– А вот теперь молчи и слушай, – сказал он неторопливо, с удовольствием наблюдая, как выражение почтительного страха и внимания появляется на опухшей Ириной физиономии. – Я недавно поменял ипостась, я пока одинок и мне нужны вечные слуги. Вчера была последняя ночь полнолуния, и я этим воспользовался, чтобы… э‑э… дать тебе возможность войти. Ты показалась мне подходящей.
– А чего ты ушел? – спросила Ира. Как Роман и ожидал, патетический тон сбил ее с толку – она уже забыла его удивление в момент встречи и принимала объяснения за чистую монету. – Я ж не поняла ничего! Прихожу в себя: касса раскрыта, кругом кровища, дверь сломана… Хотела на себя в зеркало посмотреть – и не отражаюсь. Я, знаешь, как перепугалась!
– Ну да, – сказал Роман проникновенно, – вышло нехорошо. Но вчера у меня не было другого выхода. Мне пришлось уйти – ты не поймешь, почему. Зато я пришел искать тебя сегодня.
Ира кивнула. Она поверила окончательно.
– Ты вчера того… как наелась? – спросил Роман, как о само собой разумеющемся деле.
– Ну… – Ира смутилась. – Там кошка… я кошку… а она царапается, зараза…
Она доверчиво протянула к глазам Романа руку – тыльной стороной ладони. На синюшно‑белой коже остались три глубоких борозды, почерневших в глубине. Романа позабавил след зеленки вокруг царапин.
– Гадко было, – пожаловалась Ира. – Прихожу в себя – и полный рот шерсти. Кости какие‑то в зубах застряли…
– Избавь меня ради Древних Хозяев от подробностей, – надменно сказал Роман. – Где ты… провела день?
– Ой, не спрашивай, – пригорюнилась Ира. – В ларьке‑то нельзя было оставаться…
– Ты догадалась?
– Ну, тут не надо быть семи пядей во лбу‑то! Утром инкассатор придет – что я ему скажу? И потом – в таком виде… Я и домой побоялась идти – а вдруг милиция, или соседи скажут чего… А на улице под утро чего‑то стало не по себе…
– Молодец. И куда ты делась?
– Не поверишь. Просидела весь день в подвале каком‑то. Даже задремала. А к вечеру чего‑то показалось, что надо к ларьку идти…
– Я тебя позвал, – изрек Роман, стараясь, чтобы интонация получалась внушительной и таинственной, как у вампиров. – Я проверял, насколько ты чувствительная. Справилась, молодец. Со всем справилась. Теперь я твой хозяин, и я о тебе позабочусь. А ты будешь делать все, что скажу – и все пойдет, как по маслу. Поняла?
– Слушай… а как же… А у меня это… – залепетала Ира, вдруг упав духом. – У меня же это… парень… И что я маме‑то скажу? Маме‑то? Она же, наверно, подумает, что меня убили…
– Ну хватит уже! – отрезал Роман жестко. – «Парень, мама, папа!» Утри сопли. Они – просто люди, смертные, ничтожества – а ты – демон! Ты – выше! Ты никогда не состаришься, никогда не умрешь! Что тебе до всех этих человеческих дрязг?! Впрочем, – добавил он насмешливо, – ты можешь катиться на все четыре стороны, я тебя не держу. Иди – посмотрим, как тебя примут твои папы, мамы и парни.
Ира замолчала, только хлюпала носом. Омерзение Романа даже отступило перед обаянием абсолютной власти. Вдруг появились такие мысли, что стало жарко и весело.
– Ничего, – сказал он вслух. – Не дергайся. Не пожалеешь.
В этот раз Роман был в форме и точно знал, что ищет.
Бомжа. Лучше всего – упившегося вусмерть.
Бомжа. Лучше всего – упившегося вусмерть.
