Артур в ловушке. Он согласен на все.
— Да, клянусь тебе! Обещаю! А теперь развяжи меня поскорее! — умоляет он.
Но Селения не спешит доставать из ножен меч.
— Что? Я плохо слышу! — нарочито медленно произносит она. — В чем ты мне клянешься?
Понимая, что Артур в ее власти, она в полной мере хочет насладиться местью.
— Да, Ваше Высочество! — торопится согласиться с принцессой Артур.
— Ваше Высочество? И все?
— Да, Ваше Королевское Высочество! — вопит Артур. От отчаяния голос его звучит как трубный глас.
Селения в раздумье. Что бы еще такое придумать?
— Извинения приняты! — наконец, снисходительно извещает она, вздернув носик так, как это умеют делать только принцессы.
Паук совсем близко, из его открытой пасти капает слюна.
Артур хочет закричать, но страх парализовал его, и он только беззвучно раскрывает рот.
Паук неумолимо надвигается на мальчика. Он огромный, туловище его выступает над краями расселины.
Селения вскакивает и, проделав замысловатый пируэт, наносит пауку сильный удар в челюсть.
Зашатавшись, как пьяный, насекомое останавливается. Потом трясет головой, словно проверяя, все ли в порядке, затем щелкает челюстями. Челюсти издают звук, напоминающий скрежет ржавого железа…
Селения смотрит паку прямо в глаза.
— Иди отсюда, толстяк, эта еда тебе не по зубам! Такой обед не про тебя! — надменно заявляет принцесса, и паук останавливается, словно прислушиваясь к ее словам.
Артур не верит своим ушам. Не верит своим глазам. Принцесса разговаривает с огромным пауком!
Еще несколько часов назад эта сцена показалась бы ему сном. А если бы он рассказал этот сон бабушке, та бы отправила его в постель и на всякий случай дала бы ему таблетку аспирина.
Вытянув руку в сторону удобно примостившегося на камешке Барахлюша, Селения щелкает пальцами:
— Барахлюш, конфетку! — приказывает принцесса.
Барахлюш роется в карманах и вытаскивает круглый, похожий на «Чупа-Чупс», леденец на палочке, завернутый в великолепный фантик из лепестков розы. Брат кидает конфету сестре, и та ловит ее на лету. Она разворачивает леденец. Под действием воздуха он раздувается, словно гигантский воздушный шар.
— Держи, потом расскажешь, вкусно ли было! — говорит Селения, ловко запихивая розовый шар в рот паука.
Насекомое замерло, словно младенец, впервые оторвавшийся от маминой руки. Глаза паука устремились на торчащую у него изо рта палочку, а сам он застыл в ожидании. Интересно, чего он ждет?
— А теперь иди и ешь свою конфету. Она клубничная, — говорит пауку Селения.
При этих словах паук начинает шумно сосать конфету.
Его кроваво-красные глазки постепенно становятся цвета недозрелой клубники и принимают миндалевидную форму.
Селения улыбается пауку.
— Хороший мальчик! — говорит она, прежде чем направиться к Артуру, спеленутому по рукам и ногам. Вытащив меч, Селения обрезает предательские нити и помогает мальчику выбраться на твердую землю.
— Ты спас мне жизнь, я спасла тебе жизнь, теперь мы в расчете, — говорит Селения таким тоном, словно сообщает счет футбольного матча.
— Ничего ты мне не спасла! — возмущается Артур. — Ты с самого начала знала, что я ничем не рискую! Ты просто хотела заставить меня надавать дурацких обещаний!
— Но и ты прекрасно знал, что ничем не рискуешь! Сделав первый шаг назад, ты обернулся и заметил паутину, которая предотвратила твое падение. Месье захотел поиграть в хитреца, но сам попался в свою же ловушку! — парирует Селения, и голос ее звучит угрожающе.
