Она уже точно знала, что чем вечером должно случиться что-то ужасное. И потом, когда Джулия вскоре благополучно, еще до полуночи возвратилась домой, она почувствовала себя законченной дурой. Вскоре после того вечера в отношениях Джулии и Рея произошел разрыв, и Рей уехал куда-то на Западное Побережье.
С тех самых пор ее не оставляло ощущение, что с Джулией творится что-то неладное. Ее дочь стала совсем другой – она притихла, посерьезнела и засела за учебники. Она почти никуда не ходила, ни с кем не встречалась, но, возможно, она была просто расстроена отъездом Рея.
– Она взрослеет, – сказала сама себе миссис Джеймс. – Так что все в порядке. Просто из маленькой и легкомысленной девочки она превратилась в серьезную и рассудительную молодую женщину.
Хотя нельзя сказать, чтобы она сама была очень рада такой перемене в дочери. Ведь она так привыкла к своей прежней жизнерадостной хохотушке Джулии. Так ведь, напоминала она себе, все матери обычно с большой неохотой примиряются с мыслью о том, что дети взрослеют.
Но это месяц в этом смысле выдался поистине особенным. Нарастающее беспокойство. Нервозность, причин которой она так и не смогла объяснить.
Что-то не так, думала она.
Все чаще и чаще в те дни, когда ей приходилось выходить на замены и оставаться затем после уроков, чтобы сделать пометки к возвращению постоянного учителя, она звонила домой, чтобы убедиться в том, что Джулия благополучно пришла домой из школы. Она перестала уходить из дома по вечерам, прекратив встречи и посиделки за игрой в карты со старыми подругами. Ее не покидало ощущение, что она должна быть дома.
"На всякий случай", – с усмешкой говорила она сама себе, при этом сама не зная, на какой именно случай.
Но сегодня все было иначе. Сегодня у нее была причина. Целый день у нее не шла из головы картина того, как Джулия стоит перед ней накануне на кухне, глядя на нее с мольбой во взгляде. О чем была та мольба? Что она хотела сказать? что ее тревожит?
"Мам, – сказала она тогда. – Мам я тебя очень-очень люблю".
Как много долгих лет прошло с тех пор, когда она в последний раз бросалась к ней с такими признаниями? Она слово молила о чем-то, взывала о помощи.
"Мам, – могла сказать она, – ты мне очень нужна!" Она не произнесла этих слов, но это ясно слышалось в ее голосе.
Что-то не так, думала миссис Джеймс, тупо глядя на нетронутую чашку кофе на столе перед ней. Если бы я только знала, в чем дело, я могла бы предотвратить это, но я ничего не знаю. И даже не могу себе вообразить.
Джулия поднялась к себе в комнату, чтобы принарядиться для свидания с Бадом. У нее играл магнитофон, и музыка была слышна в гостиной, смешиваясь с ароматами и звуками весны.
За окном стоял чудный весенний вечер, и миссис Джеймс с пугающей уверенностью осознавала, что именно в этот вечер с кем-то должно случиться нечто ужасное.
* * *
Мистер Риверс сидел за столом, покачиваясь на стуле, стоявшем на задних ножках и упиравшемся спинкой о стену.
– А картошки там больше нет? – спросил он.
– Конечно, осталось. Чего-чего, а уж картошки у нас всегда хватает. – Его жена вытерла лоб тыльной стороной ладони и открыла духовку, чтобы вытащить миску. – Эльза, а тебе хватит. Папе нужно много есть, а вот тебе передать вовсе незачем.
– А ты что, хочешь сделать из меня вторую Хелен, да? – раздраженно огрызнулась Эльза. – Спешу тебя разочаровать. Я не собираюсь морить себя голодом, как она, в надежде, что какая-нибудь телекомпания предложит мне контракт.
– У Хелен есть сила воли, – сказал мистер Риверс, щедро поливая картошку подливкой от жаркого. – И во многом благодаря этому она добилась, чего хотела.
– Нисколько не заботясь при этом о тех, через кого ей пришлось переступить.
