Может, и впрямь перестукиваются - не должно же быть так, чтобы совсем уж ничего… Юрка проиграл в голове сцену собственных похорон и немного успокоился. Ничего хорошего в похоронах не было, кроме рыдающих деда и бабки.
Балкончик только снизу казался эфемерным, на самом деле он бы и массивного, в меру пузатого мужика выдержал, Юрка же в свои пятнадцать лишнего веса не имел вовсе. Он был обычным тинейджером, ростом метр семьдесят пять, в кроссовках сорок четвертого размера. Переползти на балкончик было несложно, главное - не смотреть вниз. Юрка уже знал эту особенность взгляда сверху - расстояние до земли вырастает раза в два по меньшей мере.
Он больше всего боялся, что дверца, ведущая в помещение под куполом, окажется закрытой. Но если вдуматься - от кого ее запирать? Оказалось, что там всего лишь задвижка.
Юрка не так часто бывал под куполом - в бассейн его приглашали лишь раз. Он заглядывал туда тайком, исследуя странное здание со всеми его пристройками, и вверх, понятное дело, не таращился. Оказалось, дверца вела в пустоту - открыв ее, Юрка увидел какие-то тросы и металлические конструкции, но не нашел, куда бы поставить ногу. Придерживаясь за колючий трос, он высунулся и посмотрел вниз. Если набраться мужества, то можно было бы спуститься на руках…
Юрке никогда не приходилось лазить так высоко. Он и на деревья-то карабкаться толком не умел. Может, он и рискнул бы, но услышал голоса.
Помещение было сложной формы, без углов, выложенные плиткой стены закруглялись, и Юрка даже не понял сначала, откуда доносится топотня. Потом, пятясь, выскочил Ариэль в шортах. Он причудливо размахивал правой рукой, держа левую на отлете. Следом появился кто-то незнакомый, тоже в шортах, и с такими же нелепыми движениями. Легкий, звонкий и безумно волнующий душу звук доносился, когда что-то в их движениях совпадало. До Юрки наконец дошло - они дрались на шпагах.
Ариэль отступал по самому краю бассейна, противник гнал его ловко и азартно. Следом шел Просперо и подбадривал бойцов. Юрка высунулся подальше, чтобы увидеть лицо второго фехтовальщика… и увидел…
Вот, оказывается, кого слепил Просперо. Герой, для которого Юрка послужил натурой, был и выше, и немного старше, и лицом малость отличался от натурщика. Юрка узнал свои светлые волосы, свой нос - фамильный, как говорила бабка, длинный и чуть расширяющийся к кончику. А вот улыбка была совсем не фамильная - та же бабка почему-то гордилась тем, что рот у Юрки маленький, аккуратненький, а у героя-фехтовальщика он оказался от уха до уха.
Но главного отличия Юрка не углядел. Тот, кто теснил Ариэля, был силен и гибок, а Юрка страх как не любил школьную физкультуру. Он был от природы худощав, но и только, дыхание имел короткое, а если приходилось кидать баскетбольный мяч - обычно промахивался мимо корзины.
Сейчас, глядя вниз, он был уверен, что движется точно так же - и, доведись подержаться за шпагу, орудовал бы не менее победоносно.
- Стоп, стоп! - закричал Просперо. - Свалитесь в воду!
Ариэль отсалютовал и пошел к ротанговому столику. Сейчас столик стоял уже не на остром мысу, а подальше от воды, и его окружали три кресла.
Тот, в ком Юрка признал себя, отсалютовал не менее изящно и пошел следом. Он был бос, в одних лишь коротких шортах, как и Ариэль, но с расшитой кожаной перевязью через плечо.
Просперо разлил по стаканам напиток из старинного серебряного кувшина.
- Ну, за удачу! - сказал он. - Пить до дна!
Ариэль мог выпить хоть ведро - спиртное не брало его.
Он сидел со стаканом в тонкой руке и слушал, как красиво Про-сперо объясняет своему новому творению смысл жизни героя.
