– Ну и лады, – сказал Кузнецов, небрежно смахивая пачки с деньгами в ящик стола. – Шеф уже едет в министерство, так что в четверг подпишем договор. Готовьте поставку.
Из автомата партнеры позвонили Марьену.
– Серж, – сказал Виктор в трубку, – у нас все на мази. В четверг подписываем договор, в пятницу нам все перечисляют. Значит, в среду на будущей неделе – крайний срок – забираем партию.
– Вот что, Виктор, – медленно и внушительно произнес Марьен, – так бизнес не делают. Я дал вам исключительное предложение. Прекрасная техника. Белая сборка. Демпинговые цены. Вы зарабатываете на этой партии почти вдвое. За этими компьютерами уже очередь. Ждать до среды я не буду. У меня сейчас сидят люди, они готовы немедленно дать мою цену плюс семь. Вот и объясни, зачем мне ждать до среды.
С трудом уговорив Марьена не принимать никаких решений хотя бы в течение получаса, Виктор повесил трубку, пересказал Сергею суть беседы и вопросительно посмотрел на него.
– Знаешь, – задумчиво сказал Сергей, – по-моему, он просто блефует. Я не уверен, что кто-то хочет платить немедленно и сидит в очереди. Рынок-то сжался. Давай у Лики спросим.
Они позвонили Лике в главк.
– Я даже знаю, кто сидит, – ответила Лика. – Один из наших кооперативов. У них срывается сделка, и уже начался скандал. А что вы телитесь? Деньги же есть.
– Рискованно, – оценил Сергей ситуацию, закончив разговор с Ликой. – Мы никогда еще не платили под неподписанный договор. Витек! Давай подумаем. В крайнем случае, идем наверх, говорим этому хрену, что изменились обстоятельства, и забираем деньги назад.
Через несколько минут решение было принято. Но когда партнеры вернулись, замдиректора их откровенно не понял.
– Вы с ума сошли, – сказал он. – Шеф уже уехал в министерство. Все взял с собой. Вы там со своими железками можете делать что хотите. Когда ему подпишут фонды, тогда и заходите. Только учтите – мы по времени будем очень ограничены. Сами знаете, какая сейчас обстановка с финансами. Неделю я еще потяну, но потом заказ может и на сторону уйти.
– А наши сорок? – прямым текстом спросил Сергей.
– Если перестанете валять дурака и менять договоренности каждую минуту, заказ останется при вас. А если еще раз передумаете, тогда не знаю. Я же их не себе взял. Будем покупать у других – с них и получите.
Перспектива извлекать свои деньги из кого-то со стороны кооператоров никак не устраивала. В газетном и общественном лексиконе уже начал укореняться термин "разборка", и Сергей с Виктором хорошо представляли себе, что это такое.
– Ладно, – сказал Сергей. – Все остается, как договорились.
Выйдя на улицу, они снова позвонили Марьену.
– Вот и ладно, – весело сказал француз. – До четырех вечера деньги должны быть у меня. Технику можете забирать хоть сегодня. Встречаемся на Ленинградском.
За время работы с кооперативом "Инициатива" Серж Марьен успел обзавестись четырехкомнатной квартирой в начале Ленинградского проспекта.
Сергей и Виктор съездили за деньгами и к условленному часу были на квартире Марьена. Впервые за все время Серж принял деньги сам.
– Бросьте в угол, – небрежно заявил он, увидев в руках у ребят сумки. – Потом посчитаем. Технику будем проверять?
Проверка заняла около четырех часов. Когда Виктор упаковал последний компьютер, Марьен плеснул в стаканы виски, набросал кубиков льда и заявил:
– Ну вот что, братцы, я временно сворачиваю бизнес. Завтра самолет, лечу домой, в Париж. Так что сегодня последний вечер. Хотите, завалимся куда-нибудь?
Перспектива провести вечер в обществе Марьена ни Виктору, ни Сергею не улыбалась. Они по опыту знали, что Серж быстро напивается, начинает громко материться и приставать к окружающим.
