Иногда у нее бывал такой голос.
— Сарина мама все знает, — сообщила Лотти. — И моя тоже. Тут, у мисс Минчин, я — Сарина дочка. Но у меня есть еще одна мама, на небе. Там улицы блестят, очень много лилий, и все их собирают. Мне Сара сказала.
— Как не стыдно! — возмутилась Лавиния. — Рассказывать сказки про небо!
— В книге Откровения есть и не то, — отвечала Сара. — Посмотри сама. Откуда ты знаешь, что это сказки? И вот еще что, — тут голос ее стал не очень уж райским, — ты никогда не узнаешь, правда это или нет, если не станешь добрее. Пойдем, Лотти!
Они вышли из комнаты, надеясь найти хоть где-то маленькую служанку, но той нигде не было.
— Какая это девочка топит камины? — спросила она вечером у Мариэтты.
Мариэтта охотно ей все сообщила. Как хорошо, что мисс Сара спрашивает! Она совсем забитая, ее взяли в судомойки, но взваливают на нее всю грязную работу — и туфли она чистит, и камины, и носит по лестнице тяжелый ящик, и моет полы, и моет окна, и все ею распоряжаются. Ей четырнадцать лет, но она так отощала, что больше двенадцати не дашь. Мариэтте очень ее жаль. Она такая робкая, что если с ней заговоришь, у нее чуть глаза от страха не выскакивают.
— А как ее зовут? — спросила Сара, которая сидела у стола, подперев руками подбородок.
Звали ее Бекки. Там, внизу, только и кричат: «Бекки, туда!», «Бекки, сюда!».
Когда Мариэтта ушла, Сара посидела у огня, размышляя о Бекки. Она выдумывала историю, в которой та была обездоленной героиней. Судя по лицу, она голодает, даже глаза у нее голодные. Сара надеялась, что увидит ее снова, но хотя та попадалась ей и внизу, и на лестнице, она так спешила и так робела, что заговорить с ней было невозможно.
Однако через несколько недель, тоже в пасмурный вечер, Сара, войдя к себе в гостиную, увидела жалобную картину. Перед камином, в ее любимом кресле, крепко спала Бекки, уставшая свыше всякой меры. И нос, и фартук у нее были перепачканы углем, чепчик сполз на ухо, на полу стоял пустой ящик. Ее послали наверх убирать спальни, их было много, и она работала целый день. Сарины комнаты она оставила напоследок. У других девочек было скучно, там стояло только необходимое, а Сарина гостиная казалась маленькой служанке настоящим дворцом, а не просто красивой, веселой комнатой. Здесь были диван, и кресло, и книги, и картины, и странные вещи из Индии; было свое кресло у Эмили (она сидела в нем важно, как богиня), а в камине всегда горел огонь и решетка блестела. Бекки приберегла все это к концу, тут она могла отдохнуть, а то и посидеть минуту-другую в мягком кресле, и полюбоваться, и подумать о счастливой девочке, которая гуляет, когда холодно, в таких красивых шубах и шляпах, и можно на нее поглядеть сквозь решетку.
В тот день она тоже села в кресло, и бедным усталым ногам стало так хорошо, такой покой охватил ее, такое тепло согрело, что она слабо улыбнулась, голова упала, глаза закрылись, и она заснула. Когда вошла Сара, она пробыла здесь всего минут десять, но спала так крепко, словно ее, как Спящую красавицу, заколдовали на сто лет. Правда, походила она не на красавицу, а на невзрачную, забитую замарашку. А вот Сара походила на нее самое не больше, чем существо из другого мира.
В тот день у нее был урок танцев и, хотя учитель приходил каждую неделю, девочки считали его занятия едва ли не праздником. Они надевали все лучшее, а Сару, первую ученицу, выставляли вперед, и Мариэтте велели одевать ее как можно изящней.
Сегодня она была в розовом платье. Мариэтта отыскала настоящие живые розочки и сплела из них венок, очень красивый на черной головке. В классе разучивали прелестный танец, Сара летала по комнате, как розовая бабочка, и личико ее и сейчас сияло от удовольствия.