Миссис Риверс отвернулась от плиты. Это была худая женщина с изможденным лицом. Она никогда не была красавицей, и даже в далекой юности ее можно было назвать лишь симпатичной. С тех пор рождавшиеся один за другим дети, работа по дому, слабое здоровье и тяжкий груз финансовых проблем, свалившихся на нее, придавали ее лицу хронически усталое выражение. Фиалковые глаза, сделавшие неотразимой внешность ее второй дочери, смотрелись очень неуместно на ее изможденном лице.
– Эльза, я не хочу слышать от тебя такие вещи, – строго сказала она. – Можно подумать, что ты злишься на сестру из-за того, что у той все хорошо.
– А я не считаю, что она того заслуживает, – в сердцах выпалила Эльза. – Это не справедливо, что все достается ей одной – и внешность, и хорошая работа, и деньги. Интересно знать, что она сделала для того, чтобы заработать все это? Хелен никогда ни о ком не заботилась, думала только о себе.
– Но она помогает нам, – напомнил ей отец. – Присылает чек с каждой зарплаты.
– Присылает, но гораздо меньше, чем могла бы. Для нее это жалкие гроши, и это не мешает ей жить в свое удовольствие. Она эгоистка, папа, и ты это прекрасно знаешь, но не хочешь признавать. Хелен всегда была твоей любимицей.
– У папы нет любимчиков среди детей, – строго сказала миссис Риверс, – как, впрочем, и у меня. Мы всех вас любим одинаково, и всегда искренне радуемся успехам каждого из вас. Ничего, Эльза, будет и на твоей улице праздник. И тебе тоже встретится хороший молодой человек.
– Такой, как Барри Кокс?
– Может быть. Кто знает, как жизнь повернется...
– Я знаю, – с горечью заявила Эльза. – У меня никогда не будет такого красивого и богатого жениха. Скорее всего, это будет какое-нибудь полное ничтожество, и я выйду за него замуж, потому что больше выходить мне будет не за кого. И мы будем жить вот в таком же доме, и у нас будет миллион детей, точно так же, как у вас. И жрать изо дня в день мы будем одну картошку.
– Кстати, о детях, – отрывисто сказал отец, – иди, присмотри за ними, ладно? Судя по воплям, они скоро разнесут всю гостиную.
– Я рада, что парня Хелен подстрелили, – объявила Эльза. – Может быть, хотя бы теперь она поймет, что даже у нее не может быть решительно все хорошо.
Она встала из-за стола и вышла из комнаты. Вскоре родители услышали ее голос – "А это еще что такое? А ну-ка быстро убрали весь хлам с дивана!"
Мать покачала головой.
– Где мы ошиблись, что сделали неправильно?
– Мы все делали правильно, – возразил ей мистер Риверс. – Мы старались, как могли. Ты совершенно права, у Эльзы тоже будет своя жизнь, если только она сама будет стремиться к ней и перестанет постоянно оглядываться на сестру, используя это как отговорку для своего бездействия.
– Но в какой-то мере она права, – тихо вздохнула миссис Риверс. – Хелен эгоистична. И у нее действительно есть все, что она только не пожелает.
– Нет, – покачал головой ее муж. – Далеко не все. Вот когда она встретит того, человека, который полюбит ее, то тогда, может быть, у нее и будет все, о чем можно только мечтать. Но если она будет продолжать в том же, духе, что и сейчас, то случится это еще очень не скоро. Для начала ей нужно научиться думать не только о себе, но и о других.
– Но она такая хорошенькая, – возразила миссис Риверс. – Во всем мире, наверное, не найдется мужчины, который не возжелал бы Хелен. Взять хотя бы этого Кокса!
– Я же не сказал "возжелал", – тихо сказал мистер Риверс. – Я сказал "полюбит ее". А что до ее внешности... – Он встал со стула и обнял жену за плечи. – То я открою тебе один секрет, дорогая; возможно, рядом кое с кем из девчонок Хелен и в самом деле кажется красавицей, но только она никогда не сможет сравниться со своей матерью.
* * *
– Ты думаешь, он знает? – нервно спросила миссис К