— А мадам разыгрывает из себя железную леди! Но когда ее деревянный человечек исчезает, хнычет, словно Мальвина и Пьеро вместе взятые! — раздраженно отвечает Артур.
— А мадам разыгрывает из себя железную леди! Но когда ее деревянный человечек исчезает, хнычет, словно Мальвина и Пьеро вместе взятые! — раздраженно отвечает Артур.
— Что за очаровательная парочка! — умиляется Барахлюш. — Долгими зимними вечерами вы друг с другом не соскучитесь!
— А ты не вмешивайся, когда тебя не спрашивают! — в один голос заявляют Селения и Артур.
— Ты говорил, что готов умереть за меня, а сам всего лишь посмеялся надо мной! Ты гнусный лжец! — возмущается принцесса.
— Знаешь, что я тебе скажу? Ты всего лишь…
Но тут Селения обрывает его:
— Ты забыл, какое обещание дал мне всего несколько минут назад?
От неожиданности Артур больно прикусывает язык, так что на глазах у него даже выступают слезы. Он понимает, что угодил еще в одну ловушку, и если срочно ничего не придумает, крышка ее захлопнется над ним навсегда.
— Ну, обешшал… но обешшание быво даво под угьёзой… под стъяхом смершши! — отчаянно шепелявя, отнекивается он.
— Ты уходишь от ответа: так ты обещал или нет? — продолжает допрос Селения.
— Ну, обещал, — скрепя сердце, соглашается Артур.
— А дальше? Кому ты это обещал? — спрашивает Селения, намереваясь извлечь из мальчика все слова клятвы.
Артур тяжело вздыхает.
— Обещал, Ваше Королевское Высочество, — по-солдатски рапортует Артур, разглядывая носки своих кроссовок.
— Вот так-то лучше! — примирительно говорит Селения. Затем она ловко вскакивает верхом на мохнатую ногу животного.
— Живей, за мной! — приглашает она своих спутников.
Прыгая с камня на камень, Барахлюш подбегает к пауку, вскакивает на паучью ногу и, помогая себе всеми конечностями, добирается до сестры и обхватывает ее за талию.
Он очень доволен: наконец-то они будут путешествовать с комфортом! В самом деле, на мохнатой ноге паука можно расположиться со всеми удобствами, как персидский шейх на шелковых подушках.
— Ты идешь? — окликает Барахлюш Артура. Мальчик стоит и все еще не верит собственным глазам. Меньше, чем за пять минут, чудовищный паук, только что собиравшийся сожрать его, превратился в огромного, вполне добродушного лохматого дромадера!
Принцесса отвесила ему оплеуху, подсластила шлепок конфеткой, и паук стал послушен, как ягненок. От такого зрелища даже у Алисы, привыкшей к волшебствам Страны Чудес, и то сдали бы нервы!
— Эй, поторапливайся! Мы уже потеряли много времени! — вновь зовет его Селения. — Или ты предпочитаешь бежать следом, как верный милун?
Артур не знает, на кого похож этот милун, зато прекрасно знает, какое домашнее животное преданно бежит за своим хозяином.
Артур собирает все свое терпение в кулак и карабкается по длинной мохнатой лапе. Ни особого мужества, ни мастерства этот подъем не требует. Добравшись до паучьего колена, он устраивается на корточках за спиной у Барахлюша.
— В путь, приятель! — кричит Селения, ударяя ногой в круглый бок насекомого.
Паук выбирается из расселины и резво бежит по кирпичной дорожке, словно верный як по горной тропе Гималаев.
— Как так исчез? — восклицает мать Артура, в растерянности опускаясь на диван.
Отец садится рядом с женой и одной рукой обнимает ее за плечи.
Бабушка стоит перед ними, смущенно теребя платочек — как школьница, получившая двойку за контрольную.
— Не знаю, с чего начать, — бормочет бабушка, прекрасно понимая, что она одна виновата в случившемся.
— Начинайте с самого начала, — мрачно произносит отец.