Когда она вошла, вернее — впорхнула в комнату, она увидела Бекки в чепце набекрень.
Когда она вошла, вернее — впорхнула в комнату, она увидела Бекки в чепце набекрень.
— Ой, бедная! — негромко вскрикнула она.
Ей и в голову не пришло рассердиться, что в ее любимом кресле сидит грязный заморыш. По правде говоря, она обрадовалась. Когда несчастная героиня проснется, они поговорят, — думала она; и, неслышно подойдя к ней, остановилась, а Бекки тихо всхрапнула во сне.
«Хорошо бы она сама проснулась, — продолжала Сара. — Я бы не хотела ее будить. Но если ее застанут здесь, очень рассердятся. Подожду-ка немножко…»
Она присела на край стола и, помахивая розовыми ногами, стала гадать, что же ей делать. Мисс Амелия могла войти в любую минуту, и тогда бедной Бекки пришлось бы плохо.
«Она же так устала, — думала Сара, — так ужасно устала!»
В эту самую минуту замешательству ее положил конец красный кусочек угля — он отломился от большого куска и упал на решетку. Бекки вздрогнула и в ужасе открыла глаза. Она и не знала, что спит! Она просто присела на минуту, пригрелась — и, к вящему своему страху, увидела, что самая красивая ученица, словно розовая фея, сидит и смотрит на нее.
Она вскочила и схватилась за чепчик, чувствуя, что он съехал на ухо. Ну теперь ей не поздоровится! Нет, заснуть в кресле и еще где!.. Выгонят, и денег не заплатят.
— Ой, мисс! Ой, мисс! — всхлипывала она.
— Вы меня простите! Ой, как я провинилась!
Сара спрыгнула со стола и подошла к ней.
— Не бойся, — сказала она точно так, как сказала бы любой из воспитанниц. — Это неважно.
— Я больше не буду, — заклинала Бекки. — Тут так тепло… а я так намучилась… Я не хотела вас обидеть…
Сара приветливо засмеялась и положила руку ей на плечо.
— Ты устала, — сказала она, — что тут поделаешь… Ты и сейчас еще не проснулась.
Бедная Бекки воззрилась на нее. Она в жизни не слышала, чтобы с ней так мило, приветливо говорили. Что ее ругают, гоняют, бьют — к этому она привыкла. Но фея в розовом платье, смотрит на нее, словно она не провинилась… тоже может устать… мало того — уснуть! Ничто и никогда не удивляло ее так, как прикосновение маленькой тонкой ручки.
— Вы… вы не сердитесь, мисс? — проговорила она. — Вы не скажете хозяйке?
— Что ты! — воскликнула Сара. — Конечно, нет.
Перепачканное углем личико было таким испуганным, что вынести этого она не могла. Одна из странных мыслей явилась к ней — и она погладила худенькую щеку.
— Мы ведь совсем одинаковые, — сказала она. — Я — тоже девочка. Это просто случайность, что я — не ты, а ты — не я.
Бекки не поняла ничего. Разум ее не вмещал столь странных мыслей, слова «случайность» она не знала и припомнила только, что говорят «несчастный случай», когда кто-нибудь упадет с лестницы и его увезут в больницу.
— Да, мисс? — почтительно спросила она. — Это такой случай?
— Вот именно, — отвечала Сара, но тут же догадалась, что Бекки не поняла ее слов. — Ты уже всю работу сделала? Можешь остаться здесь на минутку?
У Бекки снова перехватило дух.
— Здесь, мисс? Это я?
Сара подбежала к двери, выглянула и послушала.
— Никого нет, — сказала она. — Если ты убрала все спальни, может быть, останешься ненадолго? Я думала… не хочешь ли ты… пирога.
Следующие десять минут Бекки провела, словно во сне. Сара открыла буфет, дала ей толстый кусок пирога и радостно смотрела, как жадно она ест.