То же самое услышал от старика и боевой осьминог Скриннийор Нир, и капитан Трелони в свое время услышал, и полковник Васильев, и все, кто теперь в далеких и удивительных мирах сражался с врагами за славу и добычу.
Просперо умел говорить красиво, да и основание для красноречия имелось - новый герой ему удался. Он считал варианты с такой скоростью, что даже Ариэль втихомолку удивлялся. Фехтовальный поединок был первым в его жизни, герою только наскоро объяснили правила и показали кое-какие движения. Он соображал мгновенно и угадывал действия Ариэля почти безукоризненно.
Герой был подготовлен к любой игре.
Карты и кости, казалось, слушались его и выпадали ему в нужных сочетаниях. Просперо нарочно усложнял задачу, вдруг менялся с героем картами или вносил сумятицу в законы игры. Герой только сводил брови, глядел с полсекунды на новый расклад - а потом выигрывал с легкостью неимоверной. Просперо признался Ариэлю, что боится лишь одного - если вдруг некая игра окажется парню не по зубам, он, избалованный победами, может в отчаянии покончить с собой.
- Нет, учитель, - сказал на это Ариэль, - хотя наш натурщик и помышляет порой о смерти, но не всерьез. Ему просто кажется, что он таким образом привлечет к себе внимание. Так и герой - придумает себе собственные похороны и полчаса спустя будет готов к новым подвигам.
- Все-таки мне трудно представить, что творится в голове у игрока, - признался Просперо.
Но сейчас он, позабыв про все тревоги, вдохновлял героя. Он живописал, как герой станет общим любимцем, если после выигрышей будет щедр - в разумных пределах и после уплаты десятины. Он живописал россыпи драгоценных камней и гениальные изысканности ювелиров. Он обещал и главный выигрыш - трон королевства, с рукой принцессы впридачу. Он предостерегал против сомнительных друзей - к удачливому игроку липнет всякая мелкая сволочь. Он рассказал кое-что про игры того мира, куда снаряжал героя - довольно опасные, кстати, с кровью, но и приносящие сказочный выигрыш. Герой слушал, кивал, улыбался.
Да, удался, удался, и улыбка излучает вселенское обаяние…
Ариэлю не нравилось лишь, что Просперо вещает, словно с трибуны - громким, хорошо поставленным голосом и чересчур красиво. Герой не дурак - улыбка-то уже взрослая, хитроватая, улыбка человека понимающего, но позволяющего старому дураку резвиться, сколько влезет.
Коммуникатор на столе пискнул известным образом. Ариэль быстренько взял его и отошел, чтобы не мешать Просперо произносить вдохновительную речь. В десяти шагах от столика он включил экран.
Диспетчер, давно знакомая дама, была сильно недовольна.
- Груз от Скриннийора Нира, - сказала она. - Договоритесь с ним как-нибудь по-хорошему! Опять две вагонетки.
- Рыба?
- Рыба. И сундучок впридачу. Она весь канал провоняла.
- Беда…
- Я понимаю, что он считает эту дрянь настоящей добычей, на то он и осьминог. Но объясните ему по-человечески…
- Объясняли, - негромко отвечал Ариэль. - Он понимает, вот ведь сундучок присылает, а это уже по-человечески. Просто он хочет и другой добычей поделиться, это для героя естественно…
- Открывайте ворота, и чтобы это было в последний раз.
- Мы попытаемся… - тут Ариэль вспомнил кое-что важное. - Стойте, не отсылайте! Мы отправляли в канцелярию поправки к контракту!
- Какие еще поправки?
- Насчет приема добычи. Мы просили блокировать всю органику. И это было, это было…
Ариэль знал, что поправки отосланы давно. По меньшей мере месяц назад. Потом стало не до них. Та десятина, которую получали, оказалась совершенно неорганическая - немного золота, немного серебра, картина Рафаэля, написанная там, где он умер в преклонном возрасте.
- Ничего не знаю, в моих документах никаких поправок нет, - мертвым голосом ответила диспетчерша. - По накладной к вам следует груз - три с половиной тонны рыбы.