститутки курят. Он даже с пафосом процитировал слова Чехова о том, что «целовать курящую женщину — все равно, что целовать пепельницу», чем вызвал новый всплеск подозрительности у своей жены. Вообще, Городинский, как человек живой и непосредственный, подставлялся чуть ли не на каждом шагу. Сначала он минут на двадцать застыл у какой-то витрины, утверждая, что должен разглядеть, от какого кутюрье белье у мадам. Жена сначала махнула на него рукой, но потом, не выдержав, подошла и язвительно спросила, что он, собственно, подразумевает под термином «белье»? Крестик на шее? Затем Городинский, забыв о том, что он в этом месте «первый раз в жизни», стал рассказывать, что «вот сейчас мы завернем за угол, а там у дома установлены фигурки ангелочков в натуральную величину»… Побелевшее от ненависти лицо жены заставило его прикусить язычок, но было уже поздно.
Был еще не вечер, поэтому народу там бродило немного. В основном — туристы с фотоаппаратами. Внезапно крутобедрая дама за одной из витрин при виде Городинского начала оживленно махать рукой, а также делать какие-то жесты, на что Городинский начал ныть, что это место нагоняет на него тоску своей циничной безнравственностью, и стал требовать немедленного похода в центр по магазинам, так как ему, дескать, надо срочно купить бритву. Мы не стали возражать (и деликатно не заметили, как жена выдрала у Городинского часть его и без того небогатой прически), после чего совместно отправились на магазинный «бродвей» Амстердама, по пути заглянув в макдональдс, чтобы подкрепиться. В голландском макдональдсе меня особенно поразил, пардон, туалет. Сначала я долго искал буковки «М» и «Ж», потом набрел на небольшую дверку с «00» на вывеске. За этой дверью начинался непосредственно сам туалет с писсуарами и кабинками. Я спокойно подошел к писсуару и стал заниматься своими делами. Внезапно открылась дверь одной из кабинок, оттуда вышла миловидная девушка, помахала мне ручкой и сказала: “Hi”.
Я ей автоматически ответил: “Hi”, и только мгновенная реакция не позволила взять верх правилам приличия, которые требовали при общении с дамой немедленно повернуться к ней лицом.
Мы немного погуляли по магазинному «бродвею», но ничего особенного не нашли, так как голландские магазины не сильно отличались от бельгийских. Вся та же пошлая роскошь и гигантский выбор, который вызывает некоторую сумятицу в умах постсоветских людей. Городинский из принципа купил себе бритву и дулся на жену, периодически поглаживая рукой место на голове, откуда был вырван клок волос. Суть его оправданий сводилась к тому, что он, дескать, точь-в-точь похож на Роберта де Ниро, с которым его и спутала проститутка. Жена ему в ответ заявила, что если он похож на кого-то, так это на муфлона, чем оскорбила Городинского уже до глубины души. Сравнение с «козлом» он еще мог простить, но с «горным козлом»…
Где-то около шести часов вечера мы собрались оттуда уходить, как вдруг произошла весьма интересная сцена. Ровно без двух минут шесть во всех магазинах разом погас свет и на стеклянные витрины стали опускаться железные шторы, разрисованные всевозможными надписями и картинками из аэрозольных баллончиков. Почти одновременно вся толпа народа, ходящая вдоль магазинов, куда-то пропала и «бродвей» стал разом похож на улицу из гетто какого-то средненького американского боевика: тусклый свет, железные разрисованные шторы на витринах магазинов, почти полное отсутствие людей и шныряющие по улице личности весьма подозрительного вида. Самое интересное, что это произошло в считанные минуты. Мы с дикими криками “No! Thankyou!” стали пробираться между торговцами наркотиками, выскочили на площадь, сели в машину и отправились обратно в Брюссель.
На следующий день было решено поехать в Люксембург.
Люксембург
Хотелось пробыть там два-три дня, поэтому мы волновались, удастся ли заказать гостиницу. Это, вероятно, сработал комплекс российских туристов, которые без жульничающих турфирм боятся шагу ступить. Впрочем, «прелести» общения с туристическими фирмами мы вдоволь ощутили еще во время путешествия в Египет, поэтому я просто включил компьютер и стал рыться в Интернете. Через пару минут у меня был список всех отелей в Люксембурге любой степени звездности, где можно было посмотреть фотографии самого отеля, номеров и ресторанов в нем. Прикинув наши финансовые возможности, я выбрал недорогой, но весьма современный отель в пригороде Люксембурга. Для бронирования через Интернет не требуется практически никаких данных, а нужно было только указать желаемый номер и необходимые атрибуты (одинарный, двойной, для курящих, для инвалидов и т.д.). Подтверждение от менеджера отеля о выделении нам номера я получил через десять минут (оно отправилось из Люксембурга в Москву, откуда я утащил его в Брюссель).
Так как Городинский цапался с женой, а самим на машине нам ехать в Люксембург не хотелось, было решено отправиться туда на поезде. Чтобы в полной мере вкусить прелести европейских путешествий, мы взяли билет в первый класс (поезда в Европе делятся на классы). Что такое первый класс в европейском поезде? Сказка и песня! Вагон небольшой, в нем расположены очень удобные кресла со столиками. Есть комфортабельный туалет с душем, а также — бар с напитками и закусками. Все пассажиры без конца говорят по сотовым телефонам и непрерывно строчат на переносных компьютерах. Я решил ничем не выделяться, поэтому набрал себе сэндвичей с пивом и стал колотить по клавишам ноутбука, покуривая сигарку и попивая пивко. Единственное, чего не хватало в этом поезде, — розетки с Интернетом, но официант меня заверил, что скоро и они появятся в таких поездах. Второй класс, кстати, не сильно отличается от первого.