Ира просто тащилась за ним. Вряд ли она о чем‑нибудь думала. Но Роман все рассчитал точно – потенциальных рабов, свиту надо кормить. В Ирином статусе он не сомневался ни секунды: вероятно, связь между ними возникла в момент ее смерти. Убитый упырем сам становится упырем? Любопытная штука… Или тут работает полнолуние, еще какое‑то неучтенное стечение обстоятельств? Ладно, будем впредь контролировать ситуацию.
Побродить пришлось основательно, но не безуспешно. Надо знать ночную жизнь спальных районов. Бомж отыскался по запаху. Причем вонял он не так мерзко, как Роман, было, приготовился – жизнь, которая теплилась в его бесчувственном от дешевой выпивки теле, перебивала гадкую вонь перегара и грязи. Славно.
– Помогай, – бросил Роман Ире и приподнял обмякшую тушу, закинув руку бомжа на плечо.
Ирина сообразила и присоединилась. Бомж дрых на ступеньках около ночного магазинчика с водкой и презервативами, сюда могли подойти люди – потенциальную добычу надлежало отнести в безопасное место.
Все это почему‑то Романа не ужасало и не шокировало – скорее смешило. Тигры ночей! Ястребы‑стервятники… Добыча‑то с душком, мягко говоря. Палая такая антилопа… или падшая…
Бормочущее, еле переставляющее ватные ноги существо оттащили во двор дома неподалеку. Двор был темен и пуст, но Роману хотелось стопроцентной безопасности – он отправил Иру искать отпертый подъезд с входом в подвал. Только когда все вышереченное нашлось, только когда бомж был доставлен в подвал, где было темно, воняло кошками и крысами, прыгали блохи, зато имелась гарантия полного одиночества – только тогда Роман позволил себе расслабиться.
Бомжу он прокусил сонную артерию – она просто светилась красным проводом под током на грязной шее. Укушенный даже сообразить ничего не успел. Роман с удовольствием подумал, что вампиры, вероятно, питаются именно так – энергия, тепло, спокойствие, ощущение жизни в трансформированном полумертвом теле возросли от притока крови в геометрической прогрессии.
Остатки уходящей жизни, почти мертвеца – Роман бросил на Ирино усмотрение. Она устроила такую мерзкую оргию пожирания трупа, что Романа замутило. Надо быть эстетом. Надо держать себя в руках. Надо, по возможности, вести себя сдержанно – примерно такие мысли тасовал Роман, выходя из подвала на воздух.
Ночь была свежа и сладка. Роман потянулся и вздохнул, но тут же вспомнил, зачем вышел. По делу.
Когда он вернулся в подвал, Ира еще стояла над трупом на четвереньках, как гиена, вымазавшись в крови, урча – отвратительное зрелище.
– Да отойди же ты! – приказал Роман.
Ира отползла нехотя, встала на ноги, отряхиваясь, облизываясь и чавкая. Роман с интересом отметил забавный факт: кошачьи царапины на ее руке почти закрылись. От крови? От пищи? Мило. Правда, выглядит она не намного лучше. И, похоже, намного хуже меня. Но это уже ее проблема.
Роман подтащил к обглоданному телу обломок тротуарного бордюра, оставшийся во дворе от дорожных работ. Поднял над головой мертвеца.
– Ты чего делаешь! – вдруг вскрикнула Ира, будто после упырячьей трапезы этому телу что‑то могло повредить.
– А он тебе понравился? – усмехнулся Роман. – Хочешь, чтобы он встал и составил нам компанию?
– А‑а… нет.
– Ну так и не мешай.
Роман брезгливо сморщился и двумя ударами разбил череп бедолаги вдребезги. Отряхнул с брюк брызги крови и мозга. Порядок. Во всех известных ему мистических трактатах повреждение или лишение головы препятствует переходу в иное состояние. Так он не встанет.
К вербовке собственной свиты Роман решил отнестись максимально осмотрительно.
– Приведи себя в порядок, – приказал он Ире и бросил ей свой носовой платок.