Вот под этим соусом все и проведем. В понедельник cделаешь так, как договорились. Если получится, я во вторник выеду в Питер.
Однако до понедельника Платон не дотерпел и в субботу позвонил ВП домой.
– А вы что, не улетели? – удивился ВП. Платон объяснил, что возникли непредвиденные трудности, и это заставляет его просить Владимира Пименовича о совете и помощи.
– Вы знаете, где я живу? – помолчав немного, спросил ВП. – Приезжайте к четырем часам.
Когда Платон приехал, у ВП был врач. Жена Владимира Пименовича, встретив Платона, проводила его в библиотеку и попросила минут десять подождать. Платон, впервые оказавшийся у ВП в доме, с интересом осмотрелся по сторонам. Такой подборки литературы по основной тематике Института он не видел даже в институтской библиотеке. Целый шкаф с работами самого ВП. На полках – Колмогоров, Понтрягин, Беллман, Канторович, Винер, Циолковский, Бурбаки, Шеннон. Первое издание "Теории игр" фон Неймана и Моргенштерна. Платон потянулся к полке – так и есть, с дарственной надписью. И фотографии, много фотографий. Этот, с бородой, – конечно, Курчатов. А это старик Круг. Вот еще интересный снимок – Королев и ВП в лесу на прогулке...
– Это мы с Королевым по грибы пошли, – услышал он за спиной голос ВП. – А потом заспорили и так ничего и не собрали. Пришлось пустыми возвращаться.
– Я и не знал, что вы работали с Курчатовым, – сказал Платон.
– Работал. Время тогда было серьезное. Ну, это как-нибудь в другой раз расскажу, если интересно. Садитесь. Излагайте, что стряслось.
Платон подробно рассказал обо всех событиях вчерашнего дня, умолчав только о разговоре с Элеонорой Львовной.
ВП встал из-за стола, подошел к двери, приоткрыл ее и крикнул в коридор:
– Лиза, принеси-ка нам чайку и чего-нибудь погрызть. Потом снова сел в кресло и сказал Платону:
– Не для обсуждения, конечно, но покойник Осовский хоть и недолюбливал вас, однако никогда так себя не вел. Никогда и ни при каких условиях. Скажу вам прямо, ситуация непростая. Тут надо серьезно подумать.
Размышления академика продолжались до тех пор, пока на столе не появились стаканы с чаем, сахарница и блюдце с печеньем. Когда дверь закрылась, ВП продолжил;
– Он ведь заходил ко мне в начале недели. Понимаете, о ком я? И говорит: "Вы знаете, он очень рвется в эту поездку. Очень". Это про вас. И смотрит на меня. Я, говорит, такую ответственность на себя не брал бы.
– А он вам не передал, как мы с ним беседовали? – перебил Платон. – Он же мне прямым текстом сказал – как мне не стыдно, дескать, писать в техзадании такую чушь. А я ответил, что революций делать не хочу – мне ехать надо. Тут-то он мне и заявил, что я вроде как факт поездки ставлю выше цели поездки – или что-то похожее. И это, мол, очень подозрительно.
– А вы вообще думайте, когда с людьми беседуете, зачем и с какой целью они слова говорят, – посоветовал академик. Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
– Напомните, Платон Михайлович, – сказал ВП, все еще не открывая глаз, – у вас допуск оформлен?
– По второй форме, – ответил Платон. – Уже четыре года. Тогда всем оформляли, кто в Проекте. Академик открыл глаза.
– И еще один вопрос, вы уж извините, что задаю. Вы – меня – не подведете? Проблем не будет? Не дождавшись ответа, ВП сказал:
– Ладно. Давайте заканчивать. Вы в понедельник на работе будете? Зайдите ко мне часиков в одиннадцать.
Зайти к ВП в назначенное время Платону не удалось. Прямо с утра позвонила Элеонора Львовна и сказала, что ему надо срочно поехать в Президиум, забрать там паспорт и поменять билеты – вылет завтра. Но по дороге попросила заглянуть к ней.
