---------------------------------------------
Владимир Алексеевич Солоухин (1924-1997)
Большевикам удалось сравнительно чрезвычайно легко решить задачу завоевания власти как в столице, так и в главных промышленных центрах России. Но в провинции, в отдаленных от центра местах советской власти пришлось выдержать сопротивление, принимавшее военные формы, и только теперь задача преодоления и подавления сопротивления окончена в своих главных чертах. Россия завоевана большевиками.
В. И. Ленин
Я не предал белое знамя…
А. Блок
– Говорят, ты собираешься написать книгу о Хакасии?
– Почему о Хакасии? О России…
Из телефонного разговора.
Историческая справка:
«По распоряжению Петра I поручик Мизгирев с отрядом казаков в 1714 году прибыл в Минусинский уезд для охраны Соленого озера. Вначале были построены казарма и караульное помещение с северной стороны озера, а затем, спустя несколько лет, заселили и обосновали поселок Форпост. С течением ряда лет поручик Мизгирев был переведен в полевые части, а затем в генеральный штаб, где служил длительное время. В возрасте 68 лет в звании генерала при уходе в отставку вернулся в станицу Форпост в свой дом, где и доживал последние годы своей жизни».
Скажем от себя, что поселок со временем превратился в казачье село, причем на равных правах существовали и первое название «Форпост», и более позднее название села – Соленоозерное, пока историческое это место не стало называться совхозом «Буденновским». Простенько и со вкусом. Скажем сразу же, что казаки (а позднее русские крестьяне-переселенцы) легко уживались и даже смешивались путем браков с коренным населением этих мест – с минусинскими (абаканскими) татарами, за которыми теперь узаконилось название хакасов.
Более того, один из современных хакасов в разговоре со мной утверждал, что Петр I прислал отряд казаков по прошению местного населения, то есть хакасов (ну, может быть, богатых хакасов), которые видели, что соль, добываемая из озера, разворовывается.
Кстати, «Брокгауз и Эфрон»: «Минусинское или Степное озеро – Енисейской губернии, Минусинского округа, находится в западной части округа, на западном склоне Чулымских гор в 5 верстах от правого берега реки Большого Июса и с. Соленоозерск. (Видимо, ошибка. Есть река Черный Июс и Белый Июс. Следовательно, речь идет не о Большом Июсе, а о Белом Июсе, на котором действительно стоит село Соленоозерное.)
Тот же словарь о минусинских татарах, называемых ныне хакасами: «…тюркские племена, кочующие в Минусинском округе Енисейской губернии по обоим берегам Абакана, в углу образуемом с запада Кузнецкими горами, а с юга Саянским хребтом… занимаются скотоводством, земледелием и звероловством. Хотя все (они) христиане, но шаманы пользуются у них все еще большим уважением. Среди их поселений много каменных баб с монгольским типом… почитают их как своих предков, мажут им рот маслом и сметаной. По их представлениям на небе в большой юрте живет Бог, на земле летают духи огня, воды, горы и животных, а под землей живет черт Эрлик-хан, принимающий у себя шаманов и их последователей. При погребении умершего, с ним кладутся жизненные припасы, узда, седло и аркан. Шаманы поют свои молитвы ямбическими стихами и через каждые четыре стиха бьют в бубен от четырех до шестнадцати раз: бубны снабжены рисунком, изображающим вселенную, разделенную тремя чертами, т. е. землю, надзвездный мир и преисподнюю… Много пословиц, толкований снов, загадок, сказок и легенд. Из сказок многие сходны с русскими».
Отрывок из сказки, то бишь из эпической поэмы «Алтын Чюс» (нечто вроде хакасской Илиады), которую мне в свое время посчастливилось изложить по-русски:
Это было, когда начиналось начало,
Когда наша матерь-земля возникала.
Вершины, белея снегами, вздымались
И прочно стояли, и не колебались.
Ручьи водопадами ниспадали,
Ущелья и русла себе пробивали.
По гладким равнинам они разбегались,
В широкие реки они превращались.
Превращались они в полноводные реки.
Украшеньем земли становились навеки.
Среди черной земли создавая узоры,
По низким местам возникали озера.
Но черной недолго земля оставалась,
Повсюду трава из нее пробивалась.
Листвою зеленой и хвоей блистая,
Холмы одевала трава молодая.
Открылись для жизни широкие двери,
Цветами покрылись гранитные глыбы.
В тайге обитают различные звери.
В озерах и реках блаженствуют рыбы.
А степи привольные и зеленые
Стадами пасущимися заполнены.
Кони осторожные там пасутся,
Коровы там медленно бродят.
Овцы бесчисленные снуют,
Все они пищу себе находят.
А за просторами белого моря
Великое множество людей обитают.
Такое множество там народа,
Что даже жилья для всех не хватает.
Юрта юрты там боками касается,
Всю прибрежную землю они занимают,
Прохожие в тесноте толкаются,
Друг за друга одеждами задувают.
Локтями, боками или одеждами
Человек задевает за человека.
А посреди аала стоит белоснежная
Дворцовая юрта хана-бека.
Таково, значит, было представление древних хакасов об устройстве мира. По географическим понятиям это место называлось Минусинской впадиной со своим благоприятнейшим микроклиматом и плодородными землями (все же это Сибирь, а растут абрикосы, и помидоры там вкуснее, чем где-либо), а по административному понятию это был Минусинский округ Енисейской губернии великой Российской Империи.
Населяли этот округ кроме переселенцев из европейской России, как уже знаем, минусинские татары, или, по-теперешнему, хакасы, красивый, свободолюбивый, трудолюбивый, своеобразный и, я бы сказал, яркий народ.
Кощунственно утверждать про небольшую народность, нацию, что ей повезло, если по крайней мере третью часть ее в ходе, как принято говорить, «становления советской власти» перестреляли, утопили в озерных прорубях, порубили шашками, ограбили, уморили голодом, растрясли как попало по окрестным землям, по белу свету.
Маленькое же везенье вот в чем. Нашелся в Минусинске богатый человек Мартьянов, который организовал, построил, оснастил экспонатами и подарил городу музей. Теперь его назвали бы краеведческим, но тогда не было еще этого номенклатурного словечка, а был это просто – музей.
И нашелся энтузиаст, фотограф, фотограф-художник, который при помощи неуклюжего ящикоподобного фотоаппарата (камеры) и при помощи стеклянных пластинок-негативов перефотографировал почти всех хакасов. Его звали Федоров, а расстреляли его большевики в 1918 году, когда свое миссионерское дело он уже сделал.
Пятьсот стеклянных пластинок-негативов, причем отличного качества, оставил он как наследство народу Хакасии. И все не простые, а групповые, семейные фотографии. Семья зажиточного хакаса, семья пастуха, семья купца, семья учителя, группа молодых хакасов, группа хакасок, хакаски в праздничных одеждах, хакаски в будничных одеждах, хакаски за приготовлением пищи… Пятьсот групповых либо семейных фотографий. В сущности это портрет целой нации, это, я бы сказал, эпопея, хакасиада, и хранится она в Минусинском музее и, по странности, до сих пор не издана в виде альбома либо альбомов.
С почти болезненным интересом вглядывался я в эти красивые, своеобразные, по-своему одухотворенные лица, зная уж теперь, что большинство этих людей было застрелено, зарублено, ограблено, уморено голодом, утоплено в прорубях Соленого либо Божьего Озера.