От иллюзий насчет истинной роли концерна "Уорлд компьютер" в международном деловом мире они уже избавились, то, что вынуждены иметь дело с самым заурядным спекулянтом и проходимцем, прекрасно понимали, хотя никогда и не обсуждали это меж собой, посему общение с Марьеном старались сводить к необходимому минимуму.
Выслушав вежливый отказ, Серж пожал плечами:
– Ну и ладно, не можете – значит не можете. Давайте считать деньги.
Подсчет не занял много времени, поскольку все купюры, кроме одной пачки двадцатипятирублевок, были в банковских упаковках. А вот эта последняя пачка вызвала у Сержа недовольство. Большинство купюр в ней были заляпаны чернилами. Швырнув пачку на стол, Марьен мотнул головой:
– Это не возьму. Я же вам технику сдаю в чистом виде – на нее ничего не льют, окурки о нее не гасят. Почему я должен принимать такие деньги? Замените.
Исполнить требуемое Сергей с Виктором не могли. Финансовые операции сегодняшнего дня полностью мобилизовали весь их оборотный и личный капитал. Из наличности оставалась только десятка, которую Сергей приберегал на возможные расчеты с гаишниками. Поупиравшись, Марьен в конце концов согласился, запихал спорную пачку в бумажник, широко зевнул. Провожая гостей до двери, он замялся на пороге и сказал:
– Вот что, ребята. Хочу вам дать один совет. Будете делать здесь бизнес – пригодится.
– Давай совет. – Виктор опустил на пол компьютер.
Серж обнял партнеров за плечи и зашептал:
– Никогда не имейте дело с нашими. Ну, с эмигрантами. Раз и навсегда запомните: если человек там чего-то добился, он в Совдепию в жизни не сунется. Сюда едут только те, кому пособия по безработице на жизнь не хватает. Может, лет через пять будет по-другому, а пока запомните то, что я сказал. Потом спасибо скажете. Вы на этом совете больше заработаете, чем на всех ваших операциях.
Кузнецов, которому Виктор позвонил на следующий день, был холоден и неприветлив:
– Вы что, каждые полчаса теперь будете названивать? – поинтересовался он. – Я же сказал – вопрос решается.
– А когда решится? – спросил Виктор.
– Не понимаю, ей-богу, – вздохнул замдиректора. – Я вам все сказал.
И бросил трубку.
В течение двух следующих дней Сергей и Виктор названивали в институт, но успеха это не принесло. Секретарша Кузнецова вежливо спрашивала, кто беспокоит, и после небольшой паузы сообщала, что шеф еще не пришел, только что вышел, находится на обеде, на совещании, у руководства...
На третий день, встревожившись не на шутку, партнеры появились у входа в институт за сорок минут до начала рабочего дня, твердо решив изловить недоступного контрагента и выяснить, наконец, в чем дело.
Когда замдиректора, выйдя из служебной "Волги", увидел, что у подъезда его поджидают, он было сделал неуловимое движение в сторону машины, но, видимо, передумал и первым подошел к Виктору и Сергею.
– А, вы уже здесь! – фальшиво воскликнул Кузнецов. – Пропали куда-то. Ну пошли.
И повел их к себе в кабинет. Впрочем, коньяка замдиректора не предложил и вообще вел себя сугубо официально.
– Все в порядке, – сухо объявил он, передвигая на столе какие-то бумаги. – Вопрос решен положительно, фонды выделены, так что будем, значит, работать.
– Можем подписывать договор? – радостно спросил Виктор, открывая портфель.
– Ты погоди коней-то гнать, – остановил его Кузнецов. – Я же говорю, вопрос решен. И фонды подписаны. Но на конец года. Так что все в порядке. Вот в ноябре и закончим эту историю.
На дворе была середина лета.
– Стоп! – решительно сказал Виктор. – Мы так не договаривались. У нас техника на руках, мы, между прочим, свои деньги за нее отдали. Что же теперь – до конца года ждать?
– У вас деньги свои, – нахмурился Кузнецов, – а у нас – государственные. Что обещали, то сделали – фонды выбиты.