Когда Платон появился у Элеоноры в кабинете, она еще раз повторила то, что сказала по телефону, а потом вышла с ним в коридор и прошептала:
– Вы знаете, я очень рада, что все получилось. Желаю вам!.. Вечером Платон встретился с Ларри.
– Классный мужик, – сказал Ларри, имея в виду ВП. – Ты понял, что едешь под его личное поручительство? Сейчас таких стариков уже почти не осталось. Слушай, у него предки не из Грузии?
– Да ладно тебе, – улыбнулся Платон. – Ты мне вот что скажи. Мы ведь этого так не оставим? Ты сделаешь, как договорились? Ларри полез в карман пиджака.
– Вот. Завтра "Красной стрелой" туда. День на месте и сразу же обратно.
– Ты ему звонил?
– А как же! Он тебе привет передал, сказал, что ждет. На следующее утро, уже находясь у паспортного контроля, Платон зачем-то обернулся, и ему показалось, что где-то у барьера, по ту сторону таможни, мелькнула знакомая рыжая шевелюра. Когда через десять дней он позвонил Ларри из Италии, то сразу спросил:
– Слушай, старик, я когда улетал, мне показалось... Ты, случайно, не был в Шереметьево?
– Ну был, – признался Ларри. – Хотел увидеть, что ты улетел. А ты за этим и звонишь? Тебе про Ленинград неинтересно?
– Конечно, интересно.Расскажи.
– Ага, вот прямо сейчас я тебе все по телефону и расскажу. Приедешь – сам увидишь.
– Ты только скажи, получилось или нет.
– Еще как получилось. Тут у меня одна бумажка лежит – ей цены нет. А от того, что в Институте происходит, – ты просто офигеешь.
Ларри ездил в Ленинград, чтобы встретиться с Федором Федоровичем – тем самым, с которым Платон и все остальные познакомились на школе-семинаре, где товарищ из органов осуществлял общее руководство протокольными мероприятиями и надзор за контактами с иностранными коллегами.
Личный контакт произошел ближе к вечеру – в ресторане, который назвал Федор Федорович.
Ленинградский знакомец долго изучал содержимое кейса, привезенного Ларри.
– В Грузии этот коньяк подают только в двух местах, – объяснил Ларри. – Его даже в буфете ЦК нет. А это вино от моих очень близких друзей. Если будете в Грузии, я дам адрес. И еще – Платон просил передать вам пакет.
В пакете от Платона лежали томики Булгакова, Андрея Белого и Бальмонта.
– Большое спасибо, – растроганно сказал Федор Федорович. – Ну, как там ваш знаменитый Проект?
Ларри начал рассказывать. Из его слов следовало, что Проект вышел на качественно новый уровень, превратившись чуть ли не в межотраслевую программу государственного значения. В нее вовлечены огромные научные силы и фантастические ресурсы. А теперь осуществляется давно запланированный прорыв на международном уровне. При этом Ларри небрежно упомянул о наметившихся контактах с такими гигантами, как "Даймлер-Бенц" и "Дженерал моторc". Контакты действительно имели место, но были несколько односторонними. То есть Платон как-то написал туда и туда письма, предлагая сотрудничество, но ответов до сих пор не получил.
– Сейчас Платон Михайлович в Италии. С делегацией Завода, – закончил Ларри.
– Ну что ж, – сказал Федор Федорович. – Здорово раскрутились. Увидите Платона, передайте от меня большой привет. И Виктору тоже.
– Обязательно передам, – широко улыбаясь, пообещал Ларри. Несколько минут оба молчали. Наконец Федор Федорович задал вопрос:
– Есть какие-нибудь проблемы?
– Пожалуй, что есть, – медленно сказал Ларри, ставя на стол рюмку и закуривая. – В Институте складывается не совсем здоровая обстановка. Это мешает работать. В том числе и по Проекту.
– А я могу помочь? – поинтересовался Федор Федорович.
– Не знаю. Давайте я расскажу. Хороший совет – лучшая помощь.
– Ну что ж, рассказывайте, – согласился Федор Федорович и придвинулся поближе к Ларри.
– У нас есть один замдиректора, – начал Ларри. – Ведает режимными вопросами. Его жена руководит группой. И он ей помогает.